Оригинал - http://zavtra.ru/cgi//veil//data/zavtra/03/524/62.html

"Завтра"
No: 49(524)
Date: 03-12-2003
Author: Джульетто КЬЕЗА
Title: ПЛАНЕТА КРИВЫХ ЗЕРКАЛ

  — Г-н Кьеза, чем вызван ваш нынешний приезд в Москву?
     — Желание наблюдать ситуацию в преддверии выборов и смотреть, как все, что происходило, особенно в Ираке, отражается на нынешней внешней и внутренней политике России. Потому что я считал и считаю, что Россия должна быть большим игроком на мировой арене, несмотря на все переживаемые за последние 10-12 лет проблемы, она остается очень большим главным действующим лицом на мировой арене. Поэтому надо понимать, что происходит в России.
     — О выборах 1996 года вы написали книгу "Прощай, Россия", где вскрыли механизм фальсификации, подтасовок, натяжек во время тех выборов. Какова ваша оценка предстоящих выборов? Будут ли они честными, видите ли вы равенство возможностей участников?
     — Нет, считаю, что не могут быть нормальными выборы, когда существует монополия на средства массовой информации. Я считаю, что равных условий не будет. К сожалению, ситуация в России очень похожа на ситуацию в Италии, где один человек практически возглавляет и руководит прямым или косвенным образом всеми шестью каналами, государственным и частным телевидением. В таких условиях нельзя говорить о демократии, о нормальных выборах, о равных условиях. Их нет, поэтому нет нормальных выборов демократического порядка.
     — А какую роль тогда играют иностранные наблюдатели? Они просто фиксируют это? И тогда зачем они нужны?
     — Они не нужны. Все предыдущие выборы, которые состоялись в России после развала Советского Союза, были в разной мере сфальсифицированы, сфабрикованы, искажены.
     А наблюдатели вообще не наблюдают ничего. Приезжают люди, которые не знают России. Ходят по избирательным участкам, не понимая ничего. Наблюдают. Я помню очень хорошо, что происходило на последних парламентских выборах. Приезжала делегация итальянских политических деятелей. Они уже собрались в итальянском посольстве до выборов, и посол им сказал, что выборы будут хорошие. Я возмущался, потому что как может быть до выборов решено, что они будут хорошими?
     Вообще, это всегда было политическое решение, независимо от исхода выборов — поддерживать или не поддерживать победителей этих выборов. Европейское сообщество таким образом принимало участие в этой фальсификации. Надо сказать определенно и без всякого джентльменского договора, что европейцы принимали участие в лигитимированности сфабрикованных российских выборов. Так будет и дальше.
     — Вы проработали в нашей стране 20 лет, приехав в СССР в качестве корреспондента итальянских коммунистов. Как вы можете оценить степень свободы в современной России? Отмечу, что по данным организации "Репортеры без границ", Россия стоит на 148-м месте из 166 исследованных стран по этому показателю.
     — Я был корреспондентом "Унита". Жил первые 8 лет в России именно как корреспондент коммунистической газеты. Но отличался от всех других корреспондентов, потому что и тогда честно говорил о том, что я видел. Здесь свобода слова сейчас — очень относительная идея. Есть определенные моменты: человек может писать вещи, которые раньше невозможно было писать, формально не существует никакой цензуры. Но существует фактически всеобщая цензура. Сам факт, что здесь уже нет прямых телевизионных передач, все записывается заранее — значит наблюдается заранее до эфира — это уже очень серьезный показатель. И есть большая доля самоцензуры. Журналисты об этом знают: есть темы, которые лучше не затрагивать. Например, я был здесь во время выборов в Чечне. Выборы в Чечне были полностью, по-моему, сфабрикованы. Никаких сомнений по этому поводу у меня нет.
     Но самое важное, что никто из журналистов не поднял проблему, мне об этом неизвестно по крайней мере. Все, что я видел, — это была единодушная тотальная позиция. А это ненормально. Потому что не может быть, что все одинаково думают в такой свободной стране, как Россия сейчас. Шучу, конечно.
     — Будут ли иметь желаемый результат забастовки против увеличения пенсионного возраста, прокатившиеся по Италии?
     — Забастовка была очень мощная. Но у нас тоже происходят странные вещи. Раньше, до 20 лет назад, тоже были такие мощные демонстрации, всеобщие забастовки со всеми едиными профсоюзами. Разные профсоюзы едины в резком отрицании этого проекта правительства. Тогда, когда эти сильные забастовки шли, была реакция и парламента, и политических партий, и правительства. Они должны считаться с этими манифестациями. А сейчас как будто ничего нет. Бастуют — ну и что? А правительство продолжает действовать, как и прежде. Значит, правила политической игры уже довольно глубоко изменились.
