Человек как общественное животное не существует, и его
нельзя рассматривать отдельно от социальных структур, им
образуемых. Нельзя ничего понять в эволюции государства отдельно
от эволюции (инволюции) человека. В то же время при
определённых допущениях аналитические методы могут быть
применены и к человеку и к общественным организациям.
Не существует никаких абсолютных или «естественных прав
человека» вне определённого общества и общественного договора.
Поэтому попытки определить объём и качество свобод, прав и
обязанностей человека вне социума, его религии, идеологии и
культуры - бессмысленны. Они бессмысленны настолько, насколько
бессмысленно право на свободу перемещения для альпиниста на
краю обрыва. Внутри же социума эти отношения и символы,
незримо определяющие характер общества и его законы, относятся к
области культурно-исторической психологии, т.е. не могут быть
произвольно и одномоментно изменены, хотя такие попытки в
истории России предпринимались неоднократно.
Мы попытаемся проанализировать современное состояние
человека, нации, общества и государства, чтобы понять, что
происходит с Россией, с её народами. Являются ли эти процессы
чем-то уникальным, единственным в своём роде или они в той или
иной степени присущи различным государствам, нациям, группам и
отдельным людям. Попробуем установить причины такого
состояния государства, общества и личности, и, возможно, наметить
точки и направления воздействия.
Изучая взаимоотношения классов и общественных групп,
политики и экономисты, вопреки всякой логике и принципам
анализа, не обращают достаточного внимания на элементарную
частицу общества - человека, полагая, что этот социальный атом
вполне изучен и не принесёт неожиданностей. И когда построенное
по всем канонам социальных и экономических учений государство
рушится, они пытаются искать причины где угодно, зачастую
подвергая критике ошибки «нехороших» правителей или
социальные теории, но истинная причина не исследуется
НИКОГДА. Речь идёт о психике человека, которая определяет
стереотип поведения, социальных отношений, нравственные нормы,
и, в конечном счёте, не только социально-этическую экологию, но и
экономику государства.
Знаем ли мы, что такое человек? Вряд ли. Мы менее склонны
изучать то, что находится рядом, чем отдалённые галактики, до
которых человечеству в обозримом будущем не дотянуться и до
которых нам, по сути, нет никакого дела. Так что же такое человек,
который «звучит гордо», и который «рождён для счастья, словно
птица для полёта»?
Существует несколько теорий. Самая распространенная из них
говорит о том, что человек является ближайшим родственником
обезьяны. И тут же возникает вопрос: «Действительно ли человек
УЖЕ произошёл от обезьяны?». На что имеется и несколько
неожиданный ответ: «Он до сих пор обезьяна без истинного разума.
Утешает то, что среди обезьяно-людей есть всё же и разумные
люди». (А.Любищев)
Автор несколько иной теории - Б.Диденко, основываясь на
трудах профессора Б.Ф.Поршнева, считает, что этические
«внутривидовые» различия намного более глубоко разделяют людей.
чем расовые признаки. Более того, "человечество... представляет
собой... не единый вид, но уже - семейство, состоящее из четырёх
видов, два из которых необходимо признать хищными, причём
направлена эта хищность (предельная агрессивность) на других
людей, в том числе - противоестественно - и на представителей
собственных же видов».[52]
Вот что писал по этому же поводу французский писатель-
моралист Франсуа Ларошфуко: «Подобно животным, люди делятся
на множество видов, так же непохожих между собой, как несхожи
разные породы и виды животных. Сколько людей кормится тем, что
проливают кровь невинных и убивают их! Некоторые из них похожи
на тигров, всегда свирепых и жестоких, другие же - на львов,
сохраняющих видимость великодушия, третьи - на медведей,
грубых и алчных, четвёртые - на волков, хищных и безжалостных,
пятые - на лис, которые добывают пропитание лукавством и
обманом.
А как много людей, напоминающих собак! Они загрызают
своих сородичей, бегут на охоту лишь в угоду тому, кто их кормит,
повсюду следуют за хозяином или стерегут его дом... Есть
обезьяны, мартышки - приятные в обхождении, даже остроумные,
но при этом очень зловредные...
