Странное понимание “честолюбия” Троцким не удивляет Радзинского. Ему тоже представляется нормадьным, что участники революционного движения якобы устраивали в своих организациях нечто, вроде соревнования, кто больше времени пробудет на свободе. Но тогда почему Радзинский так удручен, что “Коба все еще на свободе”? Очень капризная и своенравная личность этот Коба. Сам Троцкий отвел ему для пребывания на свободе “несколько месяцев”, и именно “эти месяцы” уже истекли, а он не арестован!

Почему Радзинский не делает естественного вывода, что Коба был более осторожен, чем другие, четко соблюдал приемы конспирации, умело уходил от слежки?

Неужели неясно, читатель? Это Радзинский нам тонко намекает, что Коба был осведомителем охранки.

А в целом от прочитанного остаётся впечатление, что Троцкий и Радзинский видели основную задачу революционеров в удовлетворении личного “честолюбия”-как можно быстрее стать арестантами! Суждение, достойное презрительного удивления .

“Грязная блуза”- ключевое слово в этом фрагменте. “Вот оно что!,-подумает читатель с умственным развитием Радзинского,-это же полностью меняет дело! Что ж вы раньше-то молчали? Разве можно заниматься революционной деятельностью в “грязной блузе?”. На самом деле, архивник вместе с Троцким, как обычно, соврали. Точная цитата из воспоминаний Иремашвили выглядит так:

"...Его доходы не давали ему (Сосо Джугашвили-Л.Ж.) возможности хорошо одеваться, но правда и то, что у него не было стремления поддерживать свою одежду хотя бы в чистоте и порядке. Его никогда нельзя было видеть иначе, как в грязной блузе и нечищенных башмаках. Все, что напоминало буржуа, он ненавидел от глубины души".

Выросшим в состоятельных еврейских семьях и не познавшим нужды Троцкому и Радзинскому невдомёк, что у Сосо Джугашвили не только не было лишней “блузы”, но не было и крышы над головой в прямом смысле слова. Поэтому архивник и обкорнал цитату из воспоминаний Иремашвили. Основываясь исключительно на одной этой цитате Троцкий делает поразительное по лживости обобщение: “Грязная блуза, нечищенная обувь и нечесанные волосы были тоже общим признаком молодых революционеров, особенно в провинции.”

Да и откуда “бесу революции”, прибывшего в Россию только в 1917 году, было знать, как одевались революционеры в предреволюционные годы? “Так вот же-свидетельство Иремашвили”,-скажут Троцкий и Радзинский. Между тем, американский профессор Р.Такер, как и многие другие исследователи жизненного пути Сталина, сделал важное замечание: “Единственным свидетельством, пролившим какой-то свет на то, как Coco (после увольнения из обсерватории-Л.Ж.) затем сводил концы с концами, являются воспоминания Иремашвили.” А после досконального изучения воспоминаний Иремашвили Такер заявил, что они не заслуживают доверия и полны противоречий и нестыковок, о чём мы уже упоминали. Добавим, что И.Иремашвили был меньшевиком, т.е., политическим противником Сталина. В 1921 году он был арестован большевиками и после обращения его сестры к Сталину был отпущен за границу. Впоследствии, находясь в Германии, руководил грузинским отделом радио “Свобода”.

И где же это наш как бы “историк” Радзинский мог слышать “блистательного оратора Троцкого”? Может с ним поделился впечатлением герой еврейского анекдота Рабинович, который в подтверждение вокального мастерства Карузо лично напел своему собеседнику арию из репертуара великого певца? Неужели не сохранились записи выступлений, речей Троцкого? Да сколько угодно! Почему ж архивник ни одного примера не привел? А ведь можно было легко проиллюстрировать свои утверждения: дать образцы ораторского искусства Троцкого и Сталина и предложить читателю самому определить, у кого из ораторов “блеск”, а у кого “убогость”!

Ораторское искусство любого политика заключается не в использовании эффектных полемических приёмов, а в умении высказать свои мысли так, чтобы они были понятны слушателям в любых городах, деревнях, аулах, в каждой сакле или чуме. Именно так и выступал перед людьми Сталин. Неоднократно слышавший его публичных выступления Лион Фейхтвангер писал:”Он (Сталин-Л.-Ж.) больше, чем любой из известных мне государственных деятелей, говорит языком народа… Он медленно развивает свои аргументы, апеллирующие к здравому смыслу людей, постигающих не быстро, но основательно… Когда Сталин говорит со своей лукавой, приятной усмешкой, со своим характерным жестом указательного пальца, он не создаёт, как другие ораторы, разрыва между собой и аудиторией, он не возвышается весьма эффектно на подмостках, в то время как остальные сидят внизу,-нет, он очень быстро устанавливает связь, интимность между собой и остальными слушателями. Они сделаны из того же материала, что и он, им понятны его доводы, они вместе с ним весело смеются над простыми историями.”

Рассказывая об ораторском даре Сталина историк Ю.Емельянов делает вывод:”…Сталин стремился добиться контакта с любой аудиторией, а потому учитывал особенности каждой из них. Обращаясь к русской аудитории, он мог для иллюстрации своего тезиса обратиться к тексту чеховского рассказа или басни И.А.Крылова “Пустынник и медведь”. Когда же Сталин выступал перед иностранными рабочими делегациями, среди которых было немало французов, то он напоминал содержание трилогии Альфонса Додэ про Тартарена из Тараскона, а выступая на объединенном заседании президиума ИККИ 27 сентября 1927 года, он цитировал высказывание Генриха Гейне по поводу критики Ауфенберга. Он говорил в тоне политического инструктажа, обращаясь к активу хозяйственников в 1931 году, и в тоне застольной речи в Кремле на приёме работников высшей школы в мае 1938 года…”

В отношении “блестящего оратора Троцкого” Радзинский не приводит никаких свидетельств. И в то же время прозрачно намекает, что ораторское “искусство” Троцкого свидетельствует об его высоких нравственно-интеллектуальных качествах. И мы, поняв намёк архивника, с полным основанием ставим Троцкого в один ряд с такими признанными ораторами, как Черчилль, Гитлер, Муссолини. Сразу после Геббельса.

“Восток требует культа”,-изрекает Радинский в стиле В.Гюго. Какой именно Восток ? Какого культа он требует? Возможно, архивник имел в виду библейских евреев с их культом “золотого тельца”? Но ведь Грузия к палестинским евреям не имеет никакого отношения. А Запад у Радзинского, стало быть, как-то обходится без “культа”? Напомним драматургическому архивару культовые личности Запада: Тиссо, Антонеску, Де Брёлль, Гитлер, Франко, Метаксас и др.

Жаль, что “злобный карлик”, как, судя по некоторым данным, называли Радзинского его одноклассники, не сообщает, в каком контексте, когда Красин назвал Сталина “азиатом”. Но чувствуется, что слово “азиат” еврею Радзинскому очень понравилось.

А ведь меньшевик Арсенидзе прав. Магнетизм и обаяние личности Ленина действительно было велико. Луначарский писал: ”…Очарование это колоссально, люди, попадающие близко в его (Ленина-Л.Ж.) орбиту, не только отдаются ему как политическому вождю, но как-то своеобразно влюбляются в него.. Это относится к людям самых разнообразных калибров и духовных настроений-от такого тонко вибрирующего огромного таланта, как Горький, до какого-нибудь косолапого мужика…”

По свидетельству Валентинова, близко знавшего Ленина:”…Сказать, что я в него “влюбился” немножко смешно, однако этот глагол, пожалуй, точнее, чем другие, определяет моё отношение к Ленину…”.

А вот что писал меньшевик Потресов: “…Никто, как он (Ленин-Л.Ж.), не умел так заражать своими планами, так импонировать своей волей, так покорять своей личностью, как этот на первый взгляд такой невзрачный и грубоватый человек, по видимости не имеющий никаких данных, чтобы быть обаятельным… Плеханова- почитали, Мартова-любили, но только за Лениным беспрекословно шли как за единственным бесспорным вождём…” Мемуарная литература полна такого рода воспоминаний о личности Ленина. Нет ничего удивительного, что, даже не зная Ленина лично, Сталин был поражен интеллектуальной мощью этого человека. И глуповатое ёрничанье гиганта архивной мысли представляется вульгарным хамством..

Насчёт возможности “превращения суда в трибуну для пропаганды” Радзинский с Троцким слегка приврали. Власть давно нашла средство, позволяющее на законных основаниях отказывать себе и посетителям судебных заседаний в удовольствии подвергаться пропагандистской атаке обвиняемых революционеров. Были созданы Особые Совещания, состоящие из высокопоставленных чиновников Министерства внутренних дел и Министерства юстиции. Приговоры выносились заочно, без судебных заседаний с прокурорами и адвокатами и вступали в силу после утверждения министром внутренних дел. Это и позволяло избегать гласного рассмотрения уголовных дел в отношении революционеров. Кстати, деятельность Сталина никогда не была предметом гласного рассмотрения в судебном заседании.

Особенно хорошо “веселиться”, по всей видимости, удавалось великовозрастным детишкам “состоятельных евреев-сапожников”. А рабочие крупных нефтеперегонных заводов Ротшильдов, Нобелей, Манташева большей частью “веселились” на своих рабочих местах. По 12-14 часов в сутки! Влюбляться, конечно, им удавалось, а вот “повеселиться”-не очень. Со свободным временем дела обстояли плохо. Зато они весело добывали прибыль для владельцев заводов. И тут, к огорчению Радзинского в Батум прибывает Иосиф Джугашвили. Поэтому испуг архивника вполне оправдан и понятен.

Что же такого грандиозного натворил Коба в Батуме? Что так испугало Радзинского? Да ничего особенного. Организовал ячейки РСДРП на каждом предприятии, наладил работу типографии для выпуска листовок, после чего начались забастовки. На заводе Ротшильда бастующие потребовали отмены работы в выходные дни и справедливости премирования при тушении случившегося в те дни пожара (администрация тогда выдала небольшие премии только мастерам). Требования были выполнены. На заводе Манташева рабочие потребовали отмены ночных смен, работы в воскресные дни, вежливого обращения. Можно себе представить, как обращались с рабочими, если это, в числе прочих, стало причиной забастовки! Администрация сначала отказалась выполнить предъявленные требования и очень пожалела потом о своем неразумном решении. Потому что рабочие выставили дополнительные условия: повышение зарплаты на 30%, компенсация штрафов и оплата всех забастовочных дней. Все требования рабочих были удовлетворены!

Лихо строчит Радзинский, ярко высвечивая свои особые нравственные качества. Иремашвили написал, что молодой революционер стал “вождём маленькой кучки сторонников Ленина”. Т.е., молодой революционер со своими немногочисленными соратниками пошёл против мнения подавляющего большинства членов организации социал-демократов, ставших впоследствии меньшевиками. “Серые” личности так себя не ведут!

А “деспотизм” Сталина, якобы упомянутый в полицейском донесении, может вызвать только снисходительную усмешку. Не вызывает сомнения, что архивариус, прикидываясь идиотом, пытается подсунуть читателям фальшивку! Понятно, что по умственному уровню Радзинский далеко не Сталин, и даже не Троцкий, но ведь он учился в институте, где специально обучают работе с документами! Он что, забыл, что на документе должен быть входящий номер, дата регистрации, фамилия автора, адрес и имя получателя? Почему нет этих реквизитов? Ладно, предположим, что Радзинский “забыл” указать эти данные. Но полицейский, подрабатывающий в свободное время жандармским агентом, оставаясь неузнанным революционерами, и информирующий начальство о “деспотизме” одного из заговорщиков”-мгновенно должен был вызвать подозрение у любого исследователя! Но…у Радзинского не вызвал! Не насторожило Радзинского и отсутствие в “донесении” клички “Рябой”. Сам же писал:” Рябой - такова будет его (Джугашвили-Л.Ж.) кличка в жандармских донесениях.” И вот, приходи, кума, любоваться, -донесение есть, а клички “Рябой” в нём нет! Да-а, подводят жандармы и полицейские Радзинского! Жаль, что архивник не сообщил о резолюции, наложенной на это “донесение”.

