Аналитическая группа
Чувашского регионального отделения
Общероссийской политической организации
Союз офицеров

Если приглядеться к истории мировой мысли, политической и эстетической, то мы заметим, что ее развитие происходит строго циклически. Каждый раз в начале цикла, на новом витке исторической спирали доминирует система идеалов, условно характеризуемых как "классицизм": долг и разум ставятся выше чувства, а общество и государство — выше личности. Идеалы долга и разума в этой системе диктуют и утверждают особую любовь к порядку, ранжиру, регламенту и мере. Но на смену классицистскому тезису рано или поздно приходит романтический антитезис: чувство, страсть безусловно превозносятся над долгом и разумом, а личность — над обществом и государством. Жесткому порядку романтизм противопоставляет свободу вплоть до хаоса и анархии. Однако торжество "романтизма" также не вечно. Ибо борьба тезиса и антитезиса завершается, в соответствии с законами диалектики, их синтезом — "реализмом". При этом и личность, и общество получают свои права и примиряют свои интересы, а долг и разум не противоречат, но соответствуют чувству и берут его в союзники.

резвление, стремление к разумному и взвешенному, без крайностей, взгляду на вещи. Это означает, что настало время для создания концепции нового реализма. Подобным путем прошли многие страны, провозгласившие в один прекрасный момент безусловный приоритет отдельного человека и его прав, а затем в течение долгих лет вырабатывавшие систему сдержек и противовесов, ограничивающих безрассудный эгоизм членов общества.

А. Н. Севастьянов, П. М. Хомяков

Мы живем в переломное, переходное, а потому противоречивое и сумбурное время. Распались прежние связи, рухнули принципы, на которых держалась общность людей, стабильность окружающего мира, и каждый сегодня занят поиском нового места в жизни и нового смысла жизни. Кто-то был готов к этому больше, кто-то меньше, но так или иначе, перемены затронули всех. Хорошо это или плохо? Однозначно не ответишь, потому что многие потеряли от этих перемен, но многие и приобрели. Да и нелепо подходить к грандиозным историческим событиям с подобной меркой: историю не судят, ее постигают, если могут. Для чего? Чтобы не оказаться поперек движения, чтобы не быть раздавленным и отброшенным в сторону неотвратимым ходом событий. Чтобы не затеряться в волнах житейского моря, не разобравшись в тайнах подводных течений.

Итак, что с нами произошло и куда мы идем? Что с нами будет?

Коротко говоря, Россия вот уже больше ста лет расстается с феодальным строем и переходит в капитализм. Этот процесс не плавный и постепенный, а бурный, многоэтапный, с зигзагами и отступлениями, с кровавыми и бескровными революциями.

Так, с революции "сверху" начался ранний этап капиталистического развития, стартовавший крестьянской реформой 1862 г. и закончившийся на рубеже веков завершением промышленного переворота. Его главные результаты: начавшееся и все убыстрявшееся раскрестьянивание российской деревни, рост числа рабочих, предпринимателей и интеллигенции, огромный технический, научный и промышленный прогресс (перед войной российское машиностроение обеспечивало все внутренние потребности, кроме полиграфических), а параллельно этому всему — все более и более обнажавшаяся неспособность монархии управлять этой новой Россией. Пытаясь сохранить рычаги воздействия на ситуацию в стране, пытаясь охватить своим контролем все сферы непослушной жизни, монархия избрала технически верный путь: тотальную бюрократизацию. Но неверен был сам принцип монархии, он уже изжил себя. Никаких разумных оснований для того, чтобы неуклонно претворять по всей стране в жизнь монаршую волю — не было, а божественность монаршего авторитета на рубеже столетий уже попала под сомнение и перестала "работать". Монархия капитализму если и нужна, то лишь как красивая декорация.

