Ответ первого заместителя министра РФ по атомной энергии В.Г. Виноградова Председателю Тюменской областной Думы С.Е. Корепанову от 22 марта 2001 г. N 06-1480 (поступил в Тюменскую областную Думу лишь 11 апреля 2001 г., вх. 1/154-1), посвященный обращению Законодательного Собрания Оренбургской области по вопросу «урановой сделки» (решение N 684 от 25 октября 2000 г.), примечателен тем, что это первый официальный документ, который вышел из недр Минатома по вопросу «урановой сделки» за 8 лет, прошедшие после заключения «Соглашения между Правительством Российской Федерации и Правительством США об использовании высокообогащенного урана, извлеченного из ядерного оружия» от 18 февраля 1993 г. («урановая сделка»). Ни Парламентские слушания в Государственной Думе РФ, проведенные в июне 1997 г., ни решение Совета Федерации РФ от 29 марта 2000 г. не заставили Минатом дать развернутое и внятное объяснение своей позиции по вопросу, который беспокоит на протяжении всего этого времени российскую общественность.

Что же заставило руководство Минатома с 5-месячным опозданием снизойти до Тюменской областной Думы?

Депутаты Законодательного Собрания Оренбургской области в октябре 2000 г. решили обратиться не только к Президенту России, Председателю Совета Федерации и Председателю Государственной Думы (таких обращений и ранее было достаточное количество), а в первую очередь к своим коллегам-депутатам региональных Законодательных Собраний с просьбой поддержать их требование о пересмотре сделки, наносящей ущерб национальной безопасности. К февралю 2001 г. уже более 20 Законодательных Собраний регионов выразили свою поддержку требованию депутатов Оренбуржья. Руководство Минатома поняло, что процесс сокрытия реального положения вещей, который вполне успешно им удавалось осуществлять на уровне федеральной власти, вышел из-под контроля и грозит для них серьезными последствиями.

Таким образом, ответ первого заместителя Министра по атомной энергии В.Г. Виноградова - это попытка загасить разрастающийся пожар. Для нас - это документ, который требует серьезного анализа и оценки. В своем ответе замминистра выделяет ряд конкретных тезисов, которые и будут рассмотрены ниже.

Заместитель министра В.Г. Виноградов утверждает, что «Соглашение ... не предусматривает продажу оружейного урана и плутония. Контракт ВОУ-НОУ предполагает продажу США низкообогащенного урана (НОУ), полученного путем разбавления высокообогащенного урана (ВОУ), извлеченного из ядерного оружия».

Никто из оппонентов Минатома никогда не утверждал, что Россия продает США оружейный уран как таковой, а если и использовалось выражение «продажа оружейного урана», то только для сокращения и подчеркивания той мысли, что те запасы оружейного урана, которые были созданы в СССР за всю послевоенную историю, в результате этой сделки будут проданы. Каков при этом технологический процесс переработки оружейного урана со средним обогащением 90% и выше по изотопу урана-235 в низкообогащенный (НОУ) с обогащением менее 20% и ниже (а по некоторым данным до 4,4%) по изотопу 235, в виде которого уран уже поставляется США, - это другой вопрос и более второстепенный, чем первый.

Однако замминистра в своем ответе обращает наше внимание именно на эту сторону. Посмотрим на нее более внимательно.

В природном уране 235-го изотопа содержится десятые доли процента. Только богатые страны, владеющие сложнейшими технологиями, способны изготавливать ядерные боеприпасы. В рассекреченных в США материалах по истории атомного проекта сообщается, что США, затратив на создание ядерного оружия 3,9 трлн. долларов начиная с 1945 г., смогли произвести только 550 т оружейного урана.

И вот теперь, согласно Соглашению, этот бесценный материал, созданный с таким трудом, разбавляют и продают. Это все равно, что взять золотые слитки из Гохрана и Центробанка, распылить в мелкодисперсный порошок, смешать со многими тысячами тонн песка... и с веселым видом торговать золотоносной рудой, объясняя при этом всем нашу экономическую выгоду.