     Я считаю, что это тоже эффект монополизации системы средств массовкой информации. Если допустим, целый день бастуют 2-3 миллиона людей, а вечером все тележурналы единодушно об этом молчат и никакой информации по этому поводу нет, значит, 50 миллионов остальных итальянцев не знают, что забастовка происходила, как она происходила. Поэтому политической эффект нивелируется. Ни для тех, которые бастовали — их семьи знают, их друзья знают — но остальное население изолировано от этого, не знает, не понимает.
     Когда система массовой информации в руках правительства, когда нет возможности выражения разных позиций, нет плюрализма информации -это фактор искажения реального демократического процесса. Поэтому трудно сказать, насколько итальянские рабочие могут защитить право на пенсию.
     — Согласны ли вы с тем, что социальные завоевания рабочих западных стран стали возможны благодаря нашей революции, образованию Советского Союза? Капиталистам Запада было чего бояться. И не наблюдается ли наступления на эти завоевания после распада СССР? Может, именно потому правительство Италии решило наступать на права трудящихся, что уже им некого бояться?
     — Я считаю, что отношения между двумя явлениями, конечно, существует. Существует глубоко. Оно не прямое. Это ясно: исчезновение Советского Союза означало, что все эти 15 лет мы наблюдали очень явно, что капитализм, особенно американский капитализм, стал более агрессивным, односторонним. Нет препятствий. Они считают себя не только победителями, но и что вправе делать все что угодно. Потому что нет противовеса внутри, во внешней политике то же самое. Это ясно ощущается.
     С другой точки зрения тоже ясно. Даже ученые разной ориентации об этом пишут уже давно, что, конечно, все время существования Советский Союз был не только сдерживающим фактором развития капитализма на Западе, но это был очень сильный пример с точки зрения социальной политики. Были, конечно, искажения пропагандистские, мы не знали всего, что происходило внутри Советского Союза, было много идеологии, много пропаганды, даже откровенной неправды. Я был здесь в 80-х годах и видел своими глазами все, что было хорошо, и все, что было абсолютно нехорошо. Поэтому не склонен идеализировать. Но тем не менее бесплатное образование, медицинское обслуживание действительно было. На Западе, особенно в Европе, было сделано многое на базе этой модели. Надо обеспечить определенную часть населения, которая не может защитить себя этими системами. Это влияло, конечно влияло.
     А сейчас наоборот происходит всеобщая приватизация. Приватизация услуг населению, приватизация страхования, приватизация пенсий, так называемые фондовые структуры, которые тебе дают пенсию, только если ты заплатил лично. Это уже не государственная, а личная система. Мы видим, что безопасность людей и уверенность в будущем уменьшается с каждым годом, каждый день, можно сказать. И поэтому на Западе стало более дико, чем было раньше. Раньше на Западе в Италии, Германии, во Франции очень хорошими были системы социального обеспечения. И вдруг все меняется, Запад дичает. Слово "солидарность" исчезает из словаря. Это слово уже не понимают. Особенно молодое поколение.
     Это я очень плохо и для социализма, и для капитализма. Плохо для жизни людей.
     — Понимают ли на Западе, что проблемы, возникшие в мире после распада Советского Союза, несравнимо серьезнее и трудно разрешимее, чем те, что были в то время между Западом и Советским Союзом и вообще в мире?
     — Тогда западные люди сказали советским людям — освободитесь от коммунизма, у вас все будет хорошо — будет свобода, будет рынок, будут товары и в магазинах. Все будет хорошо.
     Это было очень упрощенное, нереальное обещание. Ничего этого не произошло, потому что не могло произойти. Потому что социальные процессы намного сложнее и длиннее, демократия не создается в один день. Демократии нужна подготовка, нужны века, по меньшей мере поколения. А все хорошее, что на Западе происходило в области демократии, было следствием создания гражданского общества. А гражданское общество не создается по декрету. По указу. Гражданское общество — это следствие развития культуры народа.
     Конечно надо было реформировать социалистические структуры. Это абсолютно необходимо. Но тем не менее надо было реформировать, не разрушать. Разрушение не производит ни демократии, ни порядка, ни рынка, ни свободы. Ничего этого не появилось. На место старых руководителей пришли новые, еще более жесткие, более непримиримые, чем предыдущие.