К расколу среди социал-демократов привёл не “деспотизм”, а противоречия в видении перспектив рабочего движения. Если сторонники Жордания были за “умеренные” формы (требования повышения зарплат, пособий, улучшения условий труда), то сторонники Сталина выступали за свержение самодержавия-источника всех бед рабочего класса.

9 марта 1902 года под руководством молодого революционера Иосифа Джугашвили была проведена мощная демонстрация рабочих батумских предприятий. Свыше 6000 рабочих потребовали немедленного освобождения участников манифестаций, прошедших накануне. Произошло жестокое столкновение с полицией. 15 человек было убито, около 500 арестовано. Исследователь русской истории Б.Вольф по поводу событий в Батуме написал:”…мы можем быть уверены в том, что двадцатидвухлетний профессиональный революционер (Иосиф Джугашвили-Л.Ж.) принимал активное участие, насколько это было в его силах, в бурных стачках и демонстрациях, потрясших спящий Батум вскоре после его прибытия туда.”

Так что, в Батуме Кобе было не до “веселья”.

Итак, организацию демонстрации рабочих с требованием улучшить их материальное и социальное положение Радзинский называет “преступлением”! Перед нами уже не трусоватый обыватель с рабской душенкой, а защитник класса эксплуататоров. Интересно, задумывался ли когда-нибудь Радзинский о своих личных перспективах в царской России, учитывая своё умственное развитие?

Как? Что такое? “Деспота” и виновника раскола избирают в руководящий орган РСДРП на всём Кавказе? Радзинский ничего не перепутал? Неужели за Сталина проголосовали даже меньшевики?

Как же так? Ведь Коба в это время (март 1903г.) уже находился в батумской тюрьме, и значит его избрание было заочным. И всё равно проголосовали? Конечно, комментировать такое событие архивариус отказался. Иначе пришлось бы сказать про выросший авторитет Сталина и всё такое прочее…

Назвать “счастливым” город, сотрясаемый забастовками и демонстрациями, когда полицейские расстреливают безоружных рабочих,-как-то неумно даже для Радзинского.

И вскоре, как в училище, как в семинарии и в Комитете, Коба захватывает власть в тюрьме. Уголовников подчинила странная сила, исходившая от этого маленького черного человека с яростными желтыми глазами… Всякий, кто не признал его власти, становился жертвой жестоких побоев. Расправу чинили его новые друзья-уголовники.”

“Азиатская тюрьма”, “урок по-азиатски”! Никак нам не удаётся выяснить причину такой зоологической ненависти Радзинского к Азии. Даже Фирдоуси, Низами, Навои, Авиценна не смягчают его чувств. Не говоря уже о Ганди, Джавахарлале Неру, Далай-ламе. “Азиатская тюрьма!”-визжит архивник и непонятно,- хуже она застенков в Абу-Грейб,, английских концлагерей или всё же получше?

И опять возникает вопрос-как же это так лихо получается у Сталина-начиная с детских лет, везде “захватывать власть”? Про детство и годы юности мы уже за Радзинского рассказали. Но “захватить власть” в тюрьме, наполненной уголовниками?! Не даёт нам объяснений этому феномену драматург Радзинский. И, главное, придумать нечто правдоподобное у него не получается. Ладно, попробуем помочь Радзинскому. Условия содержания в царских тюрьмах действительно были ужасными. Террор уголовников и тюремных властей, сон на цементном полу и т.д.. Джугашвили занимается своим обычным делом:пишет прокламации, проводит беседы, устраивает диспуты. Это всё чрезвычайно опасно. Только за выкрики в окно тюремной камеры антиправительственных лозунгов Владимира Кецховели (Ладо), наставника и товарища Иосифа, просто пристрелили охранники. Осенью 1903 года батумскую тюрьму посещает экзарх Грузии. Именно в этот день Коба устраивает забастовку заключенных! Конечно, тарарам был грандиозный! В тюрьму примчались губернатор, прокурорские! На переговорах с администрацией Коба твёрдо отстоял все требования, включая отделение уголовников от политических и даже приобретение предметов мебели. После этого его переводят в тюрьму г.Кутаиси, где он устраивает бунт заключенных. Вообще на эту тему есть множество свидетельств, как апологетического, так и критического свойства. И если Радзинский стал так обильно цитировать Троцкого, что само по себе подчеркивает его необъективность, то нам представляется уместным тоже что-нибудь процитировать из сочинений этого кумира нашего архивариуса.

Троцкий: “…Нет оснований сомневаться, что в тюремных конфликтах Коба занимал не последнее место и что в отношениях с администрацией он умел постоять за себя и за других”.

Вот в этом “постоять за других” и заключалась жизненная позиция Кобы, его твёрдость, основанная на обострённом чувстве справедливости, которая вызывала уважение у всех, кто когда-либо столкивался с этим парнем, не говоря уже об уголовниках, за исключением, правда, Радзинского.

Опытный читатель, конечно, обратил внимание на любимый “литературный” приём Радзинского,-продолжить цитату собственным измышлением, но чтобы всё это выглядело, как цитата!

”…он улыбнулся”.У него была странная улыбка, от которой иногда мороз пробегал по коже.” Разве Верещак описал улыбку Сталина? Зачем же Радзинскому понадобилось “дополнять Верещака? У Радзинского лично что ли “пробегал мороз” по его драматургической коже?

Да, неправильная была улыбка у Кобы. И к тому же совершенно неуместная! Его в кандалах отправляют чёрт знает куда, а он… улыбается. Вот у Радзинского в такой ситуации улыбка, наверняка, была бы намного лучезарнее. Видели мы эту гримасу архивника по телевизору. Вот уж действительно “мороз по коже”!

Опять глупая ложь, но на этот раз даже не завуалированная. Откуда, интересно, Крупская, находясь с Лениным за границей, узнала адрес ссыльного Иосифа Джугашвили? Её информировал министр внутренних дел России? “Штопанный контрацептив”, как кличут Радзинского приличные люди России, не устаёт называть Сталина “азиатом”, и, в то же время, не утруждает себя объяснением появления в Сибири письма Ленина, адресованного молодому революционеру Кобе. Троцкий, видите ли, чего-то такое насмешливо написал! А ведь секрета никакого нет. Осенью 1904 года Сталин, находясь в Кутаиси, написал два письма своему товарищу М.Давиташвили, проживавшему в Германии и входившего в “лейпцигскую группу” большевиков. Послания так и назывались-“Письма из Кутаиса”. Об одном из этих писем рассказал в своих воспоминаниях другой участник “лейпцигской группы” Д.Сулиашвили:

“Вскоре Михаил Давиташвили получил из Сибири письмо от Иосифа Сталина. В письме он с восторгом и увлечением отзывался о Ленине, о выставленных им революционно-большевистских тезисах…

Это письмо мы переслали Ленину. Вскоре от него мы получили ответ для переотправки Сталину. В письме он называл Сталина “пламенным колхидцем”…”. Так что, Радзинскому надо читать Троцкого как-то… покритичнее что ли…

Листая бредовое сочинение Радзинского невольно задумываешься,-ну зачем ему перо? Раскраивал бы жилетки, часы ремонтировал бы что ли. Как же был прав Куприн, с презрением и гневом делясь с Батюшковым мыслью о том, что каждый еврей в России считает себя русским писателем, не имея ни таланта, ни способностей!

Ну что написал этот “русский писатель” Радзинский? С чего он взял, что Ленин стал “раскалывать” съезд? А почему не Плеханов с евреем Мартовым ? Что это за фраза из лексикона уголовников-“пошел против авторитетов”? Что означает “свобода дискуссий”? Дискуссия сама по себе предполагает обмен мнениями, суждениями. И никакая свобода дискуссиям не нужна. Радзинский, видимо, имел в мыслях не “свободу дискуссий”, а возможность или необходимость их проведения, но выразить эту простую мысль ему не удалось…

Ладно, дополним немного “историка”.

Сталин горячо поддержал Ленина и выразился твёрдо и недвусмысленно:

“…Эти господа-Роза, Каутский, Плеханов, Аксельрод, Вера Засулич и знакомые. Они не могут “изменить” друг другу. Защищают друг друга так, как члены клана патриархальных племён защищали друг друга, не входя в рассмотрение виновности или невиновности родственника. Именно это семейное “родственное” чувство помешало Розе объективно взглянуть на партийный кризис…Этим же, между прочим, объясняются некоторые недостойные поступки Плеханова, Каутского и других…Скажешь, это дело Ленина, но я с этим не могу согласиться, так как критикуемые взгляды Ленина-не собственность Ленина, и их искажение касается других партийцев не меньше, чем Ленина. Конечно, Ленин лучше других мог бы выполнить эту задачу…”

Сталин говорит о недопустимости для рядовых членов партии оставаться в стороне при обсуждении принципиальных вопросов, т.е. принимать активное участие в дискуссиях, о которых вроде бы скорбит Радзинский.

“Борьба”, о которой пишет Радзинский, на Кавказе началась задолго до съезда. Сталин и его немногочисленные сторонники с самого начала своей революционной деятельности отвергли “умеренные” методы борьбы с царизмом, провозглашенные будущими меньшевиками Жордания, Джибладзе, Чхеидзе, и этот конфликт не прекращался ни на минуту, несмотря на то, что перед обеими ветвями социал-демократии стоял общий враг-самодержавие.

А по поводу зловещих предсказаний Радзинского об истреблении в лагерях меньшевиков можно сказать только одно: терпеливо ждём подробностей от нашего “историка”.

Мы сочувствуем Радзинскому и понимаем его огорчение в связи с побегом Сталина из ссылки. Вот только его недоумение по поводу разгильдяйства властей, которым не удалось арестовать Кобу, нам представляется игрой бесталанного актёра. Трудно предположить, что Радзинский, выучив наизусть все творения Троцкого, мог пропустить его мнение именно по этому случаю.

Троцкий:

“К началу 1904 года ссылка успела окончательно превратиться в решето. Бежать было в большинстве случаев, не трудно: во всех губерниях существовали свои тайные “центры”, фальшивые паспорта, деньги, адреса. Коба оставался в селе Новая Уда не больше месяца, т.е. ровно столько, сколько нужно было, чтобы осмотреться, найти необходимые связи и выработать план действий.”

Добавим, что Сталин сбил с толку охранку тем, что отправился сначала “не через всю Россию”, как врёт Радзинский, а в противоположную сторону, в Иркутск.

Конечно, странность! Для существа с мозгами Радзинского многое кажется странным. Сталин возвращается на Кавказ, где налажена революционная работа, где живут товарищи по борьбе, где он пользуется уважением среди рабочих и всегда может рассчитывать на их помощь,-и всё это для архивника странно. Впрочем, если бы Сталин отправился в Москву или Питер, не имея связей с революционным движением, рекомендаций, знакомств,-это вызвало бы у “историка” еще большее раздражение.

“Арестовывались…по статистике”,-строчит “русский писатель”, и русский язык терпеливо сносит эти извращения.

Быстро лепит своё сочинение Радзинский, некогда ему посмотреть на ситуацию в России или хотя бы на Кавказе. А она изменилась удивительнейшим образом. Общественное мнение на стороне революционеров всех калибров и оттенков. Заводчики, фабриканты, банкиры сами оплачивают деятельность политических партий. Полицейские и жандармы помогают бунтарям избегать арестов. Поразительные факты от красноярского историка А.Бушкова:

“Небольшая экскурсия по полицейским учреждениям Грузии. Кутаиси. Пристав Заречного полицейского участка Тер-Антонов спокойно подписался под петицией с требованием созыва Учредительного собрания. Остался в должности и даже делал карьеру. А впрочем, что тут удивительного-его начальник, пристав всего Кутаиси и Кутаисского уезда Махарадзе, поддерживал связи с революционным подпольем. Как и уездный начальник Келбакиани.