Есть птицы, привлекающие своей пестрой раскраской и
пением. Сколько на свете попугаев, которые непрерывно болтают,
при этом, не понимая что; сорок и ворон, которые притворяются
ручными, чтобы воровать без опаски; хищных птиц, живущих
грабежом; миролюбивых и кротких животных, которые служат
пищей хищным зверям!
Существуют кошки, всегда коварные, настороженные и
изменчивые, но умеющие ласкать бархатными лапками; гадюки, чьи
языки ядовиты, а всё остальное даже полезно; пауки, мухи, клопы,
блохи, несносные и омерзительные; жабы, внушающие ужас, хотя
они всего-навсего ядовиты; совы, боящиеся света. Сколько
животных укрывается от врагов под землей. Сколько лошадей,
переделавших множество полезных работ, а потом к старости
заброшенных хозяевами; волов, трудившихся весь свой век на благо
тех, кто надел на них ярмо; стрекоз, только и знающих, что петь;
зайцев, постоянно дрожащих от страха; кроликов, которые пугаются
и тут же забывают о своём испуге; свиней, блаженствующих в грязи
и мерзости; подсадных уток, предающих и подставляющих под
выстрел себе подобных; воронов и грифов, чей корм - падаль и
мертвечина!
Сколько перелётных птиц меняют одну часть света на другую
и, пытаясь спастись от гибели, подвергают себя множеству
опасностей! Сколько ласточек - неизменных спутниц лета, майских
жуков, опрометчивых и беспечных, мотыльков, летящих на огонь и
в огне сгорающих! Сколько пчёл, почитающих свою матку, и
добывающих пропитание столь трудолюбиво; трутней, ленивых
бродяг, которые норовят жить за счёт пчёл; муравьев,
предусмотрительных, бережливых и поэтому не знающих нужды;
крокодилов, проливающих слезы, чтобы, разжалобив жертву, потом
её сожрать! И сколько животных, порабощённых только потому, что
не понимают, как они сильны!
Все свойства присущи человеку, и он ведёт себя, по
отношению к себе подобным точно так, как ведут себя друг с
другом животные, о которых мы только что говорили»[53] .
Еще более категоричен Б.Диденко, который отмечает, что
«беспредельная жестокость, столь ярко и щедро демонстрируемая
человечеством, не имеет аналогий в мире высших животных. Но в
то же время она странным, парадоксальным образом сопоставима —
вплоть до буквальных совпадений - с нравами, царящими в жизни
существ, весьма далёких от рассудочных форм поведения...
«Человек разумный» ведет себя нисколько не «умнее» пауков в
банке»54.
Существуют и другие теории, более или менее близкие к этой,
но большинство из них сходится в одном: вне закона и морали
человеческая стая регулируется теми же законами, что и стаи
обезьян, волков, крыс. [55] В целом же любой социум описывается
уравнениями хищник - жертва, при весьма условных границах
государственно-правого регулирования. Причём законы исполняет в
основном жертва, которая и без того перерегулиродана
нравственными ограничениями.
Последние исследования, проведённые американскими
учеными, показывают зависимость математических способностей от
развития различных долей головного мозга. Хочется особенно это
подчеркнуть, поскольку эти исследования вносят коррективы в
выводы Рона Хаббарда, отца Дианетики и Саентологии, о полной
идентичности людей, отличающихся только психическими
отклонениями или искажениями (аберрациями).
Способности математические, как показали исследования,
носят врождённый характер так же, как способности нравственные,
основанные на сопереживании, сочувствии, способности понять
человека, поставить себя на его место. Они не менее сложны, чем
способности математические, и здесь также имеется значительная
дифференциация людей от сверхчувствительности до полной
нравственной невменяемости. Но если математические способности
не оказывают серьезного воздействия на социальные отношения, то
способности этические являются базой этих отношений,
своеобразным законом общения, кооперации и солидарности, без
которых общество эффективно функционировать не может.