Между тем, расслоение деревни, набиравшее темпы, стремительно меняло жизнь. Огромные человеческие контингента! пришли в движение и требовали себе применения. Напомним, что по последней дореволюционной переписи крестьяне составляли около 86 % населения. В условиях капиталистического хозяйствования этим массам предстояло сократиться до 3 — 5 %. Взрывная волна такого высвобождения масс — колоссальна. Чтобы направить ее в полезное русло, нужна была власть выше царской. Такой властью стала тотальная власть бюрократии, организованной по принципу партии, связанной партийной дисциплиной, партийной ответственностью. Партия называлась Коммунистической. Она эксплуатировала вековую народную мечту о равенстве и братстве, доставшуюся народу в наследство от феодального строя, благодаря чему смогла одержать историческую победу над монархией, как военную, так и идеологическую.

Подлинный смысл Октябрьской революции состоял именно в том, что на смену старому, негодному способу управления пришел новый, несравненно более совершенный и соответствующий требованиям эпохи, новому этапу российского развития. Преимущество тотальной партийной машины управления выразилось в невиданной и невозможной никаким иным способом мобилизации сил буквально всей страны для достижения грандиозных задач — индустриализации, освоения Севера и Дальнего Востока, победы в величайшей войне, создания грандиозной военной и космической индустрии, создания феномена советской науки и т. д.

Конечно, установившийся так называемый "социализм" был на деле все еще феодализмом, но феодализмом трансформированным и с огромным потенциалом дальнейшей трансформации. Так, с одной стороны, сохранялась феодально-бюрократическая система управления, копирующая под видом партийной власти — типичную власть военно-религиозного Ордена где-нибудь на Востоке или в Прибалтике. Сохранялась феодальная эксплуатация, выражавшаяся в прикреплении работника — от крестьянина и рабочего до профессора, писателя и генерала — к месту работы и в изъятии львиной доли созданной работником прибавочной стоимости. Основным противоречием "социализма" было противоречие между общественным характером труда и отсутствием личной заинтересованности трудящегося. Но с другой стороны, в нашем советском феодальном обществе в рекордно короткие сроки и подчас оптимальным образом были решены важнейшие исторические задачи, без которых никакого полноценного капитализма быть не может. А именно: в целом было закончено раскрестьянивание страны, была проведена индустриализация, было осуществлено на высочайшем уровне обобществление производства (под обобществлением следует понимать, конечно, не национализацию, а установление всеобщих связей, того, что теперь принято называть инфраструктурой), а также был создан относительно замкнутый — в рамках СЭВ — внутренний рынок, обеспечивавший собственные основные жизненные потребности. Таким образом, вольно или невольно, под коммунистическими знаменами в бывшей Российской империи были созданы идеальные предпосылки для организованного перехода к мощному капитализму.

Но диалектика исторического развития — не простая штука. Она требует на поворотных моментах от власть имущих — тонкого и глубокого понимания происходящих процессов, воли и умения им соответствовать. Хитрый, но неумный Горбачев историю толком не изучал и ее диалектики не понимал. Он прекрасно знал, КАК делается политика, но совершенно не имел понятия, ВО ИМЯ ЧЕГО она делается. Сосредоточив в своих руках необъятную власть, он испортил, "запорол" уникальный инструмент управления, доставшийся ему — КПСС. Вместо того, чтобы, по примеру китайцев, обратить мощь партии на организованное строительство капитализма, под сколь угодно "красными" лозунгами, он, со свойственным провинциалу тщеславием, заигрался в "большую политику". Вызвав к жизни гигантские исторические силы, силы народной стихии, он их не постиг и справиться с ними не сумел.

Конечно, коммунистическая идея себя изжила, скомпрометировала, абсолютно обрыдла абсолютному большинству населения. Поэтому ясно, что задача воссоздания партийного механизма управления страной — как единственно эффективного — неразрывно сплетена с задачей создания новой, подлинно конструктивной идеологии. Каковы должны быть ее основы?

Главных подводных камней, о которые разбился Горбачев, было два: это социальный и национальный вопросы. Именно в этих важнейших координатах — вся суть, ведь именно они определяют жизнь человека, людей, а историю творит не кто иной, как человеческая особь, в одиночку или скопом.

В последние годы правления Брежнева маразмирующее вместе с ним Политбюро вообразило, что в СССР:

— сложилась новая историческая общность людей — советский народ; в этой-де общности национальный признак растворяется за ненадобностью как не имеющий значения;

— почти уже построено (а будет построено обязательно) общество социально однородное;

— компартия давно из пролетарской превратилась в общенародную, так как полностью выражает интересы всех слоев народа.