А вот колоритнейшая фигура-горийский уездный начальник Давид Бакрадзе, из дворян. Брат-учитель, вёл революционную пропаганду среди солдат. Входил в руководство Военного союза партии эсеров…Кончилось всё тем, что на посту уездного начальника Бакрадзе создал абсолютно незаконный вооруженный отряд из двадцати человек, а во главе поставил некоего Вано Немсадзе, числившегося в розыске за то, что был командиром “боевой дружины Боржомской организации социал-демократов”…А вот вам князь Леван Джандиери: тифлисский уездный начальник, потом полицмейстер Тифлиса, начальник Сухумского окружного полицейского управления в чине генерал-майора…На всех этапах своей карьеры-свой человек для революционного подполья…Прокурора Кутаисского окружного суда Толпыго всерьёз обвиняли в том, что в декабре 1905г. он участвовал в постройке баррикад…”

Прокурор, воздвигающий баррикады,-это круто!

Надо поздравить архивариуса с ещё одной исторической находкой! Такой важный “локумент” писатель земли русской Радзинский при всём честном народе вводит в как бы “научный” оборот. “Пользуйтесь, граждане ученые-антисталинисты”,- скромно, немного смущаясь, говорит Радзинский. “Не сомневайтесь, источник надёжный! Случайно найден в бачке для мусора неподалёку от Кремля. Сталинисты выбросили, заметая следы, но ведь… рукописи не горят!”

Архивар, выкладывая фальшивку, не учёл, что к тому времени Сталин был настолько значительной фигурой на Кавказе, что его арест никак не мог пройти никем незамеченным. Авлабарская подпольная типография была организована М.Бочаридзе, и к её работе Сталин не имел отношения. По делу об этой типографии вместе с Бочаридзе было арестовано 24 человека, но Сталина среди них не было. Поэтому и не указывает Радзинский автора фразы в кавычках “28.01.1906 г. И. Джугашвили задержан на квартире Миха Бочоридзе”. Кто бы мог быть автором цитаты, на которую ссылается Радзинский? Да кто угодно! Млечин, Сванидзе (который “Карлович”). Или всё же Марк Розовский?

Если свидетельствует сам Троцкий, значит так оно и было! Какие могут быть сомнения?! “Герои-любовники”!,-пишет свою пошлятину архивник. Спасибо, что восстание на броненосце “Потёмкин” не назвал водевилем, а расстрел январской демонстрации-мюзиклом.

Нет, не всё! Это же только то, что еврей Троцкий поведал еврею Радзинскому. Но даже в одном предложении архивник нагромоздил столько подлого вранья, что возникают сомнения в его нравственном и психическом здоровье. Сталин не просто “редактирует газетёнку” “Кавказский рабочий листок”, а уже в первом её номере (ноябрь 1905г.) публикует блестящую статью “Тифлис, 20 ноября 1905г.” Статья как будто написана для сегодняшней России, ограбленной ельцинско-путинскими либералами. Сталин демонстрирует потрясающие провидческие способности:

“…Царь и народ, самодержавие царя и самодержавие народа-два враждебных, диаметрально противоположных начала. Поражение одного и победа другого может быть только результатом решительной схватки…., отчаянной борьбы не на жизнь, а на смерть. Этой борьбы еще не было. Она впереди…Либеральная буржуазия пытается предотвратить эту роковую схватку. Она находит, что пора положить конец “анархии” и начать мирную “созидательную” работу, работу “государственного строительства”. Ей достаточно того, что пролетариат уже вырвал у царизма при первом своём революционном выступлении. Она смело может заключить теперь союз-союз на выгодных для себя условиях-с царским правительством и соединёнными усилиями пойти против общего врага, против своего “могильщика”-революционного пролетариата. Свобода буржуазная, свобода для эксплуатации уже обеспечена, и этого ей вполне достаточно…Путь, который должен привести к демократической республике, намечен…ясно и определённо. 1) Решительная, отчаянная схватка, о которой мы говорили выше, 2) революционная армия, организованная в процессе этой схватки, 3) демократическая диктатура пролетариата и крестьянства в виде временного революционного правительства…4)Учредительное собрание, созванное на основе всеобщего, прямого, равного и тайного избирательного права…Никакая Государственная дума, хотя бы созываемая на основе всеобщего и пр. избирательного права, созываемая царским правительством,-не могут совратить пролетариат с его единственно верного революционного пути, который должен привести к демократической республике…”

Насколько убого выглядит КПРФ с её признанием всех форм собственности и попытками вести избирательную борьбу с кремлёвскими бандитами, по сравнению со Сталиным и его единомышленниками!

“Писал теоретическую работу, где пересказывал мысли Ленина”-мяукает Радзинский. Неужели всего одну работу?

Придётся дополнить архивника, хотя по справедливости надо бы взять “злобного карлика” за загривок и, дав пару затрещин для умственной встряски, заставить самого исправлять его бредовые измышления.

После успешного побега из ссылки в 1904 году Сталин возглавляет работу Кавказского союзного комитета РСДРП.

Распускает меньшевистский комитет и создаёт большевистский..

Выезжает в многочисленные районы Закавказья, выступает на дискуссиях против меньшевиков, федералистов, анархистов и др.

Создаёт Имеретинско-Мингрельский комитет большевиков.

В Баку руководит борьбой за созыв 111 съезда партии.

В декабре руководит всеобщей стачкой бакинских рабочих, которая длилась три недели и закончилась подписанием коллективного договора между владельцами и работниками.

Публикует программный документ “Кредо”, посвященный разногласиям и организационным задачам.

В №7 “Пролетариатис Брдзола” выходит статья Сталина “Как понимает социал-демократия национальный вопрос?”.

В 1905 году работы у Сталина прибавилось.

Кавказский союзный комет по инициативе Сталина распускает меньшевистский Тифлисский комитет и создаёт большевистский.

В феврале в Тифлисе вспыхивает мусульмано-армянский конфликт, для усмирения которого вызывались войска. Сталин организует внушительную группу вооруженных боевиков, которые

становятся на защиту армян. Выпускает листовку “Да здравствуетмеждународное братство!”

В апреле Сталин выступает на обширной дискуссии в Батуме против меньшевиков Рамишвили, Арсенидзе и др.

В мае выходит брошюра Сталина “Коротко о партийных разногласиях”.

В июле организуется двухтысячный дискуссионный митинг в Чиатурах. Сталин выступает с критикой анархистов, эсеров, меньшевиков

Споры с меньшевиками принимают ожесточенный характер. Сталин использует малейшую возможность для публичных выступлений. В письме за границу Сталин сообщает:

“…Положение у нас таково. Тифлис почти целиком в руках меньшевиков. Половина Баку и Батума тоже у меньшевиков. Другая половина Баку, часть Тифлиса, весь Елисаветполь, весь Кутаисский район с Чиатурами (марганцепромышленный район, 9-10 тысюрабочих и половина Батума у большевиков. Гурия в руках примиренцев, которые решили перейти к меньшевикам. Курс меньшевиков всё ещё поднимается.” Далее Сталин пишет, что людей в два-три раза меньше, чем у меньшевиков, и приходится работать за троих.

В этот же период Сталин публикует работы : “Класс пролетариев и партия пролетариев”, “Вооруженное восстание и наша тактика”, “Временное революционное правительство и социал-демократия”, “Ответ “Социал-демократу”, “Реакция усиливается”, “Буржуазия ставит ловушку”.

Надеюсь, читатель не забыл, что Радзинский сообщил, что в этот период Сталин “писал теоретическую работу, где пересказывал мысли Ленина”. Вот и гадай теперь, какую именно “работу” имел в виду обнаглевший архивар?

В конце декабря Сталин руководит работой 1У большевистской конференции Кавказского союза РСДРП.

В июле в Кавказский комитет приходит письмо Крупской Н.К., в котором она просит прислать брошюру Сталина “Коротко о партийных разногласиях” и настоятельно требует регулярно высылать газету “Борьба пролетариата”, что свидетельствует о высокой оценке Лениным деятельности Сталина.

Работоспособность Сталина впечатляет. Причём в условиях слежки, происков полиции и пр. Вообщем, это не кулачками размахивать Радзинскому с экранов телевизоров с угрозами в адрес Сталина.

На что это тонко намекает архивариус? Что означает фраза “Ленин отмечает Кобу”? Как именно отмечает?

В декабре 1905 г. на !У большевистской конференции Кавказского союза Сталина избирают делегатом на 1У съезд партии. Но съезд не состоялся из-за неявки делегатов от многих организаций, и вместо съезда в Таммерфорсе была проведена партийная конференция. И при чём тут Ленин?

Мы с пониманием относимся к негодованию архивного еврея. Действительно, на партийные конференции надо ездить со своим, а не с чужим паспортом. И справку из полицейского департамента о благонадёжности надо всегда иметь при себе.

Радзинский напрасно так восторгается “удачливостью” Кобы. А что, разве кого-то из делегатов сняли с поезда, арестовали, “схватили”? Вот если бы Радзинский, сверившись с архивными документами, сообщил читателям, что делегаты Абрамович, Рабинович, Беркович и Коган были ”схвачены”, а потом арестованы полицией, то тогда действительно можно было бы говорить о “подозрительной” удачливости Кобы. Но…рабиновичей не арестовали и даже не “схватили”.

Вообще-то, будь Радзинский честным человеком, он обязан был в предисловии предупредить читателей, что в своём сочинении он будет пересказывает мысли Троцкого и не более того. Он этого не сделал, что подразумевает использование архивником и других источников. Но ведь множество свидетельств, документально подтверждённых фактов опровергают подленькую ложь двух евреев-Троцкого и Радзинского. В конце концов, есть же стенограмма конференции!

На конференции, которую Троцкий с Радзинским называют съездом, с докладом о состоянии дел в закавказской организации выступил Сталин (псевдоним Иванович). Являясь сторонником бойкота Государственной думы, Сталин произнёс речь с аргументированным обоснованием своего мнения. Делегаты конференции избрали его в комиссию по выработке резолюции. Вспоминая свои впечатления от встречи с Лениным в Таммерфорсе, Сталин рассказывал:

“…Мне вспоминается, как Ленин, этот великан дважды признался в промахах, допущенных им.

Первый эпизод-решение о бойкоте Виттевской думы в Таммерфорсе, в Финляндии, в 1905 году, в декабре, на общероссийской большевистской конференции. Тогда стоял вопрос о бойкоте Виттевской думы. Близкие к товарищу Ленину люди (очевидно, Троцкий и Радзинский-Л.Ж.),-семёрка, которую мы провинциальные делегаты, наделяли всякими эпитетами, уверяли, что Ильич против бойкота и за выборы в Думу. Оно, как выяснилось потом, так и было действительно. Но открылись прения, повели атаку провинциалы-бойкотисты, питерцы, москвичи, сибиряки, кавказцы, и каково же было наше удивление, когда в конце наших речей Ленин выступает и заявляет, что он был сторонником участия в выборах, но теперь он видит, что ошибался, и примыкает к делегатам с мест. Мы были поражены…Мы ему устроили овацию.” Так что, возможно, Радзинский с Троцким правы, заявляя, что Сталин “ничем себя не проявил!” Просто не согласился с мнением Ленина и обосновал свою позицию. А так, в общем-то, особо “себя не проявил”. Ну, резолюцию конференции, правда, ещё сочинил, но это так…пустяки.

Не только! Здесь слышна ещё речь одичавшего от безнаказанности Радзинского. Сразу надо отметить: архивник указал источник цитаты, а это случается с ним очень редко. Не сообщил, правда, в какой подпольной типографии и в каком году отпечатали “Историю евреев на Кавказе”. Интересно, что там говорится про “состоятельных евреев-сапожников”, о которых нам напевал Радзинский в первой главе? Надо будет почитать…

А Коба тоже хорош! Взял и “шокировал” тонкую еврейскую натуру Радзинского. Ну, с Лениным понятно,-мировая революция, забастовки, демонстрации. Заматерел основательно! Радзинский так на него рассчитывал! А тут такой наезд на конкретных евреев.

