Михаил Салтан, Глеб Щербатов

Существует много причин, чтобы считать дату 9-е мая одновременно и славной и трагической. Война, победу в которой русский народ празднует 9-го мая, сломала миллионы человеческих судеб: у кого-то отняла здоровье, у кого-то семью, у кого-то друзей или любимого человека, многие сгнили потом, в концентрационных лагерях, по странной причине «время было такое». Большинство людей, на плечах которых ковалась Победа и восстанавливалась лежащая в руинах страна уже в могилах. Каково им смотреть оттуда на жирные рожи россиянцев, пользующихся сегодня плодами их неимоверных лишений? Неужели русские люди бросались под немецкие танки за то, чтобы нефтью в России распоряжался Рома Абрамович, а Норникелем г-н Потанин ? Чтобы разного рода сброд заседал в Кремле? Чтобы в СМИ их внуков называли фашистами? Чтобы по прошествии вот уже почти шестидесяти лет после Победы, кости победителей были разбросаны по лесам и полям поруганной русской земли, а виновники их смерти были вмурованы в стену русского Кремля? Души безвременно ушедших ветеранов, души бездарно загубленных на «высотках» 25-ти миллионов не дают говорить о радостном. Не спроста древние наши предки после битвы не праздновали, а справляли тризну по погибшим.

Хотя национальная суть праздника Победы очевидна для любого думающего, читающего или хотя бы слушающего стариков человека, тем не менее, для некоторых это непонятно. Виной тому – «творчество» разного рода кликуш, называющими себя «писателями», «патриотами», «государственниками» и «военными»: вся эта мразь тоже сегодня что-то празднует. А что вы, г-да, празднуете? Вы ведь, уважаемые, чужие на этой русской тризне.

В первую очередь лавры победоносца пытается напялить на свою лысую башку лидер коммунистов: мол, под руководством коммунистической партии советский народ что-то там у кого-то там выиграл. Заявления этого человека звучат несколько странно на фоне рассказов ветеранов о том, как в первые дни они быстро и дружно постреляли своих политруков - так сказать, носителей коммунистической идеи в войсках. Более того – тогда, после пары десятилетий правления предшественников Геннадия Андреевича многие русские люди встречали немцев как освободителей: с иконами, с хлебом-солью. Всех партейцев сводили в комендатуры без особого на то приглашения. Многих сами вешали. Выходит, не очень любил большевиков русский народ? И это правда, чтобы там не вещала пропаганда.

Последующее же сопротивление оккупантам совсем не было вызвано тем, что русские прониклись большевицкими идеями: просто немецкая мразь, пришедшая на нашу землю, оказалась еще хуже мрази, окопавшейся в Москве. Мало того, что немцы стали русских убивать - так они еще решили сохранить т.н. «колхозы». В ситуации, когда русскому народу пришлось выбирать из двух зол - мы выбрали то, что говорило по-русски и казалось меньшим.

Следующие «герои» ВОВ - это правопреемники Лейбы Давидовича Троцкого: военные, в некотором роде. Эти г-да очень любят порассуждать на предмет доблести армии, тогда Красной. Однако войну армия и её красноармейцы проиграли уже в 41-м: «сплочённая» комиссарами, советской идеей и бездарным командованием бюрократическая структура именуемая Красная Армия развалилась сразу. При виде фрицев вся эта гопота разбежалась – любить «советскую родину» на политзанятиях и на поле боя оказалось две очень разные вещи. В первые месяцы войны в плен попало 1,5 миллиона красноармейцев. Вот как это было (цитирую письмо с форума Имперского Генерального Штаба):

Решился тут написать личное письмо, на форум-то уже нельзя вылезать! Так вот, как-то рассказал резуновско-суворовские представления свой супруге - чуть не отходили сковородкой. По счастью тут приезжала ее дальняя родственница. Она встретила войну 10-летней девочкой в деревне Петрявичи Славичского сельсовета Зельвянского района
Гродненской области. Эта часть присоединена была в 1939 году. А 22 июня 1941 года ее разбудила мать со словами "пришли немцы". Карты у нас под рукой не случилось, то вроде от тех мест до границы около 100 км. Когда в деревне родители уже встали, а дети - нет? Ну часов 8. Т.е. немцы прошли за 3-4 часа около 100 км. А выглядели эти немцы - мотоциклисты (это она запомнила) "чистенькие, отглаженные, мотоциклы новенькие, блестящие". Получается, что после окончания артподготовки они шли с максимально возможной скоростью для плотной колонны по проселочной дороге. И сопротивления ним не оказывали вообще никакого. Даже пулеметной очереди из кустов. Уж тогда-то они в пыли-то повалялись. И взрослые говорили, что во всей округе сопротивления тоже не было. Никакого. Только к вечеру были слышны одиночные артиллерийские выстрелы. Вот и получается загадка, о которой официальная версия войны даже не упоминает.
Как это немцы вошли как нож в масло? Войска-то были и было их немало, Вы это знаете лучше меня. Почему их никто даже не попытался задержать? Беда только в том, что существование таких загадок официальной версией даже не
признается... С уважением, Чибрикин Илья