Наследуемые признаки, наличие или отсутствие, а также
различие в развитии тех или иных зон мозга, определяющих
социальное поведение, в_весьма малой степени компенсируются
воспитанием. Значительно больший сдерживающий эффект в этом
случае имеет закон и его исполнение государственными органами.
Т.е. ограничение «свободы» наказанием и на примере наказания.
Преступниками не только становятся, но и рождаются. Цвет
кожи, национальность исторически связаны с определённым
набором нравственных норм, и то и другое есть итог тысяч лет
эволюции, поэтому принадлежность к тому или иному этносу во
многом определяет нравственные параметры и способности
человека. То, что в одном обществе относилось к разряду
преступлений, в другом - превозносилось как подвиг. Нации не
хуже и не лучше друг друга - они просто ДРУГИЕ. Ближе или
дальше нравственно, но другие.
Нравственность - это устоявшаяся и наследуемая система
социальной коммуникации и ограничений. Для того чтобы системы
были совместимы, необходимо несколько тысяч лет развития и
отбора в абсолютно идентичных культурных, технологических,
социальных и природных условиях. Этот человеческий инкубатор не
только невозможен физически, но и не интересен. Непохожесть -
база выживания человечества в целом.
В то же время внутри наций наблюдается значительная
градация признаков, включая нравственные, которая тем выше, чем
выше ассимиляция в ней иных этносов. Преступники в любой нации
вообще лишены каких-либо национальных этических черт. «Чистота
крови» - не предрассудок, а естественная попытка сохранить
заработанную поколениями структуру мозга и психики, которые не
являются простым результатом суммирования положительных
качеств.
Проблема эта очень серьёзна, поэтому действительно
существенным является выделение и анализ одного из элементов
психики - нравственности, во многом определяющей социальное
поведение человека, а вслед за ними социальное устройство и
государственные институты.
Но и это еще не всё. Существуют хищные индивиды, имеющие
негативную (по отношению к социуму) мораль, получающие
удовольствие от убийства человека, его физического или
психического страдания. Такое состояние психики можно оценивать,
как нравственное уродство, но именно оно лежит в основе более
резкого, чем нация, язык или цвет кожи разделения людей.
Китайцы искусственно, невзирая на протесты «мировой
общественности», стерилизовали более 50 миллионов человек,
несущих в себе опасность для генофонда нации. Эти отклонения
развития были заметны для большинства. Уродства негативной
психики невидимы - более того, именно эти уродства часто создают
дополнительную поддержку индивидуума, поскольку снимают
огромное число внутренних ограничителей и, делая «человека»
социально опасным, выделяют и «поднимают» его над толпой. Не
случайно коммунисты, придя к власти, поголовно истребили самых
активных и видных революционеров. Они стали помехой для
власти.
Для анализа психики можно рассмотреть два качества
человека: внушаемость и агрессивность. Однако следует сразу
предостеречь от попыток категоризировать человека. Человек
намного шире и динамичнее любой схемы, однако, без
определённого уровня наглядности, который дают такие схемы,
исследователю обойтись трудно.
По теории Диденко, самые опасные относятся к невнушаемым
и агрессивным - «хищным гоминидам»[*] или суперанималам
(суперживотным, в криминальном мире - «авторитет»; часто
обладают гипнотическими способностями). Для того чтобы понять
опасность такого вида для нормального человека, можно сравнить
угрозу, постоянным источником которой они являются, с угрозой,
исходящей от пьяного человека, когда полностью выключен
моральный тормоз, полностью игнорируются социальные
последствия поведения.
Второй вид - суггесторы - псевдолюди, манипуляторы
(шестёрки) - сочетают в себе агрессивность и внушаемость, при
этом имитируют в необходимых случаях поведение суперанималов
(манипулирование сознанием исполнителей, психологическая
зависимость от авторитета).
Третий вид - диффузный - не агрессивные, но внушаемые -
исполнители (послушные, доверчивые, не имеющие или не
развившие собственной защиты от психологического воздействия со
стороны «авторитета» и манипуляторов, которые способны на более
или менее длительный срок изменить их программу поведения -
дураки или лохи, по народному определению).
