За прошедшие с момента захвата заложников в ДК ГПЗ сутки, разными людьми было сказано столько, что просто добавить еще одно мнение, кажется, бессмысленно. Однако, несмотря на обильное словоговорение и мелькание одних и тех же лиц, занимающих телеэкран по любому поводу – будь то теракт в центре столицы или роды соседской кошки, некоторые важные вещи так и не были произнесены. Почему?
Наверно, потому же, почему, не смотря на обилие умно говорящих голов, в стране все тяжелей и опасней жить. Та самая практика, которая только и является критерием истины, заменилась неким виртуальным эффектом. Хорошо сказал – это лучше, чем хорошо сделал.
Одно плохо – война, в отличие от экономики, политики и культуры, требует быстрого действия и приносит столь же быстрые результаты.
Чеченцы, захватившие «Норд-Ост» – единственные, кто почти не говорит. Но на их стороне преимущество реального действия, перед которым пасует виртуальное Российское Государство.
У меня есть некоторое моральное право так говорить, поскольку у меня есть опыт участия в двух похожих и одновременно непохожих терактах – в Буденновске и Кизляре.
В принципе, все эти три случая массового захвата заложников удивительным образом взаимосвязаны. Они наглядно представляют собой развитие процесса, называемого сегодня «чеченским терроризмом», имеющим серьезные отличия от терроризма палестинского, баскского или ирландского.
В Буденновске захват больницы был побочным эффектом другого планового мероприятия, судя по всему – атаки вертолетного полка, базировавшегося неподалеку от города. Захват больницы, как и прописано во всех методических указаниях по диверсионно-террористической деятельности, является допустимым средством борьбы диверсанта, поскольку на эту группу вооруженных людей не распространяются никакие Женевские конвенции.
Поэтому, хотя Басаев и выдвигал как главное требование прекращение войны в Чечне, он и его люди вполне могли удовлетвориться личным спасением. В этой ситуации имело смысл вести переговоры, заниматься обменом заложников из числа больных на депутатов и журналистов.
Неудивительно, что, получив в свое распоряжение автобусы, достаточное количество «статусных» заложников и поговорив по телефону с премьер-министром, Басаев не стал дожидаться окончания войны и покинул Буденновск. Непоправимой ошибкой федеральной власти было то, что его отряду дали уйти – в открытой степи, в отдалении от населенных пунктов, в отсутствии какого-либо минирования людей и транспорта нужно было проводить операцию по захвату террористов. Жертвы были бы, но несравнимые с тем, чего это стоило в будущем.
Операция Радуева по уничтожению вертолетной базы в Кизляре отличалась от происшедшей на полгода раньше в Буденновске тем, что захват больницы планировался уже не как резервный, а как основной вариант отхода. Дальше – все по буденновскому сценарию, но в какое-то время власть одумалась и начала операцию по захвату. Но начала ее не в столь же удобной позиции посреди зимней степи – отряду Радуева дали войти в Первомайское, где они и окопались. Дальнейшее – известно.
Операция, которую проводит сегодня Бараев-младший в Москве, имеет еще больше отличий от описываемых ранее – здесь захват большой группы заложников является главным действием. Это не военная операция с «террористическим уклоном» – это чистый, стапроцентный терроризм. Причем с явным уклоном в «шахидизм», что делает все попытки наших борцов за права человека «заболтать» террористов ничем иным, как простой клоунадой. Группа Бараева пришла в ДК ГПЗ не для того, чтобы беспрепятственно и за казенный счет доехать до Чечни, и бессмысленно предлагать им свободный выезд.
Конечно, непонимание происходящего вполне простительно для наших политиков, всю жизнь занимающихся словоговорением и ничего практического не делающих. Но есть подозрение, что и компетентные органы тоже не слишком адекватно оценивают ситуацию.
Нет, я не хочу сказать, что годы диверсионно-террористической войны ничему не научили наших силовиков – они, например, с известной подачи, уже давно используют этот термин. И если в Буденновске и Первомайском мы наблюдали форменный бардак и некомпетентность военных на всех уровнях, то сегодня в центре столицы мы уже видим грамотно организованное оцепление, проведенное спустя всего несколько часов после начала теракта. Мы наблюдаем концентрацию воинских подразделений и при этом за кадром остается подготовка к работе собственно антитеррористических подразделений, что несомненный плюс. Можно подозревать, что сутки спустя создан и вполне дееспособный штаб, в котором утвержден принцип единоначалия и возглавляет его кто-то, более приспособленный к военным действиям, чем Степашин или Барсуков.