Воспитанные на пропагандистских советских фильмах люди зачастую в упор не замечают свидетельств её очевидцев, в корне противоречащих официальной истории. И действительно: как так могло получиться, что наступающие немцы «даже в пыли не повалялись»? Объяснение одно: драпала эта долбаная красная армия так, что пятки сверкали. Возможно, конечно, кто-то не поверит пожилой женщине, свидетельство которой приведено в письме на форум ИГШ. В таком случае предлагаю еще одну цитату:

Я увидел, как наши уходят, и понял, что это конец. Красноармейцы -- в своей защитной, выгоревшей форме, одни со скатками, иные без - редко побежали через дворы, по огородам, перепрыгивали заборы...
...Вся улица Фрунзе (старики называли ее Кирилловской) была, сколько видно в оба конца, забита машинами и повозками. Машины были угловатые, со всякими выступами, решетками, скобами.
У каждой машины есть лицо, она смотрит на мир своими фарами безразлично, или сердито, или жалобно, или удивленно. Так вот эти, как и первая, что увезла пушку, смотрели хищно. Сроду я не видел таких машин, и мне казалось, что они очень мощные, они заполнили улицу ревом и дымом.
Кузова некоторых грузовиков представляли собой целые маленькие домики, с койками, привинченными столами. Солдаты выглядывали из машин, прогуливались по улице, серо-зеленые, выбритые, очень свежие и очень веселые. Смеялись по любому поводу, что-то шутливо кричали первым вылезающим на улицу жителям. Между фурами со снарядами и мешками лихо юлили мотоциклисты в касках, с укрепленными на рулях пулеметами.
Доселе нами невиданные, огромнейшие, огненно-рыжие кони-тяжеловозы с гривами соломенного цвета, медлительно и важно ступая мохнатыми ногами, запряженные шестерками, тянули орудия, будто играючи. Наши малорослые русские лошаденки, на которых отступала Красная Армия, показались бы жеребятами рядом с этими гигантами.
В ослепительных белых и черных лимузинах ехали, весело разговаривая, офицеры в высоких картузах с серебром. У нас с Шуркой разбежались глаза и захватило дыхание. Мы отважились перебежать улицу. Тротуар быстро наполнялся людьми...
А у немцев, почти у всех, были книжечки-разговорники, они листали их и кричали девушкам на тротуаре:
- Панэнка, дэвушка! Болшовик конэц! Украйна! -- Украина, -- поправили девушки.
-- Йа, йа! У-край-ина! Ходит гулят шпацирен, битте!
От Бондарского переулка образовалось какое-то движение, видно было, как торжественно плывут головы и вышла процессия каких-то допотопных стариков и старух. Передний старик, с полотенцем через плечо, нес на подносе круглый хлеб с солонкой на нем. Толпа повалила на зрелище, затолкалась.
Старики опоздали и растерялись: кому вручать? Передний двинулся к ближайшей белой машине, откуда, улыбаясь, смотрели офицеры, и с поклоном подал поднос. Мы с Шуркой потеряли друг друга. Я изо всех сил пытался протиснуться. Там что-то говорили, грохнул смех, задние спрашивали: "Что он сказал? Что он сказал?" -- но колонна двинулась дальше, я только увидел, как в проезжающем автомобиле офицер передавал хлеб с полотенцем на заднее сиденье.
Вокруг стали говорить, что где-то тут немцы кричали: "Масло, булки!" -- и сбросили прямо на трамвайную линию ящик с маслом и корзины с булками -- бери, мол, кто хочет. Я заметался, пытаясь понять, где это, и побежал к мосту над Вышгородской улицей.
У моста масла и булок не оказалось, но был пожар. Угловой кирпичный дом горел спокойно и лениво, подожженный влетевшим в окно снарядом. Забор уже свалили прямо на росшие у дома цветы, по ним топтались. Две женщины и девочка лопатами копали тут же землю и кидали на огонь, потому что воды не было. Из толпы зевак вышел мужчина, взял палку и стал бить стекла в окне.
Немец спрыгнул с машины, достал фотоаппарат, прицеливался,приседал и выгибался, снимая пожар крупным и общим планом.
Мужчина полез в окно и стал подавать женщинам и девочке стулья, ящики с бельем из шкафа, вышвыривать пальто и платья, и все его хвалили. Я тоже подумал: какой молодец!

Это уже не спорное письмо с форума, а отрывок из воспоминаний г-на Анатоля Кузнецова (см. «Бабий Яр»), где советский писатель описывает события в Киеве осенью 1941-го. Согласитесь - прыгающие через забор красноармейцы мало напоминают армию, в то время как немцы - опять таки выбритые, накрахмаленные и ухоженные (в отличие от некоторых других частей книги в приведенном фрагменте любимому автору Григория Петровича Климова врать было незачем). Таким образом: бегство красной «армии» есть очевидный и неоспоримый факт. Более того: всю эту сволочь отлавливал СМЕРШ и дружно отправлял в концентрационные лагеря, так что в дальнейших боях красные участия практически не принимали. Но кто же тогда выиграл войну?