     Я считаю, что вот это часть правды, которая относится к бывшей социалистической системе. А с другой сторона, и наша демократия, вытесняя этот противовес, стала хуже. Они сами испортились. У нас у власти есть люди, которые ничего не боятся, они могут позволить себе нападки на демократические завоевания, на свободу, включая свободу слова.
     Через 12 лет после падения Советского Союза получается, что демократии в западных государствах меньше, чем раньше. Вот результаты, которые мы получили.
     — После распада Советского Союза Америка превратилась, собственно говоря, в мирового жандарма. И она развязывает войны под теми или другими предлогами, но действительная причина, по-моему, всем ясна. И мой вопрос связан именно с этим: разгромив Советский Союз, супердержава, Соединенные Штаты стали бесконтрольными. И мы видим, к чему это приводит.
     — Это правда, я бы даже больше сказал. Американцы были жандармами мира уже давно. Даже когда существовал Советский Союз. Обвинение к ним более серьезное, чем вы сказали. Они стали не только жандармами, они стали империей. Я никогда не хвалил Запад как таковой, я смотрел реалистично и на его завоевания, и на его недостатки и раньше. Но сейчас можно сказать, что Запад не существует больше как общая идея, как общая идея он, и это одно из последствий, уже мертв. Империя не нуждается в союзниках. Зачем нужны союзники, когда я император? И американцы действительно действуют как императоры. Смотрите на войну в Ираке. Они действуют самостоятельно. Не требуют никакого разрешения ООН. Взяли в союзники более подходящих, сговорчивых, удобных, например Великобританию. Остальные не хотели. Ну, пожалуйста. США сами сделали все, что хотели. И в Афганистане по существу то же самое. И будут вести себя так же в дальнейшем. Эта империя больше, чем жандарм. Это “новый мировой порядок”.
     — Вы стали инициатором создания общественного движения "Мега чип". В чем вы увидели необходимость его создания при изобилии общественных организаций?
     — Итальянское демократическое движение еще не поняло, что в последние 20 лет происходили изменения радикальных структур в политике западных государств. И здесь у вас тоже сейчас нет никакой разницы с этой точки зрения. У вас монопольная очень жесткая структура. У нас тоже монополия в Италии очень жесткая, практически всеобщая. В других странах более гибкая ситуация: в Германии, в Англии , во Франции, в Америке не так плохо.
     Но там есть преобладающие изменения. Состоят они в том, что система средств массовой информации стала самой мощной структурой власти. Четвертая власть уже не существует, практически, нигде. Имеется в виду, что четвертая власть независима от трех предыдущих: исполнительной, законодательной, судебной. Она является частью власти, исполнительной власти. И поэтому не играет никакой роли в корректировке. Она не корректирует, не критикует. Она участвует во власти.
     Итог происходящего — миллионы людей получают каждый день, каждую минуту через телевидение искаженную картину мира. Вот что происходит. Как можно говорить о демократии, когда миллионы людей не имеют необходимой информации, чтобы принимать решение? Как можно голосовать один раз в пять лет или четыре года, если у тебя нет реальной картины мира? Вся система средств массовой информации нам дает искаженную картину. Посмотрите телевидение. По сути мир — это то, что вы видите на ваших каналах. А там 50 % рекламы. Значит — полное искажение. Реклама — это фальсификация. В принципе. А потом тележурнал, новости: какие-то темы трогают, а какие-то не трогают никогда. Значит тоже искажение. За нас решают все, что мы должны знать и особенно все, что не должны знать.
     Плюс развлекательные программы. Также идеология. Через развлекательные программы идет массовый поток идеологических представлений. Как показывают женщин, например? Фигуры женщин, которые сходит с экрана телевидения, это реальная фигура женщины России? Я думаю что нет.
     Подумайте о ваших детях. Я всегда, когда говорю об этих вещах, говорю: кто из нас, выйдя из дома, поручил бы своего ребенка первому встречному на улице? Никто. Никто не сделает этого. Каждый оберегает своих детей. Но мы делаем это каждый день. Миллионы людей каждый день предоставляют своих детей в руки совершенно не известных людей, между прочим более подозрительных, чем прохожий на улице. Они делают программы, чтобы воспитывать ваших детей совершенно неправильно. Воспитанность ваших детей им безразлична. Их цели — продавать товар. Используют ваших детей, чтобы продавать. Потому что дети — самые хорошие тележки, на которых можно подвезти вам товар. Используют и ваших детей, и вас как потребителей. Вы к этому готовы? Мы поняли, какие изменения в культурном смысле происходят таким образом? Не поняли.