И, главное, Вера Засулич попала под горячую руку. Впрочем, с этой Верой Засулич “на пиру” и вправду особо не повеселишься, так что тут Коба отчасти прав. А вот по поводу “еврейского народа, который произвёл только вероломных”, то, похоже, архивар вырвал цитату из контекста. Хотя и так понятно, что справедливость этого утверждения Сталина подтверждается священной книгой как евреев, так и православных-Ветхим Заветом. А поскольку Коба специально многие годы системно изучал Ветхий Завет в духовном училище и семинарии, то Радзинскому надо было довериться суждению специалиста, а не какому-то Давиду. А за “жидов обрезанных” архивник затаил злобу напрасно. Ну покритиковал Сталин меньшевиков немного в мягкой, деликатной форме строго в рамках межфракционной борьбы мнений, обижаться-то зачем?

Во-первых, “жид”-это название представителей еврейского народа не только в царской России, но и в современных восточно-славянских странах. В Польше даже выпускается водка с названием “Жидовская”. Пьёшь и пить хочется! Кошерный продукт! А во-вторых, необрезанных жидов не существует в природе. Это Радзинскому любой раввин подтвердит.

Ну что ж, последуем ненавязчивому совету Радзинского,-“взять и статью самого Кобы”. Неужели Радзинский дал точную цитату без собственных вкраплений и прочих еврейских инсинуаций? Статья называется “Лондонский съезд РСДРП (записки делегата)”.

А вот цитата, на которую ссылается драматург:

“…Не менее интересен состав съезда с точки зрения национальностей. Статистика показала, что большинство меньшевистской фракции составляют евреи (не считая, конечно, бундовцев), далее идут грузины, потом русские. Зато громадное большинство большевистской фракции составляют русские, далее идут евреи (не считая, конечно, поляков и латышей), затем грузины и т.д. По этому поводу кто-то из большевиков заметил шутя (кажется, тов.Алексинский), что меньшевики-еврейская фракция, большевики-истинно русская, стало быть, не мешало бы нам, большевикам, устроить в партии погром. А такой состав фракций не трудно объяснить: очагами большевизма являются главным образом крупно-промышленные районы, районы чисто русские, за исключением Польши, тогда как меньшевистские районы, районы мелкого производства, являются в то же время районами евреев, грузин и т.д.”.

Стало быть, насчёт “погрома” пошутил совсем даже не Коба, а “тов.Алексинский”, после Октябрьской революции ставший белоэмигрантом. И мы сочувствуем Радзинскому в связи с разоблачением его очередной наглой клеветы.

Радзинскому всюду мерещится антисемитизм. “Ленин прощал Сталину антисемитизм!”-визжит еврей Радзинский. Тотальное засилье жидов в ельцинско-путинской России в СМИ и особенно на ТВ, в руководстве русской культурой, финансовыми потоками, в представительстве интересов народов России в Совете Федерации архивника не смущает!

И что это за “подлинные интеллигенты” у Радзинского? Куприн, Достоевский, Пушкин, Лермонтов, Гоголь, Салтыков-Щедрин чем-то не устраивают театрала? А “подлинные интеллигенты”, меньшевики-евреи и евреи-бундовцы возражений не вызывают? А вот у Ленина и Сталина к ним были претензии. В письме к Анне Ильиничне Ленин писал:”…задерживаете неизбежный процесс выкидывания мерзавцев а-ля Галин, Мартов, Дан и Ко из рабочего движения…Меня подлый шантаж Мартова и Ко в деле Х бесит страшно, ну и раздавим же мы мало-помалу эту банду шантажистов”. В циркулярном письме Ленин писал:” Дорогие друзья!..Если молчать, то еврейские марксисты завтра верхом будут на нас ездить…”

Да-а, Ильич бывал очень суров к…политическим противникам. Настолько суров, что даже вынужден был указывать их национальность. Тут, конечно, не обошлось без влияния Маркса, который отмечал:”…Деньги-это ревнивый бог Израиля, пред лицом которого не должно быть никакого другого бога.”.

“Почему “Ленин звал Сталина на съезды?”,-прикидывается полным идиотом Радзинский. Вот если бы не лгал о том, что, якобы, “Сталин ничем себя не проявил”, и вопроса бы не возникло. Про активное участие Сталина в конференции в Таммерфорсе мы за Радзинского уже рассказали. В Стокголме, на 1У съезде РСДРП (“объединительном”) Сталин выступил в прениях одним из первых по главному вопросу съезда-аграрному. Меньшевики настаивали на решении аграрного вопроса путём “муниципализации”. Ленин предлагал осуществить “национализацию”. Незначительная часть большевиков выступала за раздел земли между крестьянами. Сталин резко раскритиковал и “муниципализацию” меньшевиков и “национализацию” Ленина. Сталин:”…Что касается существа дела, то я должен сказать, что исходным пунктом нашей программы должно служить следующее положение: так как мы заключаем временный революционный союз с борющимся крестьянством, так как мы не можем, стало быть, не считаться с требованиями этого крестьянства,-то мы должны поддерживать эти требования, если они в общем и целом не противоречат тенденции экономического развития и ходу революции. Крестьяне требуют раздела, раздел не противоречит вышесказанным явлениям,-значит, мы должны поддерживать полную конфискацию и раздел. С этой точки зрения и национализация и муниципализация одинаково неприемлемы. Выставляя лозунг муниципализации или национализации, мы, ничего не выигрывая, делаем невозможным союз революционного крестьянства с пролетариатом.” Будущие события показали, что поддержка большевиков крестьянством сыграла решающую роль в победе Октябрьской революции.

Т.о., Сталин занял позицию, принципиально расходящуюся с ленинской и довольно основательно её обосновал. В дальнейшем читатель сможет убедиться, что Сталин никогда не стеснялся говорить то, что думает и требовал этого от других. А некоторые разногласия никак не влияли на дружбу двух умных людей.

Объяснить рождение такой глубокой мысли в голове нашего философа можно только передозировкой сознания “Катехизисом еврея в России”.

Ну, наконец-то ! А то всё цитаты Троцкого, да цитаты… Чувствовалось, с каким нетерпением Радзинский ждал возможности представить читателям своего кумира. Чем же так очаровал “бес революции” Троцкий нашего архивара, неужели только национальностью?

В России Троцкий появился летом 1905 г. при содействии международного авантюриста Парвуса-Гельфанда. Талант оратора-демагога позволил Троцкому войти в состав местного Совета рабочих депутатов. К этому времени Парвус купил либеральную “Русскую газету” и организовал работу печатного органа меньшевиков “Начало”. Огромные денежные средства, стоящие за Парвусом, отбили у Троцкого всякую охоту возражать этому таинственному человеку. Именно Троцкий, как один из руководителей самозваного Совета, провёл через этот “орган” “Финансовый манифест”, сочинённый Парвусом. Документ содержал инструкции для населения: не платить налогов, забирать вклады в банках и многое другое. Самое главное-разоблачать финансовое банкротство правительства перед всем миром. Всё это сказалось на котировке рубля на рынке финансов. Остаётся только гадать, сколько “заработали” на этой операции Троцкий с Парвусом. Меры, предпринятые правительством Витте (закрытие оппозиционных газет и др.), создали серьёзные препятствия для развития революционного движения, а все члены Петербургского Совета были арестованы. Поэтому восхищение Радзинского “ореолом славы” Троцкого вполне объяснимо. Жаль только, что подробности “революционной деятельности” Троцкого, благодаря оголтелому сопротивлениею радзинских стали известны только недавно.

Наглое измышление Радзинского о том, что Троцкий блистал на съезде, “затмив бога Ленина”, ничем не подтверждено, не проиллюстрировано. Почему? Есть же материалы 5-го съезда РСДРП, и они доступны любому радзинскому. Например:

Троцкий (из выступления на съезде):

“…Для вас важна фракционная демонстрация на съезде, а не единство партийного действия в стране. Я говорю вам, товарищи большевики: если для вас дороги те политическиен задачи, во имя которых вы боретесь, подчините им вашу фракционную нетерпимость, возьмите назад вашу резолюцию, вступите в соглашение с течениями и группами, которые в общем и целом занимают близкую вам позицию и внесите резолюцию, которая сплотит большинство и создаст для фракции возможность планомерной работы.”

Ленин (председательствующий на съезде):

“Внесите вы!”

Троцкий:”Да? Вы требуете, чтобы я внёс на съезд примирительную резолюцию в то время, как вы всем своим поведением подрываете самую возможность компромисса. Вы хотите торговаться из-за каждого слова на съезде, состоящем из 300 человек, вместо того чтобы сделать искреннюю попытку соглашения в комиссии.”

Не будем сейчас рассматривать неумение Троцкого даже сформулировать свой оппортунистический замысел и стилистические особенности этого русскоязычного оратора. Обратим лишь внимание на его признание авторитета Ленина, который уже только “своим поведением”(?) чего-то такое “подрывает”!

Вообще-то “толпы восторженно слушали” и Геббельса, и Муссолини, и даже Эдварда Радзинского в телевизоре. А насчёт поездки “на оленях” на съезд в Лондон у архивника получилось очень романтично. Видимо, Троцкий так старался не опоздать, что бежал из ссылки, бросив в Сибири жену и двоих дочерей!

Радзинский теряет чувство меры и называет Сталина, выступления которого на съездах и конференциях отличались глубиной анализа и безупречной логикой, косноязычным. И это пишет существо, мэкающее и бэкающее вперемешку с мяуканьем! Поразительная наглость…

Дальше Радзинский художественно описывает операцию по экспроприации денежных средств на Эриванской площади в Тбилиси.

В те времена участие в “эксах” считалось нужным для партии делом и требовало от исполнителей мужества и отваги. Если бы Коба принимал участие в опреции на Эриванской площади, то ему не было никакого резона скрывать это. Да и скрыть это по каким-то загадочным причинам было бы невозможно. А уж Троцкий, ненавидевший Сталина, как и Радзинский, паталогической ненавистью, так и написал бы,-“принимал участие!”. Но ведь пишет, как изворотливый и хитрый еврей,-“участие считалось несомненным”.

Ложь, много лжи “всюду, где появляется маленький” еврей Радзинский.

Сталин пишет статьи, редактирует газеты, выступает на конференциях, съездах, но в театральном сознании архивара, по-прежнему остаётся молчаливым Кобой”. Не объясняет Радзинский как именно “Ленин “соединил Кобу с Камо”, хотя тут же строчкой ниже пишет, что ”…С детства маленький Симон (Камо-Л.Ж.) стал послушной тенью властного Сосо.”?

Что так упорно старается навязать читателям Радзинский? Что Сталин спланировал ограбление банка и сам принял в нём участие? Так почему не привёл ни одного подтверждения этой драматургической версии? Ведь даже Троцкий отказался приписать Сталину такой “нехороший” поступок!

И как же “вся партия” узнала о Сталине-“экспроприаторе”? Из газет? Из выступления Радзинского на первом канале ТВ? Из доклада Троцкого на чрезвычайном съезде партии, который потребовали срочно созвать меньшевики? Если “вся партия знала”, следовательно были источники такого знания?! Какие именно? И Радзинский снисходительно поясняет.