А войну выиграл РУССКИЙ НАРОД: наспех обученные школьники-офицеры, набранные из крестьян солдаты, никогда не державшие оружия в руках ополченцы. Воевать поначалу им было трудно, научились потом, главное они не были отравлены гнилым духом, царившим в Красной Армии и сражались не за коммунизм-интернационализм, а за Родину, за Россию. Безусловно, разбить немцев им по мере сил мешали недобитые товарищем Берия красные командиры. Так, в 1942 году при форсировании Волхова у бывшей помещичьей усадьбы Званка к очередному революционному празднику не успели подогнать пушки, потому красными генералами было принято мудрое решение штурмовать холмистый берег, на котором стояли два немецких дзота, по старинке – т.е. цепью. Русские солдаты расстреливались из пулеметов в упор. Один из фрицев, насмотревшись на завалившее дзот месиво из мяса и окровавленных кусков шинелей, сошёл с ума. Пулемет с чокнувшимся расчетом остановился, так что Званку в итоге взяли. Случай это далеко не единичный. «Талантливыми» красными стратегами было найдено слабое звено в немецкой военной машине: пулемет ведь не может стрелять вечно? В одном из подобных штурмов «высотки» пришлось положить ДЕСЯТЬ ТЫСЯЧ ЧЕЛОВЕК, пока у противника кончились патроны.

Была еще масса других советских нововведений в военную науку: заградотряды, разминирование местности ногами русских людей и т.д.. Как то на совместном советско-американском военном совещании генералы союзников выразили сомнения, что г-н Жуков успеет вывести в срок свои войска на рубеж атаки, т.к. необходимо было потратить уйму времени на разминирование немецкой линии обороны. На что «товарищь Жюков» недоуменно поднял брови и заметил: «а мы пехоту туда пустим». Так что, когда какая-нибудь засоряющая неграмотным людям мозги гнида начинает рассуждать про подвиг «русского» «полководца» «товарища Жюкова», я всегда представляю сотни тысяч русских солдат, устлавших оторванными ногами путь этого мудака в военную элиту. И еще вспоминаю свидетельства ветеранов, рассказывавших, что с приездом Жукова на позиции в частях наступало глубочайшее уныние: солдаты знали - врага решено заваливать трупами. Как считают некоторые эксперты, если бы не тактика заваливания трупами, войну можно было закончить раньше минимум на полгода, потеряв не более 7-8 миллионов человек, за счёт роста боевого искусства солдат. Сколько бы осталось счастливых семей на Руси? Таким образом, любой, кто в День Победы поминает имя этого кровопийцы - есть враг русского народа и прав праздновать 9-е мая не имеет.

Наконец, последние из примазавшихся к русской Победе - это почитатели товарища Сталина: в их маразматической среде почему-то принято считать, что благодаря этому усатому упырю мы выиграли войну. Это происходит, как правило, потому, что молясь на Иосифа Виссарионовича старые дегенераты немножко не удостоили вниманием товарища Шикльгрубера. А напрасно - было бы с кем сравнить. Так, в послевоенных (т.е. написанных после смерти фюрера) мемуарах генералов Вермахта многократно подчеркивается тот факт, что Гитлер чрезвычайно берег немецких солдат, расстреливая генералов пачками за неоправданные потери рядовых и практически никогда не наказывая за отступление во имя сбережения личного состава. Тем не менее - немцы Гитлера в основной своей массе не любят. Как же можно нормальному русскому человеку любить Сталина, поступавшему, в отличие от своего немецкого коллеги, ровно наоборот: расстреливались как раз те военачальники, которые жалели солдат! По большому счету уже за хранение портретов убийцы 25 миллионов русских людей фан клубы Иосифа Виссарионовича вполне можно было бы в полном составе отправлять на благоустройство северных территорий, так же как поступают в Германии с почитателями Гитлера. Но даже там, этим недоумкам, нельзя праздновать русскую Победу.

Таким образом, ни россиянская власть, доведшая ветеранов ВОВ до скотского жития, ни защищающие эту власть вояки, ни, наконец, коммуняки, являющиеся всего лишь одной из ипостасей россиянского режима - право праздновать 9-е мая не имеют. Их участие в празднике русского народа - по меньшей мере, кощунство над памятью погибших. И чем больше русских людей это поймет, тем больше причин считать 9-е мая не праздником а тризной, хоть и славной, по погибшим соотечественникам. Это самый страшный День Победы, который когда-либо испытал русский народ, это напоминание нам, что система готовая легко расстаться с миллионами русских жизней, жива и пока обретается на нашей земле.