Подчеркивание этого аспекта «урановой сделки» именно в тот момент, когда Минатом со всей своей решимостью продавливает через Госдуму РФ вопрос о ввозе в Россию отработанного ядерного топлива (ОЯТ), иначе как лицемерием назвать нельзя. Одним из аргументов в пользу ввоза ОЯТ является то, что это ценный продукт. Директор государственного научного центра «Институт физики высоких энергий» А.А. Логунов заявляет: «ОЯТ - это ведь не просто отходы. В природном уране - 0,7 процента урана-235, а в ОЯТ - до полутора процентов остается. Фактически это богатство, которое надо сохранять, перерабатывать, использовать для производства энергии. Ясно, что это нельзя выбрасывать, жизнь рано или поздно заставит использовать, вместо того чтобы перерабатывать руду». («Советская Россия», 12 апреля 2001 г.)

Заместитель министра В.Г. Виноградов утверждает, что «вышеуказанный контракт не подрывает национальную безопасность Российской Федерации» и ссылается при этом на проверки Счетной палаты, Генпрокуратуры, которые подтвердили целесообразность и законность «урановой сделки», а также на результаты заседания в 1998 г. Комитета по вопросам геополитики Государственной Думы РФ с участием представителей Минатома, МИДа, Минфина, Минэкономики и Минторга.

Счетная палата и Генпрокуратура, как правило, проверяют отдельные аспекты того или иного дела. Результаты рассмотрения данного вопроса на заседании Комитета по вопросам геополитики Государственной Думы, проведенного в 1998 г., нам неизвестны.

Однако мы располагаем полным комплектом документов по Парламентским слушаниям, проведенным в Государственной Думе РФ 3 июня 1997 г. по вопросу «Проблемы утилизации урана и плутония на базе новых технологий топливно-энергетических циклов».

Парламентские слушания были организованы Комитетом Госдумы по конверсии и наукоемким технологиям совместно с Комитетом по обороне, Комитетом по образованию и науке, Комитетом по промышленности, строительству, транспорту и энергетике, Комитетом по делам СНГ и связям с общественностью, Комитетом по проблемам Севера.

Проведению Парламентских слушаний предшествовала работа специальной депутатской комиссии под руководством физика-ядерщика Никитчука И.И., которая выезжала в Новосибирск и всесторонне изучала вопрос.

Выездная депутатская комиссия сделала следующий вывод:

Участники Парламентских слушаний были еще более категоричны:

Как видим, оценки депутатской Комиссии и Парламентских слушаний по вопросу ущерба национальной безопасности от «урановой сделки» диаметрально противоположны заявлению первого заместителя министра Виноградова В.Г.

Теперь обратим внимание на законность «урановой сделки», которая якобы проверялась Генпрокуратурой.

Действительно, в материалах дела имеется письмо заместителя Генерального прокурора В.И. Давыдова в адрес депутата Государственной Думы Волкова В.Н. от 6 июля 2000 г. (N 19-1005-98), в котором сообщается, что «оснований для уголовно-правового реагирования Генеральной прокуратурой по результатам проверки не имеется».

В тот же период была проведена независимая юридическая экспертиза Соглашения, которая пришла к следующим выводам:

Заключение независимой юридической экспертизы было передано в Совет Федерации, в Государственную Думу. До настоящего момента нам не известен ни один юридический документ, опровергающий выводы, сделанные независимыми юридическими экспертами. Можно спорить по тем или иным юридическим тонкостям в условиях правового беспредела, в котором жила последние десять лет наша страна, но зная следующие факты:

- В соответствии со ст.1 «Соглашения...», целью его заключения являлось - «переработка, как только это станет практически возможным, извлеченного из ядерного оружия в результате сокращения ядерных вооружений в соответствии с соглашениями в области разоружения и контроля над вооружениями...».

Нормальный здравый смысл не может признать законным такое положение, когда

В этом же разделе заместитель министра В.Г. Виноградов утверждает, что «запасы урана, имеющиеся в России, даже без использования оружейного урана и освоения новых месторождений позволяют обеспечивать мощности АЭС на уровне 30 Гвт в течение нескольких десятилетий».