Вот оно что, оказывается! “Вся партия” узнала об участии Кобы в “эксах” из многотиражных книг неоднократного лауреата Сталинских премий Павленко! С этим действительно не поспоришь…

Грубовато стал лгать Радзинский, вообще перестав утруждать себя соблюдением хотя бы подобием логических построений. Мартов отказывал Сталину в праве занимать руководящие посты из-за того, что последний был исключён из партии, а вовсе не за причастность к “эксам”. И когда Сталин обвинил этого еврея в клевете и потребовал доказательств, то речь шла о доказательствах конкретного факта исключения из партии. И никакие военные действия, о которых пишет Радзинский, не помешали бы Мартову истребовать и получить от тифлисской партийной организации соответствующие протоколы собраний. Радзинский не понимает, что его ложь противоречит хотя бы тому, что в 1918 году никому из революционеров и в голову не могло прийти-скрывать своё участие в “эксах”, убийствах царских министров, крупных чиновников и даже членов царской семьи.. Такие революционеры ходили в героях. В их честь называли улицы (“Каляева”), пароходы (“Красин”). О деятельности Камо выходили книги, снимались фильмы. Об его жизни написал М.Горький, использовав свои беседы с Камо, его воспоминания. Только вот Сталин во всём этом даже не упоминается! Не учёл архивник и тот факт, что царская полиция, расследуя события на Эриванской площади, действовала по горячим следам, имея улики, показания свидетелей. Причастные к “подвигу Камо” арестовывались даже за границей. Во Франции арестовали М.Литвинова, С.Равич, Я.Мастерс, Ф. Ямпольскую. А вот Сталину после ареста в марте 1908 года обвинение в грабеже не предьявлялось.

“Многие товарищи”,-это сколько? “Многие”,-значит не все? И почему “закончат жизнь в тюрьме”, а не в “сталинских лагерях”? А несколько фамилий “многих товарищей” назвать нельзя? Ну хотя бы одну?А, понятно! Не всё еще в мире спокойно! Не пришло еще время открыть все тайны сталинской эпохи! Да и подписку дал Радзинский самому главному сталинофобу России Яковлеву,-молчать в случае чего не менее трёхсот лет.

Ничего не значащей, технической должностью,-назвал пост генерального секретаря партии Троцкий, и это тот редкий случай, когда приятель Радзинского сказал правду. Так что, насчёт “возвышения Кобы” архивник слегка драматургически преувеличил.

Как же мы сами не догадались?! Это же Сталин организовал террористический акт в отношении своего друга Камо! Больше ведь некому! Спасибо следователю по террористическим делам Эдварду Радзинскому! Наконец-то выявлена причинно-следственная связь дружбы Сосо и Симона с дорожно-транспортным происшествием, случившимся в Тифлисе. Что получается? Сталин находится в состоянии перманентного страха перед возможными свидетельскими показаниями Камо об участии Кобы в ограблении банка в Тифлисе. Разоблачения Камо могут повлечь за собой резкое повышение авторитета Сталина в глазах его товарищей по партии. Это в свою очередь приведёт членов ЦК к мысли о необходимости назначения Сталина на самые ответственные должности в государстве (что потом и произошло в действительности), что автоматически означало чудовищное увеличение объема работы и ответственности! Мог ли Сталин допустить такое развитие событий? Нет, Камо был обречён! Выжить в этой ситуации противостояния генеральному секретарю у него просто не было шансов! Ни одного! И Сталин, отпросившись у Крупской, мчится в Тифлис, с трудом, но всё же находит и угоняет грузовик, после чего ездит за велосипедистом Камо, выжидая удобный момент для наезда на беспечного друга. В ленинском парике, конечно! В случае чего, ведь преступник будет опознан как Ленин! Совершив злодеяние, Сталин при содействии большевика-грузина Марка Розовского успевает вернуться в Москву и, едва успев положить парик на место, проводит совещание. Вот, что скрывалось за фразой “важняка” Радзинского про “печальную усмешку” Сталина.

Да, похоже, Ленин так и сказал Кобе, посоветовавшись с Радзинским,- скрывайся, мол, на нефтяных промыслах и ни о чём не беспокойся. Я лично буду “заботиться” о тебе.

Радзинскому приходится написать одно полупредложение с указанием на честность и щепетильность Кобы в денежных делах. Иначе всё его сочинение выглядело бы уж очень вызывающе лживым. Да и как не сказать пару слов о полном безразличии Сталина к материальным ценностям, о котором известно всему миру. Тем более, что эта характеристическая черта Сталина и есть одна из важнейших причин ненависти к нему со стороны радзинских. Усатый “тиран” ведь сам не воровал и радзинским не давал! Ну и какому либерасту это понравится? Что касается “портрета”, написанного Ф.Кнунянц (“маленький, тщедушный, какой-то ущербный”), то здесь Радзинский сам себя и опровергает, давая в своём сочинении фотографии молодого Иосифа Джугашвили под названием “Коба-революционер и террорист”. На фотографии красивый молодой человек с внимательными, ясными глазами и прямой, гордой осанкой. Читатель, надеюсь, не забыл, как, не сгибаясь, шёл Коба в батумской тюрьме сквозь строй солдат под градом ударов ружейных прикладов. И этот факт подтверждён самим драматическим историком Радзинским! А насчёт эпитетов “маленький, тщедушный и какой-то ущербный”,-то понятно, что Капунянц “рисовал” портрет Сталина, используя в качестве модели Радзинского. Хотя по сравнению с этим карликом Сталин выглядит великаном. В тюремных документах, которыми располагает Радзинский, указан и рост Кобы-174 см. Было бы нтересно также взглянуть на физиономию “художника”Капунянца…

“…Но Екатерина увидела его (Кобу-Л.Ж.) иным... В нем было очарование столь любимого в Грузии романтического разбойника, грабящего богатых во имя бедных. И еще - ощущение власти над людьми. Оно подчиняло. "Он нравился женщинам", - вспоминал под старость Молотов…”

Странно всё это! Радзинские и капунянцы во внешности Сталина отчего-то видять только “ущербность и тщедушность”, а красавица Екатерина Сванидзе с этим парнем решает навсегда связать свою судьбу и разделить с ним все тяготы и опасности его революционной деятельности.

Да, для еврея Троцкого в отношении к невесте главное не любовь, а её атеизм, и еврей Радзинский не находит нужным одёрнуть соплеменника. А вот Сталину было наплевать на мнение троцких с радзинскими, и он проходит обряд венчания с любимой Като.

Потрясающее скудоумие Радзинского и ощущение полной безнаказанности позволяют ему выплёскивать совершенно абсурдные обвинения в адрес Сталина. Впрочем, этим без устали уже более полувека (!) занимаются его собратья по разуму.

Каких-таких людей “убивал” Сталин? Фамилии у этих людей есть? А почему ни одной фамилии не указано?

И с чего это Радзинский измыслил, что семью Коба мог создать “только с невинной религиозной девушкой…”? Неужели этот театральщик не в состоянии понять, что любовь рождается вне всяких расчётов и пожеланий? Архивник , исходя из собственных нравственных начал, уверен, что Коба никогда не полюбил бы Като, будь она неверующей, потерявшей невинность. Что тут сказать? Вряд ли стоит особо бранить Радзинского. Таким его воспитали родители, и тут ничего не поделаешь. Жаль только, что, не осознавая свою нравственную ущербность, он без смущения выставляет её на всеобщее обозрение.

Очень логично! Князь Игорь “убил” свою Ярославну, Ромео “убил” Джульетту…Да простят меня читатели за длинную цитату. Хотелось, чтобы вы самостоятельно определил обоснованность обвинения Радзинского,-“Так он (Сталин-Л.Ж.) убил свою первую жену”. Добавлю лишь, что многочисленные историки очень мало рассказывают о первой жене Сталина-Екатерине Сванидзе. Известно, что она и её сестра Сашико прекрасно шили и на жизнь денег хватало. Умерла Като от брюшного тифа, по одним сведениям, или от туберкулёза-по другим. Радзинский “забыл” привести цитату из воспоминаний Иремашвили, который присутствовал на похоронах Като:”…Коба крепко пожал мою руку, показал на гроб и сказал:”Сосо, это существо смягчало моё каменное сердце, она умерла и вместе с ней последние тёплые чувства к людям”. Он положил правую руку на грудь:”Здесь внутри всё опустошено, так непередаваемо пусто”.

Ладно, оставим “приговор” архивника на его совести.

Да, диплом архивариуса вручён Радзинскому по праву! Какая дотошность! Какая настойчивость! Какое внимание к деталям! Ни один ученый не разобрался в неточности в разных источниках дат рождения Якова и причинах её появления. А у Радзинского и вывод уже готов,-запутывал Сталин “всё, что касалось жизни Кобы”! Нарочно запутывал, чтобы насолить Радзинскому. Заняться-то ему больше нечем было, вот и запутывал. А ведь установить точную дату рождения сына Сталина-Якова Джугашвили,-это же практически научное открытие, влекущее за собой переворот в сознании других архивариусов, изучающих сталинскую эпоху.

Да, революционная деятельность в условиях слежки, провокаторской работы агентов “охранки” вырабатывала у подпольщиков обострённое чувство осторожности и подозрительности. Время от времени агенты разоблачались, но на их место внедрялись другие. Серьёзным “специалистом” по выявлению предателей в РСДРП считался В.Бурцев. Были и оклеветанные, и обвиненные по ложным, надуманным основаниям. Некоторые из этих революционеров были казнены, другие кончили жизнь самоубийством. Мало кто из революционных деятелей избежал подозрений в двойной игре. Обвинения в предательстве были выдвинуты, например, против Троцкого и Луначарского, но Радзинский, по понятным причинам, о них не упоминает. Делая назойливые, грязные намёки на “сотрудничество” Сталина с царской охранкой, архивник не затрудняет себя размышлениями о мотивах согласия работать осведомителем. А ведь их всего два: желание улучшить своё материальное положение, получая “вознаграждение” за доносы, и компрометирующие факты из собственной жизни, позволявшие жандармам заставить потенциальных агентов под угрозой разоблачения и наказания работать на охранку. Генерал от жандармерии А.Спиридович вспоминал:”Причины, толкающие людей на предательство своих близких, очень часто друзей, различны…Чаще всего будущие сотрудники сами предлагали свои услуги жандармскому офицеру, но бывали, конечно, случаи, и очень частые, когда предложения делались со стороны последних. Так или иначе, но из-за чего же шли в сотрудники деятели различных революционных организаций. Чаще всего, конечно, из-за денег…” Первый мотив в отношении Сталина можно даже не рассматривать, зная его безразличие к жизненному комфорту на грани аскатизма. Второй мотив был применим лишь к людям со слабым характером, не умеющих постоять за себя, испытывающих страх перед ссылкой, тюрьмой. И этот мотив неприменим к Сталину. Все без исключения исследователи жизненного пути Сталина отмечают его твёрдый характер, жёсткость, умение отстоять не только свои интересы, но и других, что отмечал даже приятель Радзинского Троцкий. Кстати, злейший враг Сталина Троцкий не позволил себе опуститься до умственного уровня Радзинского и подозревать Сталина в работе на царский режим, не говоря уже о предъявлении обвинений.

Не грозило Кобе “обвинение с перспективой каторжных работ”, как изящно выразился Радзинский. Лжёт архивник беззастенчиво! При аресте у Кобы была была обнаружена документы Бакинского комитета РСДРП и номер газеты “Гудок”. Коба спокойно объяснил, что ничего предосудительного не совершал, кроме побега из ссылки. Покинув место ссылки, проживал, дескать, в Лейпциге, никого не трогал, писал корреспонденции в “Гудок”, а по возвращении из Германии устроился на работу в Союз нефтепромышленных рабочих конторщиком. К документам отношения не имеет. Следствие продолжалось почти 8 месяцев. Учитывая, что 17 октября 1905 г. был издан царский манифест с объявлением амнистии политическим заключенным, то даже побег из ссылки не мог быть предъявлен Кобе в вину! Словом, у никакой доказательной базы против Кобы у следствия не оказалось. При рассмотрении дела в судебном заседании это дело было обречено на провал, и следователи, не обладающие умственными горизонтами Радзинского, это понимали. Именно поэтому дело Джугашвили, чтобы избежать гласного судебного разбирательства, было передано на рассмотрение Особого совещания при МВД, которое 26 сентября 1908 г. сократило срок новой ссылки до двух лет. Напрасно Радзинский упустил возможность намекнуть читателям на то, что члены Особого совещания наверняка были сообщниками Кобы. Это было бы логично для Радзинского.