     Демократические силы и у вас, и у нас еще этого не поняли. Они думают, что, как и раньше, достаточно производить хорошие платформы, развивать хорошие идеи, сделать хорошее предложение, как нужно жить и т.д. Но каждый из нас говорит один раз, его кто-то слушает. Я могу написать статью. Сколько человек ее будет читать? Ну, 50, 100, 5000 человек. А одну передачу телевидения одновременно каждый вечер, каждый день, каждый час смотрят миллионы людей. Это несравнимо.
     Таким образом мы реально теряем демократию. Это реальная вещь, которая происходит во всем мире. И на Западе, и в России, и везде. Мы через средства массовой информации будем терять реальную демократию. Потому что будем терять реальную информацию, возможность критически оценивать ситуацию и т.д. Нас обманывают, нами манипулируют. И манипулируют не один день. Манипулируют в течение нескольких лет подряд. И это аккумулируется, это создает новую систему ценностей. Вот что происходит.
     И пока демократические силы не понимают, что здесь нужен поворот, поворот в мышлении, как защититься от этого, как организоваться, какие организации нужны, и нам, чтобы защититься коллективно. Получается, что каждый из нас сидит перед телевизором в полном одиночестве. Можешь просто выключить телевизор и все. Но это не выход.
     Вы спросили, зачем мы создали свою организацию? Я шутил, назвав "Мега чип". Мега — это большой. Проблема огромная. Это проблема современного мира. А "чип" — самая маленькая частица, которая создает телевидение и структуру передачи. Большая проблема и маленькая кажется техника. Но это ключевой центр мировой политики на будущее.
     Или мы поймем это и на этом построим теорию и практику политической борьбы, или мы проиграем.
     — И в чем заключается деятельность вашей организации?
     — Я резюмирую одним словом — альфабетизация населения. Это новый язык. Язык телевидения — это язык, который мы еще не знаем. Есть люди неграмотные. Они могут говорить и слушать, но не умеют читать и писать. Мы в отношении языка средств массовой информации, особенно подчеркиваю — телевидения, безграмотны. У нас ошибочное представление. Нам кажется, что мы можем читать. Сидим — смотрим телевидение, и нам кажется, что мы понимаем. Ошибка. Мы не понимаем. Это очень сложный язык. Экран — это большой квадратный. Мы смотрим в центр экрана. А все остальное, что находится в экране и движется мы видим, но не контролируем. Простой пример. Картина — это картина которая движется. Это своего рода синтетическое оформление идеи. Мы всю эту идею смотрим, но не контролируем. Значит, у нас есть мнение, что мы знаем этот язык. Но мы не умеем читать этот язык. И писать на нем не умеем. Кто из нас может сделать передачу по телевидению? Никто. Нужна специальность.
     Единственное средство защититься — научить говорить и понимать этот язык. Для этого нужна реальная подготовка. То же самое, когда вы изучаете иностранный язык. Это новый язык. И этим языком будут пользоваться всегда, потому что мы переходили к обществу изображения, мы омо вилденс: человек, который видит . Уже не омолетинс, не человек, который читает. Это разные вещи. Совершенно разные.
     Поэтому овидинс мы будем, но мы должны уметь читать новый язык. Альфабетизировать население — значит включить в программу школы элементарный язык телевидения. Давать телекамеры детям, чтобы они с детства знали, что это значит. Что телевидение — это манипуляция. Что телевидение — это организация мысли. Ты можешь сделать интервью со своим дедушкой. Он может рассказать, что угодно. Но ты можешь смотреть на него снизу или сверху, ты можешь показать его в одном ракурсе или в другом. Это приводит к разным выводам. Мы эти эксперименты уже сделали и видели тех ребят, которые начинали действовать таким образом, они развиваются очень быстро. Потому что это новый язык. Они по существу навсегда будут защищены от манипуляции, потому что будут знать, что это означает.
     Можно это сделать в массовом порядке. И я считаю, что нужно. Раньше и в Советском Союзе, и в нашем государстве мы что делали? Тогда решили, что всеобщее обучение шагом к цивилизации. А если вы хотите думать о шаге к будущей цивилизации, всеобщее обучение этого языка необходимо — это самая необходимая вещь. И я на это работаю.