Выступая на конференции Ядерного общества в Санкт-Петербурге 20 июня 2000 г., другой заместитель министра по атомной энергии Валентин Иванов заявил: «Россия обеспечена природным ураном на 10-15 лет. Сейчас в РФ производится около 2,5 тыс. т урана ежегодно, однако потребности атомной энергетики в топливе уже опережают этот показатель».

Возникает резонный вопрос: «Кто из двух заместителей министра вводит в заблуждение руководство страны и российскую общественность? Виноградов, утверждающий, что на несколько десятилетий с запасами урана у нас нет проблем? Или Иванов, говорящий, что уже сегодня добываемого сырья не хватает?»

В конце 2000 г. Министерство природных ресурсов Российской Федерации и Российская Академия наук опубликовали «Основные положения программы развития минерально-сырьевой базы Российской Федерации на 2001-2005 гг.». В разделе 3.2 «Минерально-сырьевая база атомной энергетики» читаем:

Таков вывод независимого от Минатома Министерства природных ресурсов. Трудно предположить, что заместитель министра Виноградов В.Г. не владеет реальной ситуаций, однако это не мешает ему утверждать: «Исходя из вышеизложенного, продажу низкообогащенного урана по контракту ВОУ-НОУ можно считать одним из наиболее удачных примеров конверсионного использования оборонных технологий».

Заместитель министра В.Г. Виноградов утверждает, что «абсолютно неправильно говорить о том, что выведенные из оружейного комплекса 500 тонн ВОУ составляют практически весь ядерный запас СССР.

Оставим в стороне слова о наличии какого-либо чувства ответственности у руководителей Минатома. Все наши предыдущие рассуждения скорее говорят об обратном. Тем не менее, осмыслим ту информацию, которая известна из открытых источников.

- Как уже указывалось, с 1945 г. США смогли произвести только 550 т оружейного урана.

- По достоверным данным известно, что даже в лучшие времена производственные мощности по разделению изотопов урана в СССР превосходили американские не более чем на 10-12%.

- Данное соотношение мощностей по разделению изотопов урана подтвердил на Правительственном часе заседания Государственной Думы 24 апреля 1997 г. бывший в то время министром атомной промышленности В.Н. Михайлов: «Этот (российский) 21 млн. так называемых единиц работ разделения - самый крупный в мире. В Соединенных Штатах - 17, во Франции - 10 миллионов единиц работ разделения».

- Известно, что в 70-х годах на самом высоком государственном уровне было заявлено, что СССР достиг ядерного паритета с США, что и послужило главным аргументом для последующего сокращения ядерных вооружений.

В тексте самого «Соглашения...» однозначно указано, что речь идет о «высокообогащенном уране (ВОУ), количество которого приблизительно оценивается в настоящее время в Российской Федерации в 500 метрических тонн со средним обогащением 90% и более по изотопу урана-235».

Все эти факты подводят только к одному выводу:

Трудно предположить, что заместитель министра В.Г. Виноградов не знает этих фактов, однако на заседании Комитета Совета Федерации по вопросам безопасности и обороны 28 марта 2000 г. с присущей ему ответственностью он заявил: «Если мы даже сложим продаваемые 500 т ВОУ с имеющимися у американцев, то оставшийся у нас стратегический запас все равно будет неизмеримо большим». («Российская Федерация сегодня», N 8 за 2000 г.)

Нетрудно подсчитать, что если утверждение В.Г. Виноградова верно, то до заключения сделки Россия должна была иметь более 1550 т оружейного урана, т.е. в 3 раза больше, чем у США. Об этом легко заявить с трибуны, но гораздо труднее обеспечить соответствующие мощности, способные добыть в три раза больше урановой руды и обогатить ее до содержания 90% изотопа урана-235.

Нам предлагают поверить на слово, что СССР удалось осуществить такой прорыв в соотношении ядерных потенциалов в тайне от американской разведки, которая до сих пор наивно считает, что у нас всего-навсего оружейного урана 500 т, что и зафиксировано в тексте Соглашения.