Однако еще в начале рабочего дня 23 октября москвичи могли наблюдать, что многочисленные ларьки, закусочные и прочие заведения, принадлежащие выходцам с Кавказа, почему-то закрыты. Разумеется, нехорошо предполагать, что уличные торговцы все как один заодно с террористами. Просто в столичной диаспоре циркулировали невнятные слухи, а постоянно напряженное состояние «лиц кавказской национальности», вызванное известной настроенностью московских властей и милиции, делает их очень чувствительными к различным почти неуловимым веяниям.
Но почему органы, занимающиеся агентурной разработкой различных групп населения, этих веяний не уловили?
Надо сказать, что сегодня российские граждане снова, как и в давние времена, много и охотно «стучат». И, скорее всего, сигналы в «органы» поступали, но в общем ворохе бессмысленной информации, скорее всего, просто затерялись. Так было и с предупреждением, которое получили американские спецслужбы по поводу 9.11, но не придали ему значения.
Довольно нелепо упрекать спецслужбы в том, что они не зафиксировали движения вооруженной группы из Чечни в Москву. Даже певец Александр Градский в прямом эфире заметил, что в камуфляже и с оружием террористы ехали не из Чечни, а с соседней улицы. Но люди, профессионально занятые борьбой с терроризмом, наверно, могли предположить, что это была Южнопортовая улица или прилегающие к ней проезды.
Еще после памятных взрывов в Москве в прессе, в том числе и автором этих строк, было отмечено, что география терактов и мест, где они могли состояться, но были предотвращены, указывает на то, что Москва разбита на ряд секторов, и с такой разбивкой непосредственно связано складирование взрывчатых веществ, вооружения и спецтехники.
Наличие у террористов Бараева довольно большого количества взрывчатки, а также географическая близость ДК ГПЗ к улице Гурьянова и Каширскому шоссе, выход на Рязанский проспект (неудавшийся теракт в Рязани) позволяет предположить, что складирование происходит где-то в чрезвычайно для этого удобном месте – огромной промышленной зоне вокруг Южного речного порта. Однако за 2 года этого направления так никто и не проработал.
Как тут не вспомнить, что спустя полгода после буденновских событий я был вызван в Генпрокуратуру для помощи в опознании террористов. Так вот, спустя столько времени, при наличии колоссального количества видео и фотоматериалов, прокуратора достоверно установила на тот момент личности только пяти террористов. Естественно, при таких темпах на поимку Басаева нужно потратить лет 300. Ведь на «поимку» Раисы Дундаевой ушло 6 лет, хотя все эти годы она жила в Грозном по адресу, который оставила всем заложникам, с которыми ехала в одном автобусе.
Реально спецслужбы оказались не готовы к действиям «по горячим следам», хотя условия сегодняшнего теракта приближены к полигонным – центр Москвы, отдельно стоящее здание с известным расположением помещений и коммуникаций. Если бы антитеррористические подразделения начали действовать сразу же, террористы, возможно, не успели бы провести минирования зрительного зала, и уж точно не успели бы взять под контроль все здание целиком. Но нам сегодня уже известно, что даже информация от находящихся внутри здания людей о возможности проникнуть внутрь тем или иным способом в течение первых часов просто игнорировалась. Теперь же террористы стали хозяевами положения, и штурм здания, вполне вероятно, просто невозможен.
Можно понять, когда время на подготовку требуется по прибытии антитеррористического подразделения в какой-то заброшенный на край света городишко, но в центре Москвы, кажется, можно действовать и более оперативно.
И вот тут закрадывается некоторое сомнение. А не нарочно ли спецслужбы тянут время?
При поверхностном разборе ситуации может показаться, что чеченцы учли все до мелочей и избежали всех своих ошибок в прошлом. Захвачен не роддом в провинции, и уж никак не взорван дом на рабочей окраине со спящими простыми гражданами. Набег произошел на «центровое» мероприятие, очень патриотический первый чисто российский мюзикл, куда только билет стоит не менее 1500 рублей, то есть абсолютно не по карману среднему россиянину, который, как утверждает статистика, живет на 3000 рублей в месяц. Террористы не выдвигают никаких требований, кроме прекращения войны в Чечне. Они не стремятся сохранить свою жизнь и готовы умереть. Они заблаговременно заручились поддержкой «чеченского Геббельса» Мовлади Удугова и его сайта kavkaz.org, а также заранее оставили свои обращения «Аль Джазире».