Четвертый вид - неоантропы - не агрессивные, обладающие
высокой степенью защиты от психологического давления и
внушения - независимые (собственное мнение, чёткие моральные
установки, самопрограммирование и самоконтроль, отсутствие
реакции на психологическое воздействие, неагрессивное поведение).
Внушаемость - характеризует врождённую способность к
коллективным действиям, т.е. коммуникативность человека, его
способность подстраиваться под партнёров, что, безусловно, может
быть отнесено к качествам положительным. В то же время, человек
с подобной психикой беззащитен перед агрессией, где внушаемость
определяет степень доминирования установок «авторитета» или
манипулятора над внутренними установками внушаемого.
Внушение часто поддерживается агрессивным поведением, цель
которого показать внушаемому полную допустимость в отношении
него любых мер воздействия, включая убийство.
Агрессивность - сознательная или инстинктивная попытка
овладения не принадлежащими индивиду ресурсами, основанная на
психологическом и физическом подавлении (дезорганизации)
личности противника. Степень агрессивности индивида может быть
определена по его лживости.
Казалось бы, ничего плохого, обычный естественный отбор.
Особенность, однако, здесь в том, что агрессия направлена на
результат труда и' ресурсы, не принадлежащие агрессору. Это
заставляет противную сторону уделять всё больше внимания защите,
с ущербом для творчества и труда, а иногда и вовсе отказываться от
такого труда, результаты которого могут быть изъяты. Такой
«естественный» отбор приводит к негативным социальным и
экономическим результатам. Пример: Россия времён перестройки.
Можно утверждать, что существует два вида творчества:
творчество, созидающее новую стоимость, и творчество
перераспределения созданного, которое почти всегда связано с
перераспределением в свою пользу. Сюда же относятся воровство и
бандитизм. Фактически, агрессоры - это сверхактивные социальные
паразиты, снижающие эффективность и качество общественного
труда, вносящие хаос и дезорганизацию в государственные
структуры, объявляющие войну этике, нравственности, культуре и
Закону везде, где они имеют хотя бы малейшее влияние. Они
действительно структурированы и организованы, в том числе
национально, религиозно или идеологически, в отличие от их жертв,
в среде которых агрессор поддерживает раздробленность и
взаимную конфликтность. Денационализация жертвы - важнейший
из приёмов разобщения людей, снижения возможности ~и
способности к защите.
Можно рассматривать эти виды, как принуждённых жить
совместно, например, муравьев-кочевников и муравьев-фермеров, -
видов, имеющих различные источники существования, но сходных
внешне. Проявления агрессии в такой искусственной среде
социальных насекомых могут восприниматься сторонним
наблюдателем как агрессия внутривидовая, но это только на первый
взгляд. Государство образуется как система власти агрессора или
хищника, т.е. существа, имеющего принципиально иной, чем массы,
социальный метаболизм.
Переходя от насекомых к человеку, заметим, что эволюция
агрессоров сопровождается эволюцией антикультуры, социального
яда, за счёт которого агрессор «деструктурирует» общество. Процесс
«деструкции» сопровождается социальной, нравственной и
физической деградацией (инволюцией) «общественных животных»,
именуемых людьми. В одном городе, на одной улице, в одном доме
уживаются питекантроп и современный человек. В численном
отношении инволютов многократно больше, и именно они, под
непосредственным управлением своих убийц, «демократически»
определяют условия и законы среды обитания. Естественно, что
законы, инициируемые хищниками, отражают жизненные интересы
хищников. Жертвы защищаются ими не более чем овцы в загоне:
главное, чтобы не разбежались, не передохли и не попали в сферу
влияния другого хищника (государства, религии и т.д.).
В условиях значительной дифференциации нравственных
качеств любая группа людей вне рамок закона и моральных
ограничений всегда образует структуру по образцу криминальной, к
руководству в которой приходит агрессор, психологически подчиняя
себе группу, снижая общий уровень нравственности в ней ниже
собственного, поскольку члены группы в порядке самозащиты
имитируют поведение вожака. Быть непохожим на главаря, в том
числе идеологически и нравственно, смертельно опасно.