Однако есть все основания предполагать, что

Далее заместитель министра В.Г. Виноградов утверждает, что «заявления о заниженной стоимости продажи оружейного урана во многом основаны на неверных представлениях об экономической ценности делящихся материалов высокого обогащения. Проведенные оценочные расчеты показали, что возможная цена на уран 93% обогащения может находиться на уровне 32000 долларов США за килограмм, что в принципе соответствует уровню цен, заложенных в контракте ВОУ-НОУ», т.е. 11,9 млрд. долларов.

Напомним, что в начале своего ответа замминистра утверждал, что оружейный уран мы не продаем, а продаем низкообогащенный, но почему-то оценки стоимости делались для урана 93% обогащения.

Вопрос о реальной стоимости 500 т оружейного урана был поднят на Парламентских слушаниях. В материалах комиссии, которую, подчеркнем это еще раз, возглавлял доктор технических наук, физик-ядерщик И.И. Никитчук, оценка стоимости произведена тремя различными способами:

По любому из указанных методов расчета реальная стоимость превосходит цену контракта 11,9 млрд. долларов в десятки, сотни раз.

Заместитель министра не согласен с такими методами расчета. Однако когда нужно Минатому, он применяет именно такие методы. Возвращаясь к вопросу ввоза в Россию ОЯТ, слышим такие аргументы:

Директор Государственного научного центра «ИТЭФ» М.В. Данилов:

Исходя из всего вышесказанного, есть основания утверждать:

Далее заместитель министра В.Г. Виноградов утверждает, что «Л.Н. Максимов не является и.о. директора Института физико-технических проблем металлургии и специального машиностроения, так как такого института не существует».

Если по предыдущим вопросам можно противопоставлять те или иные аргументы, то здесь мы имеем дело с ОТКРОВЕННОЙ НАГЛОЙ ЛОЖЬЮ.

В наших материалах дела по «урановой сделке» имеется копия документа - Распоряжение Председателя Совета Министров СССР Рыжкова Н.И. от 29 декабря 1989 г. N 2261р, в котором сказано:

На основании данного Распоряжения Председателя Совета Министров 13 февраля 1990 г. был издан приказ N 019 министра Минатомэнергопрома о преобразовании ВИЛСа в Институт физико-технических проблем металлургии и специального машиностроения.

До 1994 г. Институт и экспериментальная база располагались на территории Новосибирского завода химконцентратов (НЗХК). Это признавал в своей официальной переписке бывший министр Минатома В.Н. Михайлов, а исполнявший короткое время обязанности министра Л.Д. Рябев в августе 1994 г. писал в письме к Л.Н. Максимову: «Руководство АО НЗХК заверило о создании условий для выполнения Вами работы, входящей в компетенцию Вашего института...»

Нам известно лишь то, что здания и сооружения производственно-экспериментальной базы Института, на строительство которых, согласно Распоряжения Совмина, было выделено в период 1990-1992 гг. 6 млн. рублей ежегодно (по тем еще ценам) и которые Минатомэнергопром должен был ввести в действие в 1992 г., были проданы с аукциона по цене 3-х комнатной квартиры.

Нам также известно, что вскоре после разгрома Института в 1994 г. и похищения всех научных архивов, включая особо конфиденциальные материалы по новой ядерной технологии, работы по ториевой энергетике начали серьезно развертываться в США и Израиле.

Замминистра Виноградов В.В. не может не знать всех этих фактов, однако заявляет, что такого института не существует. Возникает вопрос:

В заключение заместитель министра В.Г. Виноградов жалуется, что за 7 лет Минатому так и не удалось ознакомиться результатами научных разработок Л.Н. Максимова.

По признанию самого В.Г. Виноградова, сделанному 21 декабря 2000 г. в Комитете Государственной Думы по вопросам обороны, в системе Минатома проблемой ториевой энергетики занимается всего лишь одна лаборатория в Институте им. Курчатова, да и та финансируется США.

Однако это не помешало Минатому при разработке «Стратегии развития атомной энергетики России в первой половине XXI века», одобренной Правительством 25 мая 2000 г., вставить пункт: «разработка теплового реактора с торий-урановым циклом с естественной безопасностью. Срок исполнения 2030 г.»