За эти идиотские тезисы, искренне усвоенные партийной верхушкой, в том числе Горбачевым, мы сейчас и расплачиваемся. Тщеславная слепота, заставлявшая не видеть очевидных национальных и социальных противоречий, нарастающих в СССР, привела к тому, что они взорвались, перевернув всю нашу жизнь и породив опасные перспективы развития.

В вышеприведенной доктрине самовлюбленных старцев все было неверно.

Во-первых, не может быть всенародной партии, поскольку ВЕСЬ НАРОД — ЭТО ФИКЦИЯ, обычная мифологема, не более. В реальности он не существует. Социальная однородность достигается только насилием и не может стать устойчивым явлением. Конкретно, Политбюро проморгало появление в стране целого класса, который вырос на глазах одного поколения: класса интеллигенции. Представляя в 1913 г. 2,7 % населения России и являясь в то время лишь зачатком класса, интеллигенция стала классом за 70 лет, представляя к середине 1980-х уже 27 % населения. Изначально тяготеющий к буржуазной демократии в силу имманентных родовых свойств, этот класс особенно остро ощущал социалистическую эксплуатацию. Выучить профессора на шофера автобуса можно за год. Но шоферу автобуса не хватит жизни, чтобы выучиться на профессора: другой ум нужен, другие способности, по-разному употребленные на учение время и силы. У них и разная общественная польза (профессора по научному коммунизму и т. п. не в счет). Для того, чтобы платить им поровну, как это делала КПСС, нужно часть прибавочной стоимости, созданной профессором, у него отнять и передать шоферу. Шоферы этого механизма не понимали. А профессора — понимали. Классовый антагонизм неизбежно назревал за декорацией "социальной однородности". Кичась созданием собственной "советской" интеллигенции, власть на деле создала себе класс могильщиков.

Во-вторых, любому непредвзятому историку ясно, что "советский народ", — это коктейль наций, в котором основной компонент изначально составляли славяне. Однако к моменту распада СССР на долю славян приходилось уже менее 60 % населения. А на долю русских — основной нации, создававшей, обустраивавшей и защищавшей империю, — и того меньше. Удержать страну от развала можно было только одним путем: максимально усилив русских как главную "несущую конструкцию" всей постройки. Но именно этого-то власти боялись больше всего. За 70 лет русские, под прессом "интернационализма" (а на деле — национальных эгоизмов сотни народов), растеряли те свойства, которые держали когда-то, как магнитом, окрестные народы: военный, культурный, экономический авторитет. Утратили и численный перевес. Не восстановив всего этого в максимальном объеме, нечего было и мечтать о сохранении и процветании страны. Но Горбачев не угадал предназначения русского национализма, побоялся дать толчок к его развитию. Вместо этого стал заигрывать с другими нациями и народами в мире и в СССР. Результат известен. (Ельцин, антагонист Горбачева, в точности, однако, повторяет его ошибки, да еще с характерным перехлестом. Ну да что с него взять...)

Какой результат всех перечисленных ошибок правящей партии?

Разумеется, капитализм в России — об этом можно говорить с полной уверенностью — в итоге все равно победил феодализм, как это и положено по законам общественного развития. Буржуазно-демократическая революция, недоделанная в 1917 г., все же свершилась. Ее главной движущей силой явилась интеллигенция, получившая в награду свободу слова, печати, собраний, общественных организаций и т. д., а также свободу заниматься предпринимательской деятельностью. (Не случайно крупная и средняя буржуазия у нас в целом весьма высоко образована.)

Победа капитализма открывает новые — и блестящие! — возможности развития России. Феодально-бюрократическая система экономики, при всех своих мобилизующих и гуманистических возможностях, была неповоротлива, боялась риска, без которого невозможен ни технический, ни социальный прогресс, нещадно и неразумно эксплуатировала ресурсы, особенно человеческие. Полная и обвальная капитуляция СССР перед Западом объясняется в первую очередь, тем, что Запад обогнал нас по темпам и качеству развития. Капиталистическая система хозяйствования оказалась (как и должно было быть) эффективнее, исторически прогрессивнее "социалистической". Приняв первую и отказавшись от второй, мы сделали в принципе верный выбор.