Это касается не только отдельных групп, но и наций. Те же
процессы протекают внутри партий. Самый последний и яркий
пример - КПСС, партия, которая по определению была над законом,
была самим законом, была абсолютно бесконтрольна, и,
следовательно, аморальна. Как бы мы ни относились к
коммунистам, они, вне зависимости от нашей и своей воли и
сознания, придя к власти, образуют точно такую структуру, и сами
будут первой её жертвой. Причём, именно индивиды первого и
второго вида, «суперанималы» и «суггесторы», вынуждают
партийную массу слепо следовать идеологическим установкам,
идеологическим символам, ослабляя этим их волю к сопротивлению.
Абсолютно то же самое происходит и в религии.
Возражая против обвинений в Конституционном суде,
представители компартии заявляли: «партия, как организация
миллионов людей, никогда не была преступной. Подавляющее
большинство людей, вступавших в партию, стремились к народному
благу и работали, сражались, не жалея сил и самой жизни. Вся
партия никогда не имела антиконституционной направленности, и
она не может нести ответственности за преступления 30-50-х гг.,
поскольку тысячи членов партии сами были их жертвами».[56]
Не о том говорим, господа-товарищи. Любая идеология (а в
случае КПСС - идеология государственная) вне рамок контроля,
закона и ответственности с неизбежностью естественного
процесса создает преступную структуру власти. Само
коммунистическое учение, партийная организация - это только
среда, в которой действуют агрессоры, среда, позволяющая уходить
от ответственности и защищающая преступника, вместо того, чтобы
защищать народ и государство. Какими бы благородными идеями ни
руководствовались люди, в результате будет построена Империя Зла.
Совершенно то же самое происходит, и будет происходить в
президентской команде. Бесконтрольность и вседозволенность
необратимо формируют естественную иерархическую структуру, и
власть в ней ВСЕГДА захватывает индивид, начисто лишённый
моральных ограничений и, безусловно, агрессивный (вовсе не
обязательно, что это сам президент. «Распутин» найдётся, был бы
царь). Подчиняя своей воле группу, он полностью реформирует её
сознание. Независимые и большая часть ненужных исполнителей
уничтожаются или изгоняются.
«При стольких внешних переменах флагов, гербов, лозунгов,
самая основная черта прежней, коммунистической власти - её
полная закрытость от народа и полная безответственность за
совершаемое - присуща и нынешнему режиму никак не в меньшей
мере»[57] - подтверждает А.Солженицын. Изменилась не сущность
власти, изменился только метод подавления населения: от силовых
ограничителей «социалистического реализма», - к информационно-
психологическим методам деструкции личности. И в том, и в другом
случае у масс не должно возникать даже мысли о протесте, хотя это
состояние психики достигается различными способами. Запад
считает второй способ более гуманным.
Принимая их ценности, мы должны принять и весь букет
пороков, которые вовсе не являются побочным явлением западной
цивилизации, а её органичной частью, без которой этой
цивилизации быть не может. Однако мы должны осознавать, что
эти пороки есть последний звонок перед крушением цивилизации.
Когда человека лишают присущих ему социальных качеств,
возникает иное существо - манкурт, которое не может
квалифицироваться как человек.
«Мы, американцы, помешались на сексе не от необходимости,
а от закомплексованности и жадности. Мы относимся к сексу, как
к автомобилю и дому, желая, чтобы он был у нас, «как у Джонсов»,
а то и лучше. Но Джонсы, с которых мы берём пример, это не
реальные люди, а киногерои и спортивные звёзды. Поскольку до
них нам не дотянуться, мы онанируем, прикидываемся ими»,[58] -
говорят граждане США, отмечая, что стихия потребления уже давно
перешагнула допустимую черту.