Ну почему же-сразу на Кавказ? Здесь, видимо, Радзинский не лжёт, а просто не владеет вопросом. После побега Коба отправился в Петербург, рассчитывая остановиться у старого знакомого С.Аллилуева. Еще в ссылке он получил задание партии-организовать выпуск легальной партийной газеты. В Петербурге Коба проводит несколько встреч по этому вопросу с тамошними социал-демократами, в том числе и с депутатом Государственной думы Н.Полетаевым. В начале июля Коба отправляется на Кавказ.

Опять шельмует Радзинский. “Случайно” пропустил прилагательное “высшая”, которое стоит в донесении ротмистра Гелимбатовского перед словами “мера взыскания”. А ведь это означает, что ничего серьёзного охранка предъявить Кобе не могла, и самое страшное, что грозило Кобе,-была “высшая мера взыскания”- ссылка. А надоел Коба охранке основательно. Обосновывая арест Сталина начальник Бакинского охранного отделения доносил: “Упоминаемый в сводках наружного наблюдения…под кличкой “Молочный”, известный в организации под кличкой Коба, член БК РСДРП, являвшийся самым деятельным партийным работником, занявшим руководящую роль…., задержан по моему распоряжению чинами наружного наблюдения 23 сего марта. К необходимости задержания “Молочного” побуждала совершенная невозможность дальнейшего наблюдения за ним, т.к. все филеры стали ему известны, и даже назначенные вновь приезжие из Тифлиса немедленно проваливались, причём “Молочный”, успевая каждый раз обмануть наблюдение, указывал на него и встречавшимся с ним товарищам, чем, конечно, уже явно вредил делу.”

Так что, кавказская охранка, не имея серьёзных улик против Кобы, была согласна выдворить его с Кавказа с глаз долой под любым предлогом и куда угодно. Перед отправкой в Сольвычегодск Кобе вручили постановление наместника Кавказа о запрещении ему проживать на Кавказе в течение пяти лет.

Дальше Радзинский предоставляет свему драматургическому сознанию полную свободу и заполняет рассказ о пребывании Кобы в Сольвычегодске пошлятиной вперемешку с похабщиной. Не смог архивник удержаться в рамках приличий. А как тут избежать пошлости существу с такой как бы нравственностью? Молодой революционер на постое у красивой вдовы-это ж какой простор для вымысла!

Надо же, какой образованный у нас архивариус,-знает слово “перлюстрация”! И как умело его использует! Вопросы вот только задаёт себе и читателям не очень умные.То есть, умные, конечно, но…не очень. Какие-то драматические вопросы.

Предположим, что Коба отправил упомянутое Радзинским письмо Бобровскому, своему знакомому по работе на Кавказе, императорской почтой.

Что же такого написал в письме Коба, что следовало непременно держать в тайне от полиции? Что он принял решение добросовестно отсидеть весь срок ссылки? Что он, Коба, является членом РСДРП? Жаль, что архивник не рассказал, как выглядит конверт с марками, который позволил ему сделать вывод о наглой “перлюстрации” письма Кобы царским режимом…

Ровно через неделю Коба отправляет письмо в ЦК партии, которое начинается словами:” Товарищ Семён! Вчера я получил от товарищей ваше письмо…В ссылке имеется порядочная публика и было бы очень хорошо снабжать её периодическими нелегальными изданиями…” Странно и загадочно, что Коба получал и отправлял письма через “товарищей”, цинично игнорируя услуги царского почтового департамента. И снабжение ссыльных “нелегальными изданиями” тоже взвалил на плечи этих “товарищей”! А как было бы удобно ссыльным революционерам приходить на почту и регулярно получать по подписке решения конференций, съездов революционных организаций социал-демократов, социалистов-революционеров, анархистов и др.

Здесь чувствуется некоторая растерянность Радзинского. Ему никак не удаётся найти логическую связь между донесением жандармского идиота и реакцией его начальства. Радзинский “подзабыл”, что Коба живёт в Вологде свободно, не имея за собой даже гласного надзора полиции. Ссылка-то кончилась! К чему привёл бы арест Кобы в Вологде, предлагаемый автором донесения? К конфузу! А вот если проследовать за ним в Петербург или Москву и выявить его связи,-это уже чревато повышением по службе! И, главное, для ареста в Питере или Москве имелись законные основания-появление в городах, запрещенных ему для проживания.

Жандармы это понимали, а Радзинский нет…

Это для радзинских “побег в Петербург был безнадёжен”! Потому что после убийства Столыпина евреем Багровым полиция во всех крупных городах империи чрезвычайно активизировалась в строго определённом направлении. С.Аллилуев:”…Правительство приняло экстраординарные меры для поимки предполагаемых соучастников Богрова. Был разослан секретный циркуляр всем домовладельцам, содержателям гостиниц, предписывающий немедленно сообщать в полицию о каждом вновь прибывающем лице еврейской национальности.” Поэтому царский режим в тот период считал “грузинскую физиономию” Кобы для себя менее опасной, чем физиономии радзинских.

Здесь для нас интересно, что архивник, пользуясь воспоминаниями С.Аллилуева, отказывается цитировать фрагменты с информацией,

опровергающей его бредовые измышления. А это уже не невежество или отсутствие нужных материалов,-это прямая ложь!

“…Хотя Сильвестр Тодрия жил поблизости, но укрыть у себя товарища Сталина он не мог, так как в то время все ворота, а на Невском в особенности, запирались на ночь и охранялись дворниками. Не оставалось ничего иного, как идти в меблированные комнаты. Решили пойти на Гончарную улицу….Пришли. Швейцар, внимательно оглядев пришедших, спросил Тодрия, не еврей ли он…На другое утро он зашёл за товарищем Сталиным, и они направились ко мне на Выборгскую сторону.

Шутки Кобы в отношении шпиков в котелках не понятны только Радзинскому. Какую опасность могли представлять шпики в спецодежде для Сталина, признанного мастера конспирации и любителя издевательств над тружениками сыска?! А “лёгкость ускользания от наблюдения”, так поразившая Радзинского, объясняется С.Аллилуевым: “…Поздно вечером товарищи Сталин, Тодрия и Забелин отправились в путь. Забелин, хорошо знавший местность, повёл их в обход, по тёмной, глухой аллее. Здесь шпики вынуждены были отстать…” Выполнив все намеченные дела, Сталин вернулся в гостиницу, где 9 сентября был арестован. Видимо, швейцар всё же доложил в полицию о подозрительном постояльце и его приятеле с внешностью еврея.

Радзинскому три года жизни в Вологде уже под гласным надзором полиции представляются “мягким наказанием” для Сталина! А, собственно, за что? За “самоволку” в Питер? Что-то уж очень кровожаден наш историк…

“Но Кобы среди них не было”,-напрягает голосовые связки архивар.

“Коба был введён позже, лично Лениным!” И что? Это бросает тень на личность Кобы? Или на Ленина? Кооптация в ЦК менее легитимна, чем избрание в ЦК на конференции? Чем в данном случае Сталин вызвал такое раздражение у Радзинского? А ведь знает Радзинский, не может не знать, что очень много делегатов до Праги не добрались, поскольку были арестованы. Именно поэтому “кооптация” не представляла ничего странного для тех условий.

Напомним читателям, что конференция в Праге состоялась в январе 1912 года. Её работа проходила под пристальным вниманием охранки, благодаря агентам внедренным в партию. Роман Вацлавич Малиновский, не вызывая ни у кого подозрений, информировал охранку о всех событиях, происходивших на конференции. Провокатором оказался, как выяснилось позднее, и делегат с решающим голосом А.Романов. В целях конспирации на конференции был принят необычный порядок избрания членов ЦК. Каждый делегат передавал Ленину записку с перечнем лиц, которые, по мнению делегата, должны стать членами ЦК. Ленин лично оповещал того или иного делегата об избрании его членом ЦК. Несмотря на соблюдение конспирации вскоре почти все члены ЦК были арестованы.

О том, что Сталин был кооптирован в ЦК на самой конференции, а не “позже”, как нагло утверждает Радзинский, свидетельствует агентурная записка Московского охранного отделения с анализом работы пражской конференции: “…На основании предоставленного цекистам права кооптирования избраны в члены ЦК:а)”Коба”-известный Деп.Полиции кр. Тифлисской губ. Иосиф ВЫиссарионов Джугашвили, отбывший срок администр. Высылки в гор.Сольвычегодске, Вологодской, и арестованный согласно сведений Моск.Охр.Отд., в С.-Петербурге, 9 сентября 1911 года, губ., и б) “Владимир”, бывший рабочий Путиловского завода…, работает в настоящее время в Екатеринославской губ., настоящая фамилия его-Белостоцкий.”

Членами ЦК были дополнительно избраны люди рабочих профессий: Калинин, Белостоцкий, Петровский, Бадаев, Киселёв, Малиновский.

Тогда же Сталин был заочно избран членом Русского Бюро, о чём Радзинский умолчал.

И никакого переворота в Праге не случилось. Там было впервые организационно оформлено создание большевистской партии, которая раньше была фракцией большевиков в РСДРП.

Иногда Радзинского становится жалко. Злоба и ненависть к Сталину переполняют его, а объяснить эти чувства он не в состоянии. “Чёрный человек”, -презрительно замечает архивник. Ну не было у Сталины другого пальто, кроме чёрного,- что ж тут усмехаться?

В Питере Коба в каждом номере газеты ”Звезда” публикует свои статьи, иногда по две и больше в одном номере. Принимает участие в создании “общерусской газеты” “Правда”. Бесчисленные встречи, собрания, митинги, на которых выступает Коба, обессилят кого угодно. Не исключая Радзинского.

Вряд ли арест Кобы был случайным. К этому времени охранка уже к социал-демократам относилась достаточно серьёзно. 14 апреля арестовали и отправили в Шлиссельбургскую каторжную тюрьму Орджоникидзе. В мае был арестован член ЦК и Русского Бюро Спандарян. Шаумян уже полгода, как находился в тюрьме.

12 апреля в Петербургское охранное отделение поступил запрос из Департамента полиции, в котором сообщалось:” Вследствие ссобщенных Вашему Высокоблагородию начальником Бакинского охранного отделения…сведения о члене центрального комитета Российской социал-демократической партии Иосифе Джугашвили, выбывшем сего апреля из Баку в Петербург , департамент полиции просит Вас уведомить, прибыло ли названное лицо в столицу, присовокупляя, что Джугашвили подлежит аресту…как лицо, принадлежащее к Российской социал-демократической партии”.

Так что шансов долго оставаться на свободе у Кобы не было.

“В пятый раз!” бежал Коба, и восклицательный знак Радзинского

Здесь скорее всего, выражает его восхищение мужеством Кобы. К этому времени в Нарымском крае действовали два бюро содействия побегам-эсеровское и эсдековское. Поэтому побег прошёл удачно.

Сталину путём различных ухищрений удаётся выскользнуть за границу, но архивар приходит к выводу, что “ему разрешили” это сделать. Логично предположить, что, “разрешению”, согласно Радзинскому предшествовало заявление Сталина в Департамент полиции, которое и было благосклонно удовлетворено. А ведь архивник мог даже написать, что Департамент полиции санкционировал зарубежную командировку Кобы, получив от того твёрдое обещание представить охранке подробный отчёт о поездке.

Радзинский решил рассказать нам о жизни и революционной деятельности Сталина, не имея ни малейшего представления о внутренней жизни России, её отношениях с другими странами, о порядке пересечения государственных границ, о паспортном режиме в России и сопредельных с ней государствах. Ничего не соображая в этих вопросах, он издаёт вопль:”Но как? Как всё это удалось?”