Однако в силу того, что этот выбор осуществился у нас скоропалительно, в виде "революции сверху", а не эволюции, хотя бы и тоже "сверху" (как в Китае), мы, в силу неподготовленности и непонимания происходящего, понесли ряд потерь. Из них две — тяжелейшие.

Во-первых, произошло разобобществление производства. Хозяйственные связи, крепко, казалось, оплетавшие гигантскую страну, связывавшие все со всем, — разрушены, распались. Уничтожен административный орган с уникальными координирующими возможностями — Госплан. В результате, вместо стройной и могучей системы госкапитализма по типу американского или китайского, мы имеем тысячи разобщенных предприятий, бьющихся и судорожно хватающих ртом воздух, как рыба на песке.

Во-вторых, разрушен единственно возможный механизм управления гигантской страной — партийный механизм. Вместо того, чтобы приспособить его к современным задачам, исключив из программы партии принцип интернационализма и включив в нее признание частной собственности, его просто сломали и выкинули. В результате наш корабль плывет без руля и без ветрил. Попытка установить в стране режим авторитарного правления как таковой, без опоры на партию, без ответственности перед ней (наподобие режима выборных императоров позднерим-ского периода), — есть не что иное, как феодальная реакция, агония феодализма. Она не только бесплодна, но и губительна для России. Выборный император еще хуже и бесполезнее наследственного: обладая его недостатками, он не обладает его достоинствами. Не надо быть пророком, чтобы понимать: президентская власть в стране обречена на бездарное и бессильное существование "поперек истории", чреватое гражданской войной и распадом России.

Сегодня могущественные силы развитого капитализма, действующие извне, используют названные возможности момента нашей слабости для того, чтобы не дать молодому русскому капитализму встать на ноги, чтобы задушить его в колыбели. Они стремятся закрепить у нас все реакционные тенденции. А именно:

— преимущество торгового и ростовщического капитала перед промышленным;

— сырьевой характер экспорта;

— тотальное обеспечение жизненных потребностей российского населения за счет импорта;

— деиндустриализацию страны, то есть развал легкой и пищевой промышленности с сохранением и развитием промышленности добывающей;

— слабую государственную власть, не способную защитить интересы страны (именно такой является в принципе власть президентская);

— центробежные силы, позволяющие разорвать страну и эксплуатировать ее по частям без всякого сопротивления.

Нельзя не видеть, насколько эти внешние силы преуспели по всем пунктам, кроме, покамест, последнего. Но ясно, что без опоры на некие внутренние силы они не достигли бы подобного результата. Послушными вассалами мирового капитала в России, вольно или невольно являются:

а) торговый и ростовщический капитал, которому все равно, чем торговать и на чем наживаться; если наш народ платит за импортные товары, то какая разница, откуда у него деньги? Ах, за счет продажи сырья? Тем лучше: наживем еще и на сырье. Таким образом, наиболее сильный отряд национального капитала фактически превратился в компрадоров. Даже те из них, кто понимает это, понимает губительность для страны такого положения вещей, не в силах изменить логику своего поведения, отказаться от быстрого и легкого обогащения. "Вот ужо разбогатею, — думает иной торговец или банкир, — вложу деньги в производство, и Россия расцветет". Это — маниловщина. И она останется таковой, пока в стране не установится режим, при котором производить будет не менее выгодно, чем спекулировать;

б) коррумпированная бюрократическая верхушка, для которой именно подобный режим сегодня невыгоден и которая препятствует и будет препятствовать его установлению, используя для этого налоги на производителей (государственный рэкет), мешая любому проявлению протекционизма, открывая широкие ворота для импорта, запрещая исходящее из внутренних потребностей страны квотирование экспорта сырья. Когда высокое официальное лицо — президентский советник по экономике А. Лившиц — открыто заявляет, что протекционизм ошибочен, что ограничение импорта недопустимо, что квоты на нефтегазовый экспорт не нужны, что российская легкая промышленность вся обречена, и что он лично не видит в этом трагедии — мы ясно понимаем, что в стране справляет бал торжество антинациональных сил.

