В конце лета 1943 г. в составе 9-го ГМТАП появился новый экипаж самолета-торпедоносца "Бостон" А-20G. Его командир, старший лейтенант Францев Евгений Иванович, 1922 г. рождения, после окончания средней школы в г. Чернушке получил специальность военного летчика в Военно-морском авиационном училище им. С.А. Леваневского и Ейском ВМАУ. Служил в 13-м авиаполку ВВС ВМФ, в котором перегонял поступающие к нам из США самолеты "Бостон" на фронтовые аэродромы.

Прекрасно владея техникой пилотирования, он стремился к участию в боевых действиях по уничтожению врагов непосредственно на фронте, и командование удовлетворило его желание, направив в 9-й ГМТАП. Там он встретился со штурманом пикирующего бомбардировщика Галкиным Павлом Андреевичем, летчик которого накануне был отстранен от полетов по физическому состоянию.

Штурман Галкин П.А. родился в 1922 г. в Рязанской области в семье сельского учителя и после окончания педагогического техникума был призван в 1940 году в ВМФ, откуда поступил в Военно-морское училище им. С.А. Леваневского (в г. Николаеве). По окончании училища в 1943 г. был направлен на СФ в 29-й бомбардировочный авиационный полк (БАП) штурманом пикирующего бомбардировщика Пе-2, вместе с пилотом П. Сердюком и стрелком-радистом Б. Боровым.

В первых боевых вылетах их экипаж наносил бомбовые удары по кораблям фашистов в Варангер-фиорде с высоты 2500-3000 м с пикирования под углом 60 град. Несмотря на хорошее прикрытие наших бомбардировщиков, истребителями сопровождения, отдельным немецким мессершмиттам удавалось прорваться к пикировщикам и атаковать их. Так и случилось в одном из боев, когда немецкий истребитель, вынырнув из задней "мертвой зоны" выпустил очередь по самолету П. Сердюка, серьезно ранив радиста и повредив самолет. После этого случая летчик Сердюк был переведен в авиаполк штурмовиков на Ил-2, а штурман Галкин - в 9-й ГМТАП, где он и встретился с Францевым.

В короткий срок, освоив эксплуатацию и боевое применение навигационного оборудования и вооружения самолета "Бостон", экипаж начал участвовать в боевых действиях по кораблям противника на морских на морских коммуникациях и в портах.

В те дни наша морская авиация наносила мощные торпедные и бомбовые удары по конвоям и отдельным кораблям противника, бомбардировала его военно-морские базы и аэродромы, прикрывала корабли союзников, шедшие в Мурманск и Архангельск.

По данным воздушной разведки, в одном из отдаленных районов показался вражеский конвой. На запад шли 12 кораблей: 3 транспорта, миноносец, 7 сторожевиков и тральщик. Низкая облачность и плохая видимость затрудняли организацию массированного комбинированного удара авиации по быстро удаляющемуся врагу. На выполнение боевой задачи выслали пару торпедоносцев.

В этот раз Францев вел свой самолет в паре с гвардии капитаном Гусевым. Плохие метеоусловия затрудняли поиск конвоя, но гвардейцы упорно прочесывали район вероятного нахождения противника. Наконец, были замечены корабли боевого охранения. За ними, прижимаясь к скалистым берегам, двигались транспорты. Корабли охранения, обнаружив торпедоносцев, открыли огонь. Капитан Гусев по радио дал команду об атаке головного транспорта с разных направлений, что повышало вероятность его поражения...

Боевой полет экипажа самолета-торпедоносца и торпедная атака всегда принимали резкие формы столкновения с противником. Летчик при подходе к цели снижается до 30 метров над уровнем моря. Пустить торпеду с большей или меньшей высоты нельзя: она или переломится при ударе о воду, или зароется в грунт. Штурман подает команду летчику для вывода самолета в точку сбрасывания торпеды. На этой высоте, едва не касаясь на разворотах крылом поверхности моря, экипаж торпедоносца входит в зону жесткого зенитного огня. По самолету стреляет с кораблей все, что может стрелять. Победителем может выйти только мужественный, обладающий высоким моральным духом и в совершенстве владеющий своим самолетом летчик...

На этот раз торпедоносцам повезло: обе их торпеды попали в цель, развалили транспорт водоизмещением 8000 тонн, который в считанные минуты скрылся под водой. Оба экипажа вернулись на свой аэродром, а высланный в район их атаки воздушный разведчик подтвердил уничтожение транспорта.

У командования Северного флота особое беспокойство вызывали вражеские подводные лодки.

В один из дней экипаж Францева вылетел в крейсерский полет на "свободную охоту". Штурман проложил курс вдоль вражеского побережья на путях движения его кораблей. Экипаж тщательно обследовал бухты и фиорды полуострова Варангер, но подходящей цели не обнаружил. Вот уже долетели и до мыса Нордкап - северной оконечности Европы.

- Штурман, что будем делать? Возвращаться на аэродром без результатов или проверим еще пару фиордов? - спросил Францев.

- Предлагаю лететь дальше, на военно-морскую базу Гаммерфест. По данным разведки там наблюдалось скопление кораблей и транспортов, а у меня имеются расчеты для торпедной атаки в районе рейда этой базы, где глубины позволяют применять торпеды, - ответил Галкин.

- Давай курс! - и самолет, послушный летчику, начал огибать северное побережье Скандинавии, устремляясь в район, куда самолеты Северного флота могли долетать лишь в одиночном полете из-за ограниченного запаса бензина.