Ещё 18 апреля 1912 года Сталин написал письмо С.Берильскому в Париж, Рю С. Жан, 268, в котором спрашивал:” Просьба сообщить о том, как относятся за границей к беспаспортным. Дорогой товарищ. Мне необходимо выехать до 25 апреля. Мне очень важно знать, можно ли и как пробраться в Париж, избежав при этом требований паспорта от иностранной полиции, не имея этого паспорта совсем. Пробираясь через Финляндию, вопрос о русской полиции можно решить. Но интересно знать, как относятся к этому документу австрийцы, немцы, англичане, французы. Можно ли у них проскользнуть вообще, а в данном случае через Лондон, через пристани. Каковы у них обычаи на вокзалах и пристанях…”

Поэтому даже Радзинский легко мог сделать вывод о тщательной и серьёзной подготовке к зарубежным поездкам Сталина, а не орать “Как? Как это ему удалось?”, выставляя себя перед читателями полным идиотом. Тем не менее, архивник снова и снова задаётся вопросом, не дающим ему возможности подумать о чём-нибудь другом:

“Так что по-прежнему остается открытым вопрос: как же он (Коба-Л.Ж.) без заграничного паспорта, при предупрежденной о его маршруте полиции сумел дважды пересечь границу? Череда нудных, одинаковых вопросов без ответа.” Врёт Радзинский! Ответы на его подленькие вопросы легко можно найти при желании и способности самостоятельно думать без подсказок Троцкого.

Сталин тоже “заметил” Троцкого, только намного раньше. Он вообще быстро определял сущность человека. Жизнь заставила! О подлой и гнусной натуре Троцкого Сталин писал ещё в 1907 году: “…Троцкий…валит в одну кучу всех, как противников партийности, так и её сторонников. И, разумеется, у него не получается никакого единства: пять лет он ведёт эту ребяческую проповедь необъединимого и вот достиг того, что у нас есть две газеты, две платформы, две конференции и ни капли единства между рабочей демократиейи “ликвидаторами”. Из проповедника фантастического единства Троцкий превращается в приказчика ликвидаторов, делающего дело, угодное ликвидаторам…Это не единство, а игра, достойная комедианта”.

Обращает на себя внимание, что Ленин в беседе с Горьким счёл нужным подчеркнуть национальность Сталина-“чудесный грузин”. И почему-то ни разу в жизни в отношении, например, Троцкого Ленин не сказал что-нибудь вроде,-“у нас тут один чудесный еврей чего-то такое пишет”. Это, наверное, оттого, что судьба не подарила Ленину знакомство с Радзинским.

Теоретическую работу Сталина “Марксизм и национальный вопрос” Ленин безоговорочно одобрил и, когда редакция решила представить её в качестве дискуссионной, Ленин резко выступил с протестом:”…Трояновский поднимает что-то вроде склоки тиз-за статьи Кобы для “Просвещения”…Конечно, мы абсолютно против. Статья очень хороша. Вопрос боевой и мы не сдадим ни на йоту принципиальной позиции против бундовской сволочи!”. Такое отношение Ленина и Сталина к “бундовской сволочи”, состоящей сплошь из евреев, не может понравиться радзинским, но вряд ли это является основной причиной их зоологической ненависти

К Сталину.

Надеюсь, читатель понял тонкий намёк Радзинского. Коба пишет письмо Малиновскому, который был агентом охранки! “Таков был адресат Кобы”,-многозначительно и зловеще произносит Радзинский!

Ух ты! Вот оно как обернулось! Кто может находится в переписке с агентом охранки? Неужели непонятно? И на наших глазах Радзинский разоблачает агентурную связь двух предателей революционного движения.

Радзинский никак не комментирует рассказ Словатинской. В противном случае ему пришлось бы объяснять, с какой целью провокатор Малиновский доносит на своего “коллегу” по работе в охранке”, причём в такой ответственный момент российской истории, когда каждый агент для полиции представлял исключительную ценность. Оставил без внимания архивник и такую характерную для Сталина черту, как скромность, которую отмечали все, кому довелось общаться с этим человеком.

Отчаянные письма Сталина Радзинский называет “жалобными”! Именно в таких, тщательно подобранных эпитетах драматург демонстрирует свою подленькую натуру. “Жалобные письма”! Действительно, чего жаловаться?! Хлеба у него, видите ли, нет и сахара. Нормальная житейская ситуация для ссыльного революционера. И молоко ему подавай! Революции нечего было устраивать!

Радзинский по каким-то причинам не сообщил фамилию получателя письма-Малиновский.

А здесь мы вынуждены снять шляпу перед литературным “мастерством” архивариуса, позволяющим ему искусно вводить читателя в заблуждение, проще говоря, лгать. Из этого фрагмента следует, что семья Аллилуевых узнала о бедственном положении Сталина из его письма и “тотчас выслали ему денег”. Но ведь этого не было! Не просил Сталин у Аллилуевым денег, зная об их тяжёлом материальном положении. Аллилуевы узнали об его нужде из других источников и действительно прислали ему небольшую сумму. Получив деньги Сталин в своём письме даже упрекнул их за это, и Радзинский вынужден привести цитату из этого письма:

Практически все серьёзные исследователи сталинской биографии пишут о подготовке Сталина к побегу из места последней ссылки, с.Костино, несмотря на на все организационные и климатические препятствия. Всё же Туруханский край это не Подмосковье, и даже не Вологда. Предположим, что Радзинский не разбирается в особенностях климатических условий в различных райлнах России, но почему он не взял в школьной библиотеке учебник географии? Из него он бы узнал, что в Туруханском крае единственным видом транспорта был пароход, пару раз в год ходивший по Енисею. Зимой можно было прокатиться по обледенелому Енисею на собачках, но для побега это не годилось, поскольку проехать незаметно мимо застав было невозможно “Отчего сам Коба не попытался бежать?”,-вопрошает Радзинский. Тут не знаешь, чт и подумать о психическом состоянии драматурга:то ли он прикидывается идиотом, то ли он и на самом деле идиот? Скорее всего ни то, ни другое. Здесь мы имеем дело с подлым лжецом, который прекрасно знает о том, что Сталин и прибывший в Туруханский край Свердлов, едва обосновавшись в пос.Костино, сразу начали готовить побег. Связь с партией осуществлялась через депутата Государственной думы Малиновского, который тут же обо всём информировал полицию. В сентябре 1913 г. Свердлов пишет Малиновскому: “Дорогой Роман! Не знаю, успеет ли дойти это письмо до распутицы. Бывает часто, что отправленное отсюда почта замерзает в дороге, не дойдя до Енисейска. Посему и не пишу много. Только что распростились с Васькой (Сталиным-Л.Ж.), он гостил у меня неделю. Получил наши письма, отправленные неделю назад? Завтра утром он уже уедет из Монастыря село Монастырское-Л.Ж.) домой. Теперь сюда придвинулся телеграф…Теперь вот наша просьба. Если у тебя будут деньги для меня или Васьки (могут прислать), то посылай по следующему адресу:Туруханск, Енисейской губернии, с.Монастырское, Карлу Александровичу Лукашевичу. И больше ничего. Никаких пометок для кого и тому подобное не надо. Одновременно шлите или мне или Ваське открытку с сообщением об отправке и пометь при этом цифру. Вот и всё…” Деньги поступили, но все попытки бежать были сорваны провокатором Малиновским. Полиция была досконально информирована обо всех деталях подготовки и приняла серьёзные меры.В августе 1913 г. начальник Енисейского губернского жандармского управления получает указание:”Ввиду возможности побега из ссылки в целях возвращения к прежней партийной деятельности упомянутых в записках от 18 июня сего года за №57912 и 18 апреля сего года за №55590 Иосифа Виссарионовича Джугашвили и Якова Мовшева Свердлова, высланных в Туруханский край под гласный надзор полиции, департамент полиции просит Ваше высокоблагородие принять меры к воспрепятствованию Джугашвили и Свердлову побега из ссылки.” В письме начальника Енисейского губернского управления Байкова, направленному в адрес енисейского губернатора читаем:”Директор департамента полиции телеграммой от 29 сего января за № 55 уведомил меня, что высланным по постановлению министра внутренних дел в Туруханский край под гласный надзор полиции Иосифу Виссарионовичу Джугашвили и Якову Мовшеву (Михайловичу) Свердлову высланы 28 сего января кроме ранее высланных 100 рублей, ещё пятьдесят рублей для организации побега их из Туруханского края. О вышеизложенном, в дополнение отношения моего от 18 декабря 1913 г. за №12104, сообщаю Вашему Превосходительству на распоряжение. Полковник Байков.”

Надзор за ссыльными стал круглосуточным, но не довольствуясь этим Сталина и Свердлова отправляют вообще к чёрты на кулички, в п.Курейка, расположенный севернее Полярного круга. Кроме Сталина и Свердлова, других политических ссыльных в этих местах не было. Побег отсюда был невозможен.

Вот оно, умение профессионального архивного драматурга заинтриговать читателя! Это примерно, как в индийском кино,-если в начале фильма на стене висит ружьё, то в конце фильма оно должно обязательно спеть и станцевать!

Ладно, подождём немного песен и плясок Радзинского…

Из текста Радзинского следует, что работа по выявлению предателей революционного движения и агентов охранки была завершена в 1919г. Это, конечно, наглое враньё архивариуса.

Особая комиссии при историко-революционном архиве действительно в 1919 г. была упразднена, и исслдедованием деятельности охранки, выявлением провокаторов, агентов стал заниматься самим архивом, а после переезда в Москву- Архивом революции и внешней политики. До начала Великой Отечественной войны Центральный государственный исторический архив СССР продолжал эту работу.

Читатель уже, конечно, догадался, что у Радзинского нет ни одного факта, документа, свидетельства, которые могли бы подтвердить “работу” Сталина на департамент полиции. Для архивника в этой ситуации задача упрощена до примитивизма-посеять сомнения в невиновности Сталина, родить у читателя мысль, что, в принципе, это дело тёмное…

В приведённом фрагменте Радзинский рассказал нам, что, по мнению Шатуновской, Шаумян подозревал Сталина в провокаторстве, но потом перестал. Для подтверждения того, что Шаумян подозревал Сталина, Радзинский приводит “донесение агента “Фикуса”. Охотно верим! И Фикусу и Радзинскому, и даже Шатуновской. Были подозрения у Шаумяна в отношении Сталина. А у Сталина были подозрения в отношении Шаумяна и Шатуновской, не говоря уже о Радзинском. И что? Как уже сообщалось, в провокаторстве подозревали Троцкого, Луначарского и многих других. А Ленина подозревали в шпионаже в пользу кайзеровской Германии. Радзинский, говоря о подозрениях Шаумяна, как-то “подзабыл” нам рассказать, как в дальнейшем складывались отношения у Шаумяна со Сталиным! А они были не просто нейтральными, но дружественными. “Шатуновская публично заявляла о подозрениях Шаумяна!”-кричит Радзинский. Ну и что? У автора есть подозрения, что папаша Радзинского писал доносы на коллег по литературной “работе”, а его сынок Эдвард воровал мелочь из карманов одноклассников, но автор ведь помалкивает о своих подозрениях. Доказательств-то нет! Пока нет!

Ну, если сама Шатуновская “считала”, то какие могут быть сомнения. Сталин по наивности полагал, что его “правки” не привлекут внимание Шатуновской, и…просчитался. А тут и Радзинский подоспел на помощь.

Радзинский с этой Шатуновской даже не пытаются объяснить читателям, почему старые большевики, “зная о провокаторстве Кобы”, не разоблачили его! Ленина, например, вызывали даже на комиссию Временного правительства для дачи показаний в связи с обвинениями в шпионаже! А старые большевики смолчали! Может Радзинский написал свою шизофреническую книжку для идиотов?