Что можно противопоставить этому компрадорско-бюрокра-тическому шабашу?

Только одно: объединение прогрессивных национальных сил. Таких сил в сегодняшней России две: национальная интеллигенция и национальная буржуазия. Эти силы исторически и экономически близки друг другу, нужны друг другу. Больше того, у нас в России, где не было своей буржуазии, кроме теневой, интеллигенция составляет сегодня ее передовой отряд. Так что взаимопонимание гарантировано. Лозунг, вокруг которого эти силы могут и должны объединиться, ясен и прост: НАЦИОНАЛ-КАПИТАЛИЗМ.

Однако: должны ли все интеллигенты пойти в бизнес, чтобы крепить национальный капитал? Должны ли капиталисты удариться в идеологическую борьбу и политическую деятельность? Конечно, нет. Условно говоря: некий Союз русских промышленников и торговцев должен финансировать некую Русскую национальную партию, а ее дело — установить в стране политический режим национал-капитализма. Восстановление партийного руководства страной — необходимейшее условие, от которого зависит жизнь России. Без этого не сломить сопротивление сил, тянущих нас кто обратно в феодализм, а кто — в колонию. Без этого не восстановить возможности государственного капитализма, утерянные Горбачевым. Без этого не сохранить конкурентное -пособную науку, высокий уровень образования и т. д.

Но на пути реализации подобной стратегии имеется масса препятствий, как объективного, так и субъективного плана. Можно с сожалением констатировать, что сейчас реально оформились только силы компрадорского капитала и различные течения, так или иначе работающие на феодально-бюрократическую реакцию.

К первым относятся нынешняя центральная исполнительная власть и "демократы" из Выбора России.

Силы феодально-бюрократической реакции представлены гораздо полнее. К ним относятся все левые течения, начиная от коммунистов и кончая бабуринским РОСом, а также большинство различных государственников и националистов. Следует отметить единую системообразующую суть этих партий и движений, замаскированных различным политическим оформлением. Вкратце эту суть можно выразить в нескольких принципах:

1. Отрицание ведущей роли научно-технического противоборства в борьбе за национальное процветание и государственное лидерство на международной арене в современных условиях. Как следствие этого — отрицание роли интеллигенции в борьбе за возрождение России.

2. Отрицание ведущей роли национального производственного предпринимательства в борьбе за вывод России из кризиса и ее выход на путь устойчивого развития.

3. Преувеличение возможной роли неквалифицированных слоев населения в борьбе с нынешним режимом.

4. Преувеличение роли государственной бюрократии при реализации стратегии национально-государственного возрождения России.

Политическое оформление феодально-бюрократической реакции сводится к трем типам:

1. Социалистическое и коммунистическое направление. Наиболее сильные и известные представители — Зюганов, Лапшин.

2. Бюрократическое имперско-социалистическое направление. Наиболее яркий представитель — Жириновский.

3. Национально-социалистическое направление. Наиболее известный представитель — Баркашов.

Следует отметить, что стратегически линия феодально-бюрократической реакции в любом из этих вариантов обречена. Ее реализация приведет к деградации России и закрепит ее место на обочине цивилизации. Но и тактически эта линия изобилует многими огрехами. Именно рабочие-шахтеры были одной из основных сил, приведших Ельцина к власти. Именно госбюрократия современной России, являясь наиболее привилегированным слоем страны, верой и правдой служит компрадорам. Поэтому расчет на пролетариат или "патриотических госслужащих" в борьбе с режимом компрадоров неверен.

Приводимые идеологами феодально-бюрократической реакции доводы о "безнадежности" русской интеллигенции для дела национального возрождения России также неверны. За мнение всей интеллигенции, подавляющую часть которой составляют инженеры, преподаватели, врачи и научные работники, выдается мнение прикормленной нынешним режимом ничтожной по численности группы ученых-гуманитариев, публицистов и мастеров "шоу-бизнеса", гордо именуемых "мастерами культуры".