Но…
Затянувшаяся на два долгих года вторая Чеченская война уже утомила россиян и все чаще стали раздаваться голоса в за прекращение ее тем или иным способом. И общество все чаще к этим голосам прислушивается, что было абсолютно невозможно на волне ура-патриотизма, вызванного московскими взрывами. Вот-вот затянувшаяся война должна была отразиться на рейтинге Президента.
Теперь античеченские настроения общества вновь усиливаются, а Путин может, сказав сакраментальное : «А я был прав!» продолжать воевать Кавказ хоть сто лет. Запад, упорно называющий чеченцев повстанцами, теперь просто вынужден признать их террористами на все 100 процентов, причем не отдельных «отморозков», а всех – с легкой руки Удугова, который оказался тут не «геббельсом», а провинциальным пиарщиком очень средней руки. И уж теперь никак не возможно принимать посланцев Ичкерии в разных приличных местах – террористы они. И заявление Путина, на вид откровенно слабое, о зарубежных корнях теракта в ДК ГПЗ, убедительно подтверждается «голосом Бен Ладена», компанией «Аль Джазира». Более того, «центровое» шоу, которое идет уже больше года, привлекает сегодня почти исключительно приезжих. Не случайно среди зрителей более 10 процентов – иностранцы, судьба которых не может не волновать общественность добрых полутора десятков стран – от США до Украины.
По-хорошему, кремлевской администрации следует просто молиться на таких супостатов. И уж никак не торопиться с разными штурмами и прочими глупостями, до тех пор, пока не будут извлечены все политические дивиденды. Почувствовав это, весь день вокруг драмы «Норд-Ост» стремятся «засветиться» буквально все публичные политики, от позабытого Хасбулатова до незабываемой Хакамады. Естественно, никто себя вместо заложников оставлять не намерен – взрывчатка вполне реальна, и шоу может кончиться плохо, а среди наших политиков на самом деле очень мало тех, кто действительно способен пожертвовать собой «за други своя».
Несколько странно выглядят и «шахиды». Скажем, палестинцы-камикадзе не требуют встреч с телевидением, а просто взрывают себя в людных местах, стремясь привлечь внимание мировой общественности к страданиям своего народа.
Чеченцы вовсе не торопятся умирать. Они очень беспокоятся о своей безопасности и очень нервничают. Случай с расстрелом 20-летней девушки, в которой они усмотрели агента ФСБ, как две капли воды похож на историю с расстрелом по приказу Басаева подвыпившего мужчины, пришедшего выручать свою жену - его тоже признали агентом ФСБ. Откуда такой страх перед ФСБ, если не собираешься жить дальше и тебе все равно, опознают тебя или нет?
Столь же малоадекватной представляется стрельба из РПГ по двум сбежавшим заложницам. Такое можно только с испугу. А чего бояться тому, кто уже и так одной ногой в могиле?
Как-то не верится, что люди, спланировавшие и проведшие такой теракт, столь наивны, что верят – по их требованию война будет остановлена и войска выведут из Чечни. Можно, конечно, предположить, что головная группа террористов подготовила для себя вариант отхода, предоставив умереть от взрывов «вдовам моджахедов».
Очень похоже, что дальнейшее развитие ситуации может принести некоторые сюрпризы.
Например, можно твердо сказать, что Президент оказался не столь решительным, чтобы отказаться от переговоров с террористами. Хотя от него чего-то подобного многие ждали.
Вполне вероятно, что Президент решит выйти из тупиковой чеченской ситуации, заключив новые соглашения типа хасавьюртовских, и даст возможность чеченцам уйти безнаказанно. Но тогда все оставшееся его правление Борис Березовский будет доказывать, что террористы на самом деле были офицерами ФСБ, до того взрывавшими дома на улице Гурьянова и на Каширском шоссе.
Второй вариант – это превращение драмы в ДК ГП в увлекательный телесериал, где вся страна будет с замиранием наблюдать, как «за стеклом» развиваются взаимоотношения террористов и их жертв, а когда сформируются устойчивые зрительские симпатии, все это будет уничтожено. Тогда Чеченская война превратится в народную, отечественную, поскольку наше отечество – это телевизор.