Действительно, надо многое впомнить. В особенности то, о чём умалчивает Радзинский. Когда архивник пишет о “фантастических побегах Кобы”, то почему-то “забывает, что Коба, кроме ссылок, значительную часть времени провёл в тюрьмах и…ни одного побега! А по поводу побегов из ссылок нас и Радзинского, в том числе, информирует Заведующий Особым отделом департамента полиции А.Ратаев:”…Ссылка существовала только на бумаге. Не бежал из ссылки только тот, кто этого не хотел, кому, по личным соображениям, не было надобности бежать.” Многие члены различных партий (большевики, меньшевики, эсеры и др.) бежали из ссылок много раз. Например, Свердлов, Енукидзе, Ногин, Орджоникидзе и др. В сборнике биограий “Деятели СССР и Октябрьской революции” про Ногина, например, сообщается, что после первого ареста в 1898 году “начинается непрерывная цепь высылок, побегов, арестов, сидений по тюрьмам, путешествий за границу, возвратов вновь на революционную работу в Россию. Как-то, вспоминая прошлое, он подсчитал количество тюрем, известное ему по личному сидению в них. Таких тюрем он насчитал 50.” Поэтому побеги Сталина из ссылок могут вызвать удивление и подозрительность только у Радзинского и его собратьев по разуму.

Нравится, очень нравится Радзинскому прикидываться придурком. Дескать, я только размышляю, а выводы пусть делает читатель.

Малиновский был “близким знакомым и адресатом” не только Сталина, но и Ленина, Сверлова, Спандаряна, Белостоцкого и многих других революционеров. И что это доказывает? О том, что Малиновский-провокатор, партия узнала только в 1917 году. А по поводу якобы “халатного” поведения охранки в отношении Сталина Радзинский мог бы представить на суд читателей рапорт начальника московской охранки Мартынова на имя директора департамента полиции от 1 ноября 1912 года.

“Совершенно доверительно. В последних числах минувшего октября месяца сего года через гор.Москву проезжал и вошёл в связь с секретным сотрудником вверенного мне отделения “Портным” (Малиновским-Л.Ж.) кооптированный в ленинский ЦК Российской социал-демократической рабочей партии еще на Пражской конференции, кр. Тифлисской губернии Иосиф Виссарионов Джугашвили, носящий партийный псевдоним “Коба”.

Поименованный И.ДЖУГАШВИЛИ, наблюдавшийся в апреле месяце сего года по г.Москве, переданный отсюда наружному наблюдению С.-Петербургского Охранного отделения и в С.-Петербурге 22 того же апреля арестованный, по его рассказам, успел в настоящее время бежать из места административной высылки (отдалённая местность в восточной Сибири, побывал за границей у “Ленина” и теперь возвращается в С.-Петербург, где он успел до поездки за границу проработать при редакции газеты “Правда” около полутора месяцев.

Так как поименованный “Коба” оставался в Москве лишь одни сутки, обменялся с секретной агентурой сведениями о последних событиях партийной жизни и вслед за сим уехал в г.С.-Петербург, то наружным наблюдением он, во избежание провала сотрудника (Малиновского-Л.Ж.) не сопровождался и о его отъезде начальнику С.-Петербургского Охранного отделения было сообщено тотчас же телефонограммой и дополнительной к таковой шифрованноц депешей, в копии при сем представляемой….

…Представляемый при сем агентурный материал никому мною не сообщался во избежание возможности поимки или провала агентурного источника, почему ходатайствую пред Вашим Превосходительством об использовании такового по частям без ссылок и указаний на вверенное мне отделение… А.Мартынов”

Какие выводы можно сделать, прочитав это донесение? За “своими агентами” такую тщательную слежку не ведут! О “своих агентах”(“Портной”-Малиновский-Л.Ж.) охранка проявляет удивительную заботу и предусмотрительность! Должен ли был Радзинский привести этот документ, полностью снимающий все гнусные подозрения в отношении Сталина? Конечно, должен был привести, но…не привел. Скрыл!

Далее архивник пространно рассуждает о судьбе провокатора Малиновского-“близкого знакомого и адресата Кобы”.

Что-то маловато сведений почерпнул Радзинский у Луиса Фишера! Неужели опять решил скрыть от читателей важнейшую информацию?

На следствии Малиновский признал, что выдал Свердлова. Относительно Сталина Малиновский показал:”Другой случай с Кобой (Сталиным). Тут я его не выдал, но Белецкий (директор департамента полиции-Л.Ж.) мне сказал, чтоб я был как можно дальше от Кобы, так как он будет на днях арестован, а он как назло, точно желал меня испытать, терзать и так уж гниющую рану, пришёл к нам, а от нас в Калашниковскую биржу, где и был арестован”.

Можно ли предположить, что Радзинскому не были известны эти показания Малиновского, снимающие все подозрения со Сталина?

Вряд ли…

Радзинский: “…Думая над историей Малиновского…”

Эх, зря Радзинский написал эту фразу. Она ведь по сути является чистосердечным признанием в слабом умственном развитии. Не будь этой фразы, архивник мог заявить, что настроил свою книжку, не особенно утруждая себя раздумьями, анализом событий фактов. Но он, оказывается, “думал”! И вот перед читателями результат многотрудной “умственной” работы драматургического историка:

Сталина еврей Радзинский называет “коварным восточным человеком”, не утруждая себя, как обычно, доказательствами, иллюстрациями, примерами “коварных” поступков Кобы. Ну рассказал бы хоть что-нибудь о том, как Сталин где-то, когда-то совершил своё “коварство”! А ведь Радзинский описывает жизнь своего героя, начиная, можно сказать, с пелёнок. И ни одного недостойного поступка Сосо-Кобы!

Как интересно! Ленин, не будучи знакомым с Кобой, “предписывает” ему,-“Вы, товарищ Коба должны обязательно “вступить в контакт” с полицией. Это архиважно для дела революции! Я с охранкой уже договорился. Вас будут ждать! И никому ни слова! Строгая тайна конспирации! Об этом будут знать только трое:я, Вы и охранка. Сразу после “вступления в контакт” приступайте к “бомбовым делам”. Товарищи из “Бунда” советуют начать с архивариуса Радзинского, который, по их мнению, позорит еврейскую нацию. Крепко жму руку! Кайзер высоко оценивает Вашу деятельность. Пролетарии всех стран соединяйтесь! Ваш Ильич.”

Конечно, Коба очень переживал. Ему так нравилось заниматься “эксами” на радость полиции. И, главное, не надо было соблюдать “осторожность”! Согласовал объект и время проведения “экса” с охранкой и вперёд! Весёлое было время.

Радзинский:

Да, именно так всё и было! Неясно вот только,-кто “позволил” Малиновскому “выдать” Кобу? Охранка или Ленин? И кому именно “выдать”? Охранке или партии большевиков?

Не надо, читатель, искать в словах Радзинского логику и хоть небольшой здравый смысл. Архивариус нас честно предупредил,-прежде, чем написать эту ахинею, он…”думал”!

“…Кобе пришлось понять: его предали. Им пожертвовали… Но понял он это не сразу”

Конечно, “не сразу”. О том, что партия его “предала” Коба понял только после получения денег, предназначенных для организации побега из субтропического Туруханского края. Ленин, зная, что Малиновский работает на полицию, специально информировал его о подготовке побега Кобы, ну, а Малиновский, в свою очередь, держал в курсе полицию. Круг логических и мучительных размышлений Кобы замкнулся! Коба был потрясён иезуитским лицемерием и цинизмом Ленина и чуть было не потерял веру в человечество. Неожиданно пришла мысль,-а ведь его предал не только Ленин, но и охранка! Та самая охранка, по согласованию с которой он так славно устраивал “бомбовые дела”!

Раньше ведь как было?! Ну посадят Кобу на годик-другой в тюрьму, ну прогонят там пару раз сквозь строй солдат, ну сошлют в какую-нибудь Вологду…Но чтоб загнать своего агента, ставшего авторитетнейшим руководителем партии, чёрт знает куда?! Эта мысль была невыносимой, и Коба выбежал из избы в поисках жандармского стражника Ивана Лалетина, который стерёг за Северным полярным кругом его, единственного революционера в этих широтах. Местный житель Фёдор Тарасеев стал свидетелем этой хулиганской выходки Кобы и записал специально для Равдзинского:

“Как-то вечером весной 1914 года мы наблюдали такую картину: жандарм пятился к Енисею и трусливо махал обнажённой шашкой впереди себя, а товарищ Сталин шёл на него возбуждённый и строгий со сжатыми кулаками. Оказывается, в этот день товарищ Сталин сидел дома, работал и не выходил на улицу. Жандарму показалось это подозрительным, он и решил проверить. Без спроса ворвался в комнату, и товарищ Сталин выгнал этого мерзавца.”

Но мы-то с вами, дорогие читатели, теперь, благодаря Радзинскому, точно знаем, какие причины привели к нервному срыву Кобы. Что тут началось в Туруханском крае?! Срочные депеши, шифрограммы в Петербург, жандарма Лалетина меняют на жандарма М.Мерзлякова. Коба постепенно успокаивается, ходит на рыбалку, охоту, общается с местным населением. М.Мерзляков вспоминал:

“…И.В. очень любили местные жители, очень часто ходили к нему, часто просиживали у И.В. целые ночи…Жил скромно, скудно…помогал им деньгами в нужде…Почта приходила раз в месяц, ему всегда что-нибудь присылали. Присылали посылки с медикаментами, которыми И.В. делился с местным населением, были случаи, когда И.В. сам лично помогал лекарствами людям, заливал раны йодом, давал порошки…К тов.Сталину приезжали инородцы (тунгусы)…и др. Привозили рыбу и оленье мясо, за что И.В. щедро расплачивался с ними…С инородцами И.В. часто беседовал и подолгу, о чём они беседовали мне неизвестно. Знаю только, что им советовал мыться, бриться, стричь волосы. Помню, одного он побрил и снадбил мылом. Инородцы его уважали и хорошо отзывались о нём.”

Вообщем, классную версию сочинил Радзинский. Проявил, так сказать, большой драматургический как бы талант! Спел вместо ружья и даже станцевал…И, что очень важно, не постеснялся вступить в противоречие с самим Троцким. Тот, на что уж подлец, но обвинить Сталина в предательстве и работе на охранку не решился.

Сколько всего времени провёл Сталин в неволе?

Из 15 лет, прошедших со дня первого ареста, 8 лет и 10 месяцев, т.е. большую часть. На свободе между арестами ему удавалось быть всего несколько месяцев.

9 месяцев с 24 июня 1909г. по 23 марта 1910г.,

2 месяца с 29 февраля по 22 апреля 1912г.,

6 месяцев с 1 сентября 1912г.по 23 февраля 1913г.,

2,5 месяца с 27 июня по 9 сентября 1911г. в Вологде под надзором полиции.

Странного “агента” имела охранка в лице Сталина. Вместо того, чтобы вести разведывательную работу в революционном движении и информировать полицию, “агент” Коба большую часть времени проводит в тюрьмах и ссылках.

После Февральской революции для выявления и разоблачения провокаторов и агентов полиции были созданы специальные органы:

Чрезвычайная следственная комиссия,

Комиссия по заведыванию архивом заграничной агентуры в Париже,

Комиссия по обеспечению нового строя,

Комиссия по разбору дел бывшего департамента полиции.

Были заслушаны показания руководителей и высших чиновников полицейского департамента Макарова, Белецкого, Виссарионова, Герасимова, Спиридовича, Заварзина и др. Ни один не упомянул Кобу-Сталина.

В течение трёх лет архивы охранки в Закавказье находились в полном распоряжении грузинских меньшевиков, непримиримых политических противников Сталина.

И ни одного подтверждения “версии” Радзинского о работе Сталина на охранку не обнаружено!

Многие руководители и чиновники полицейского департамента после революции оказались за границей. И ни один не опубликовал что-либо, компрометирующее Сталина.

Наверное, это потому что у них не было архивно-драматургического дарования Радзинского. Да и искали, видимо, без вдохновения! А без вдохновения, настоянного на зоологической ненависти к объекту поиска, разве что-нибудь эдакое найдёшь?