Исходя из сказанного, можно утверждать, что хотя временная победа сил феодально-бюрократической реакции и возможна, она не даст России никаких преимуществ. Мало того, глубокая связь между феодально-бюрократической и компрадорской стратегией развития хозяйства (опора на экстенсивную эксплуатацию при-родно-ресурсного и демографического потенциала, правда в интересах разных эксплуататоров) сделает практически незначимой для России возможную смену власти компрадоров феодал-бюрократами.

Приходится с сожалением констатировать, что потенциальные сторонники национально-капиталистической доктрины в настоящее время в организационном и идеологическом плане значительно уступают своим оппонентам. Это обуславливается двумя причинами.

Во-первых, национальные предприниматели пока окончательно не оформились в единый слой. Мы уже говорили выше, что практически все национальные предприниматели России в настоящее время в той или иной степени являются "вынужденными компрадорами" и представляют собой только потенциальных, а не реальных национал-капиталистов. Только наглый государственный рэкет со стороны нынешней бюрократии, только неприкрытое, некорректное, осуществляемое "без правил" давление западных конкурентов, только реальная угроза коммунистической реставрации заставляют наших национал-капиталистов медленно организовываться в интересах собственного выживания.

Во-вторых, незначительные группы национал-капиталистов до сих пор крайне неудачно пытались войти в политику. Они либо поддерживали по существу феодально-бюрократические группировки националистического и имперского типов, либо пытались сами стать политиками. Эти обе линии неверны. Феодал-бюрократы любого толка, по своей сути не связанные с национал-капиталистами, предают и будут еще сильнее предавать своих благодетелей при первой возможности, при первых признаках своего политического успеха. С другой стороны, занятие политикой "по совместительству" не делает бизнесменов политическими деятелями, и, что еще хуже для них, не идет на пользу их бизнесу.

В этих условиях только тесный союз объективно связанных своими стратегическими интересами потенциальных национал-капиталистов, технократов и осознающих неизбежность национал-капитализма политиков и идеологов может привести к успеху. При этом чрезвычайно важно для наших предпринимателей не подменять собой политиков. Лучшая гарантия контроля над политиками — контроль финансов соответствующих партий. Поддержка, по возможности более конфиденциально оказываемая партиям национально-прагматической ориентации, выведет национал-капиталистов из-под контрударов государственных служб. Следует помнить: то, что может позволить себе политическая партия, не может позволить себе предприниматель без угрозы для своего бизнеса.

Стратегические принципы, за которые мог бы бороться такой блок предпринимателей, политиков и идеологов, мы излагаем ниже.

1. Единство России без каких-либо внутренних границ, препятствующих свободному обращению товаров и капиталов.

Конкретные формы этого единого экономического пространства продиктуют время и обстоятельства. В частности, возможно либо полное равенство всех субъектов федерации, либо ликвидация федеративного устройства и восстановление губерний.

2. Всемерное поощрение роста промышленного производства, научно-технического развития и инновационного процесса, что выражается в:

— государственной поддержке выхода российских высокотехнологичных изделий на внешний рынок, независимо от назначения продукции, и снятие всяческих ограничений с внешнеэкономической деятельности предприятий ВПК (разумеется, при сохранении гарантий безопасности России);

— поощрении инвестиций российских предпринимателей в предприятия обрабатывающей промышленности и ВПК мерами льготного налогообложения и государственным страхованием этих инвестиций;

— освобождении от налогов прибыли, полученной от производства и реализации технологически передовой продукции;

— государственном страховании инновационного риска;

— сохранении бесплатного государственного высшего образования;

— освобождении от налогов научно-исследовательских "бесприбыльных" огранизаций;

— льготных целевых кредитах для технической реконструкции предприятий, независимо от форм собственности;

— усилиях государства по развитию энергетической, транспортной и информационной инфраструктуры;

— государственных гарантиях банкам в отношении инвестиций, направленных для развития обрабатывающей промышленности, инфраструктуры, связи и энергетики.