Не менее серьёзные и опасные процессы идут в России. В
качестве примера рассмотрим психологическую подготовку бойцов
российских силовых структур. «Зал полон бойцами ОМОН.
Мелькают кадры. Сначала - размеренные и успокаивающие, затем -
всё более динамичные и напряжённые.
Поле ромашек плавно переходит в волнующееся море, шумит
лес... Неожиданный выброс лавы из вулкана. Пловцы прыгают в
воду. Атлет толкает штангу. Каратисты. Удар! Ещё удар! Кирпич
пополам.
Наконец, апофеоз. Обнажённая женщина. Её прекрасное юное
тело усыпано лепестками роз. Рука скользит к груди, ниже, ещё
ниже... Сопровождающий текст: «Сейчас в вас просыпаются
лучшие мужские начала. Стремление добиваться поставленной
цели. Преодолевать все препятствия ...».[59]
Многие из бойцов, сменив позднее маску охранника на
кабинет государственного служащего, как минимум, следуют по
стопам «человека, похожего на генерального прокурора», поскольку
такое поведение запрограммировано психологически. Движутся,
ведомые «мужским началом», вверх по служебной и социальной
лестнице вплоть до безнравственного конца или президентского
кресла. Какая идеология? Какая национальная идея? Психология
воспитания власти обращается не к духу и разуму, а к животным
инстинктам. Вероятно, Б.Клинтона тренировали по такой же
программе.
А ведь по утверждению Махатмы Ганди: «Исполнение долга и
соблюдение морали — взаимозаменяемые понятия. Соблюдать
правила морали - значит господствовать над своими мыслями и
страстями[*] .. Чем больше мы потворствуем нашим страстям,
тем более необузданными они становятся». Однако власти
хищников не до высоких рассуждений. Методика подавления не
нуждается ни в развитом интеллекте жертвы ни в её культуре.
Следует заметить, что инстинкт размножения не
доминирующий. Более высокий приоритет имеет инстинкт само-
сохранения, который в социумах приобретает исключительно
коллективный, следовательно, нравственный характер. А сексуально
стимулированные защитники «государственных интересов» смелы
только в стае и под защитой государства, когда исход поединка
предрешён, но разбегаются при малейшей опасности для жизни^
Гениталии не могут заменить душу, и, тем более дух, хотя прорабы
перестройки, сами имеющие подобную физиологию, очень на это
надеялись. И это очень заметно и в Чечне, и в Москве. С такой
идеологией победить нельзя НИКОГО.
Только в одном случае преобразование человека в скотину
имеет смысл. Тогда, когда плебс и власть различны национально и
этически, различны в вере и экономической базе существования,
когда различны итоговые цели, ибо у плебса, убивающего себя за
право временного обладания очередной проституткой, дозой
наркотика, билетом на «оттяжку», т.е. за «неотъемлемое право»
всякой человекоподобной твари на социальный, биологический,
экономический и попсово-потребительский онанизм, будущего нет
ни в каком виде: ни в виде физическом, ни, тем более, в духовном.
Только в этом случае нравственная и физическая деградация плебса
или охлоса не окажет существенного влияния на властную элиту,
которая не связывает себя, свою судьбу и своё будущее с
конкретной страной и нацией.
Никогда не будет достойных слов у российского гимна. Слова
должны отражать нравственную основу государства, но её нет.
Никакая комиссия по национальному гимну не изобрела и не
изобретёт ничего. Любые слова будут восприниматься как ложь,
поскольку лжива система. Система лжива дважды: она лжива и
преступна как система, она лжива и преступна в методах построения
этой системы. Точно так же, двуглавый орел на гербе страны не
отражает её внутренней сути. Проститутка и алкоголик, как заметил
Махмуд Эсамбаев, ближе по смыслу и вполне соответствуют создаваемому государству. Система, власть и СМИ, а не бывший
артист, оскорбляют флаг и герб государства российского, не говоря
уже о том, что они физически уничтожают народ.