В отличие от Минатома, Государственная Дума, готовя уже упоминавшиеся Парламентские слушания, без проблем направила в Новосибирск комиссию, которая сумела встретиться с неуловимым для Минатома Л.Н. Максимовым и ознакомиться с его научными идеями.

Более того, депутатам Государственной Думы были официально представлены материалы по проекту научно-технической программы с модернизацией топлива для ядерных реакторов на основе тория, причем Томский политехнический университет выразил готовность взять на себя «функцию головной организации по НИР и кадровому обеспечению при сохранении головной организации по технологии за Институтом физико-технических проблем металлургии и специального машиностроения (г. Новосибирск)».

В чем причины такой позиции Минатома и его руководителей? Они становятся понятными, если иметь в виду следующее:

После категорического отказа в апреле 1994 г. Л.Н. Максимова от предложения группы неизвестных лиц выехать за границу для продолжения своих работ, началось фактическое уничтожение возглавляемого им Института. На 7 лет были практически приостановлены работы по урано-ториевому топливному циклу, результаты которых были запатентованы в 20 странах мира и не получили отрицательных заключений.

Внедрение этих разработок позволяет в полной мере использовать имеющийся в распоряжении России оружейный уран в целях мирной энергетики. 500 т оружейного урана - это 30 лет непрерывной работы всех атомных электростанций России и СНГ. Произведенные ими энергия и свет - это тоже триллионы долларов.

Продажа оружейного урана и блокирование работ по ториевой энергетике - это два звена одного целого:

Когда через 30 лет, как записано в «Стратегии развития атомной энергетики», Россия приступит к «разработке теплового реактора с ториево-урановым циклом с естественной безопасностью», у нее уже не будет, в случае реализации «урановой сделки», ни оружейного урана, ни разработок, защищенных международными патентами. Ей придется догонять ушедших вперед конкурентов, покупать технологии и сырье по реальным, а не фиктивным ценам.

Нам известно желание руководства Минатома представить Л.Н. Максимова эдаким «умалишенным» чудаком, который на протяжении нескольких лет заваливает все инстанции письмами, за которыми ничего серьезного не стоит, кроме болезненного воображения. Таким образом пытаются увести обсуждение «урановой сделки» от реальных проблем к личности человека, который эти проблемы поднимает. Не будет человека, не будет и проблем, полагают в Минатоме. В июле 1999 г. на Л.Н. Максимова было совершено покушение, после чего он чудом остался жив. Случайность ли это?

Действительно, на протяжении нескольких лет Лев Николаевич Максимов практически в одиночку на всех уровнях бил тревогу о судьбе российского оружейного урана, о судьбе научных разработок, будучи абсолютно уверенным в своей правоте.

Подводя общий итог нашим комментариям, необходимо сказать следующее:

1. Благодаря активной позиции ряда депутатов Государственной Думы, руководителей Законодательных Собраний целого ряда регионов удалось «прорвать глухую оборону» и буквально выдавить из руководства Минатома хоть какое-то официальное объяснение его позиции.

2. Это объяснение не выдерживает никакой критики, построено на умолчаниях, искажении фактов, а то и вовсе откровенной лжи.

3. Понимая всю тяжесть совершаемого преступления по проталкиванию «урановой сделки» и нанесению России колоссального экономического, технологического, военного ущерба, руководство Минатома в лице его первого заместителя министра В.Г. Виноградова предпринимает последнюю попытку дезинформировать в очередной раз руководство страны и уйти от ответственности.

4. Пора всем понять, что Россия перешла тот рубеж, когда ее народ безмолвствовал, ибо долго не мог поверить, что люди, облеченные огромной властью, способны на такой обман, подлость и цинизм. Наступает отрезвление. Завтра таких, как Л.Н. Максимов, будет десятки и сотни, и никому не удастся заткнуть им рот и заставить молчать. Как быстро пойдет этот процесс очищения, зависит от каждого из нас.

М.Н. ИВАНОВ,
Президент НИИАЦ
«Стратегия будущего»,доктор философии, член-корреспондент
Международной Академии информатизации