3 Всемерное поощрение роста российского производства потребительских товаров путем:

— государственной страховки инвестиций, направленных на сохранение и создание новых рабочих мест в легкой и пищевой промышленности;

— освобождения от налогов отечественного производства оборудования для легкой и пищевой промышленности;

— льготных кредитов для мелкого и среднего бизнеса в отраслях легкой и пищевой промышленности;

— увеличения таможенных сборов (по некоторым позициям до уровня запретительных) для ввозимых товаров народного потребления не представляющих собой предметов непосредственного жизнеобеспечения населения — продовольственных деликатесов, спиртных напитков, модной одежды и обуви, предметов роскоши, автомобилей;

— перекладывания всей тяжести налоговой политики на торговый и ростовщический капитал при одновременном поощрении переориентации предпринимателей на развитие производства.

4. Борьба с организованной преступностью и преступниками путем полного подавления и физического устранения преступников по принципу "дурную траву с поля вон".

5. Всемерное поощрение развития российских банков путем:

— установления законодательной защиты банков от возможного произвола чиновников;

— принятия закона о гарантиях защиты коммерческих тайн;

— сокращения видов и форм отчетности банков перед государством;

— недопущения деятельности зарубежных банков на территории России;

— законодательного оформления участия банков, инвестирующих крупные государственные проекты и государственные предприятия в управлении реализацией этих проектов и деятельностью этих предприятий.

6. Установление государственной монополии на торговлю любыми видами природных ресурсов и продуктов их первичной переработки. Недопущение экспорта ресурсов до полного удовлетворения запросов отечественных потребителей (как государственных, так и частных). Следование на практике заповеди Христа: "Нехорошо отнять хлеб у детей и бросить псам".

7. Активная демографическая политика, выражающаяся в:

— моральной и материальной поддержке русских многодетных семей;

— сохранении муниципального жилья для мало- и средне-обеспеченных слоев населения;

— сохранении и развитии государственной системы неполного среднего образования;

— сохранении и развитии государственной системы здравоохранения;

— государственном поощрении развития негосударственных форм здравоохранения и образования, увеличивающих объем названных услуг на душу населения без ущерба для аналогичных государственных систем.

8. Внешнеэкономический и внешнеполитический эгоизм, выражающийся в:

— прекращении всех видов дотаций ближнему зарубежью;

— прекращении всех видов неэквивалентных экономических связей с дальним зарубежьем;

— политике отказа от любой активности в дальнем зарубежье, не приносящей непосредственной выгоды России;

— минимизации международных обязательств России.

9. Бережное отношение к главному богатству России — русским людям. Недопущение военного участия России в любых акциях за ее пределами. Следование принципу: "Русские мальчики никогда, нигде и ни за чьи интересы умирать больше не будут".

10. Всемерное поощрение "союза ума и капитала". Создание Российского научного фонда, аналогичного тому, который создал у нас Дж. Сорос. Этот фонд должен финансироваться российским частным капиталом и предоставлять эксклюзивное право этому капиталу на использование результатов его деятельности.

1. Предпринимателей, деятельность которых связана ныне и в перспективе в первую очередь с Россией, успех которых определяется стабильностью и процветанием России, желающих чувствовать себя подлинными хозяевами на русской земле, — как можно скорее осознать необходимость политической борьбы за реализацию доктрины русского национал-капитализма и заняться активным поиском политических партнеров по национал-капиталистическому блоку.

2. Политических деятелей, осознающих возможность выхода России из кризиса только в рамках стратегии технократического национал-капитализма, активизировать контакты со своими потенциальными союзниками из предпринимательских кругов, разъясняя в рамках своих политических и пропагандистских кампаний необходимость самостоятельного политического оформления национал-капитализма.

3. Всех потенциальных участников будущего национал-капи -галистического блока заявить о себе как об отдельной политической силе и, не претендуя пока на своего кандидата в президенты России, выступить единым блоком на выборах в Госдуму в 1999 г.

4. Ученых, идеологов и аналитиков, согласных заняться теоретическим обеспечением национал-капитализма как строя и доктрины, скоординировать свои усилия, группируясь вокруг уже имеющихся групп национально мыслящих русских интеллектуалов, разрабатывающих эту доктрину.

Одну из таких групп и представляют авторы настоящего манифеста.