Конфликтная ситуация (боль, страх, ненависть, желание чего
либо) через поступок, труд, мысль, движение ведёт к
удовлетворению, удовольствию, наслаждению. Это кнут и пряник,
регулирующие и направляющие живой организм. Неразрешённое
противоречие приводит к стрессу, а в дальнейшем и к гибели.
Стресс может быть снят поступком, действием (итогом действия —
удовольствием, удовлетворением и т.д.), либо искусственными
средствами - такими, как алкоголь, наркотики, лекарственные
препараты, секс, психотерапия, религия, самообман, самовнушение.
Если указанные удовлетворение, удовольствие, наслаждение
не ведут ни к познанию, ни к созиданию, ни к благу общественному
(в том числе через личность и семью), они бесплодны и
разрушительны для человека и общества, как алкоголизм или
наркомания. Однако это и есть суть технократического общества,
основа его идеологии и религии. Суть эта - наслаждение
потреблением или суррогатные заменители наслаждения при
экономических или физических ограничениях в потреблении.
«Хочется думать, - писал Зигмунд Фрейд, - что должно же
быть возможным какое-то переупорядочение человеческого
общества после которого... культура откажется от принуждения и
подавления влечений, так что люди без тягот душевного раздора
смогут отдаваться добыванию благ и наслаждению ими. ...только
похоже, что всякая культура вынуждена строиться на
принуждении и запрете влечений; неизвестно ещё даже, будет ли
после отмены принуждения большинство человеческих индивидов
готово поддерживать ту интенсивность труда, которая необходима
для получения прироста жизненных благ. Надо, по-моему, считаться
с тем фактом, что у всех людей имеют место деструктивные, то есть
антиобщественные и антикультурные, тенденции и что у большого
числа лиц они достаточно сильны, чтобы определить собою их
поведение в человеческом обществе».
Нравственность человека и общества в целом, которая есть в
значительной степени самозапрет влечений и инстинктов, а также
будущее человека и общества можно оценить, исходя из того, что
является превалирующим источником получения наслаждения.
Получение наслаждения от органов чувств, присуще всем живым
существам независимо от духовного развития, которое доступно не
очень многим из людей. Следовательно, демократическая
(рыночная) массовая культура, как культура большинства, будет
полностью ориентирована именно на чувственное воздействие -
отсюда секс, алкоголизм, наркотики, насилие и ужасы на экранах и
в жизни, и всё это естественным образом поддерживается хищной
«элитой», для которой - это среда обитания и состояние психики.
Заметим, что Фрейд связывает культуру с ограничениями,
запретами и принуждением. Если западное социальное устройство и
порождает культуру, то это весьма своеобразная культура
принуждения к потреблению.[*] Где «общечеловеческие ценности»,
христианские нормы морали, заповеди Иисуса? В системе
современных либеральных ценностей нет им места. Воспитательное
воздействие массовой культуры потребления даже не нулевое; оно
резко отрицательное, т.к. вербует своих сторонников и
последователей, в том числе, и среди тех людей, которые к такому
образу жизни не предрасположены, ограничивая свободу выбора, а,
следовательно, и свободу вообще, рамками примитивного, стадно-
животного поведения и восприятия.
Эта антикультура действует как наркотик, до полного
разрушения личности. И нет около человека никого, кто предостерёг
бы его, ограничил, направил. Семья разрушена, религия занята
собственным выживанием и «спасением», род и нация презираются,
а государство, особенно такое, как Россия, заинтересовано в
нравственной и интеллектуальной деградации человека.
Государству нашему не человек нужен, а раб-исполнитель,
поскольку сама государственная «элита» убеждена, что идей, для
реализации их русскими рабами она найдёт на Западе
предостаточно. Однако не видно на Западе новых Шекспиров,
почему-то перестали рождаться Моцарты, а Канта, Феербаха и
Гегеля сменила модная «попса».
«Страна, в которой 12-летние рожают детей, 15-летние
убивают друг друга, 17-летние заражены СПИДом, а 18-летние не
умеют читать, не может руководить никем»[60] - говорят лидеры США
о самих себе. И это источник идей для России? Если да, то действия
российских реформаторов и власти критике не подлежат.