Прижимаясь к воде, торпедоносец приблизился к рейду Гаммерфеста. Летчик первым обнаружил на выходе с рейда три корабля противника и, посовещавшись со штурманом, решил атаковать более крупный. Штурман указал точку выхода на боевой курс и начал прицеливаться. В этот момент береговые зенитные батареи и орудия всех кораблей, находящихся в порту, открыли огонь по торпедоносцу. Невзирая на это, самолет приближался к точке сброса торпеды. Вдруг, штурман определил, что атакуемый ими эсминец начал противоторпедный маневр, при котором торпеда могла пройти вдоль борта не поразив его.

- Разворот влево, на 30 градусов! - скомандовал штурман, намереваясь занять новую позицию для удара, и тут же в поле зрения прицела он увидел две подводные лодки, шедшие в надводном положении в кильватере за эсминцем. Позиция для их атаки была очень выгодна, и штурман перенес прицел на головную подлодку. Разрывы снарядов окружили торпедоносец сплошной стеной, но летчик уверенно держал курс, выполняя команды штурмана.

- Пора! - определил штурман и сбросил торпеду.

- Уходи вправо! - крикнул он летчику, и самолет стремительно накренился, стараясь выскочить из огненного кольца. Однако, один из снарядов угодил в нижнюю часть кабины штурмана. В днище кабины образовалась рваная пробоина размером с входной люк, а осколки от взрыва изрешетили мотогондолу правого мотора. К счастью самолет не потерял управления и не загорелся. Выйдя из зоны огня, экипаж осмотрелся. Стрелок-радист с удивительным спокойствием доложил, что легко ранен. Самолет, несмотря на множество пробоин, был вполне управляемым. Решили сфотографировать результаты торпедного удара и вновь развернулись на цель. Теперь огонь противника был менее сильным. Эсминец спешил к торпедированной подлодке, где вздымалась вода, и рассеивалось облако от взрыва. Запечатлев это фотоаппаратом, экипаж взял курс на свою базу.

Для поражения кораблей противника торпедоносцы использовали не только торпеды, но и бомбы.

Летом 1944 г. на военно-морской базе (ВМБ) Киркенес фашисты сосредоточили большое количество транспортов и боевых кораблей. Командующий Северным флотом приказал авиации флота нанести удар по кораблям и портовым сооружениям. ВМБ прикрывалась сильными средствами ПВО с земли и воздуха.

Экипаж Францева был ведущим эскадрильи торпедоносцев. Их сопровождали истребители прикрытия. Небо было безоблачным, видимость - отличной. При подходе к Киркенесу на высоте 4000 м эскадрилью атаковали истребители противника. Мессершмитты пытались прорваться к ведущему, но наши истребители успешно отражали их атаки. Произведя необходимые расчеты и установив данные на прицеле, штурман Галкин начал выполнять прицеливание. В это время одному "мессеру" удалось прорваться через прикрытие и атаковать ведущего из "мертвой зоны", в которой стрелок-радист Антипычев не мог отражать атаку. С дистанции 100-150 м противник открыл огонь, но на его пути появился истребитель прикрытия и принял очередь на себя. Вышедший из атаки мессершмитт был сбит нашими истребителями.

На боевом курсе штурман Галкин прицелился в крупный транспорт, стоявший у причальной стенки и сбросил 500 килограммовые фугасные бомбы. По его сигналу одновременно сбросили бомбы все их ведомые. Через несколько десятков секунд под самолетом, среди портовых сооружений и кораблей, начали рваться сброшенные бомбы. Нажав кнопку фотоаппарата, штурман сделал несколько снимков, после чего эскадрилья развернулась на п-ов Рыбачий.

Когда до берега оставалось 12-15 км, истребитель, который прикрыл своей машиной самолет ведущего на боевом курсе, начал терять высоту и произвел посадку на воду. Координаты посадки немедленно сообщили на командный пункт, и летчик был спасен торпедными катерами. Это был Владимир Бурматов, которому в дальнейшем было присвоено звание Героя Советского Союза.

Более суток после бомбового удара бушевали пожары в порту и на кораблях.

При действиях одиночных самолетов-торпедоносцев на морских коммуникациях одной из важных проблем являлась необходимость объективного подтверждения результатов атаки. Самолеты "Бостон" были оборудованы длиннофокусными фотоаппаратами с размером кадров 13 х 18 см и могли обеспечить высокую достоверность результатов атаки, но для этого экипажу требовалось по существу выполнить второй заход на цель, что нередко приводило к трагическому окончанию полета. Экипаж Францева стремился использовать все возможности для фотографирования успешных результатов атаки.

В апреле 1944 г их самолет вылетел на "свободную охоту". Видимость была прекрасной, хотя полярное солнце перемещалось по небу почти у линии горизонта.

Самолет-торпедоносец приближался к Гаммерфесту, где месяц назад экипаж вел бой с эсминцем и торпедировал подводную лодку. Перед входом в порт море было чисто. Пролетев еще несколько минут, Францев по самолетному переговорному устройству (СПУ) вызвал штурмана.

- Штурман, мы израсходовали уже половину бензина, пора возвращаться домой.

В ответ Галкин предложил пролететь дальше в тыл противника, еще километров 200, в район, где до этого не появлялся ни один торпедоносец и немецкие корабли чувствовали себя в безопасности.

- А как будем возвращаться на свой аэродром? Откуда возьмем горючее? - спросил Францев.

- Я рассчитаю маршрут над Норвежской и Финской территориями, так, что бензина на экономичном режиме хватит, хотя придется пройти вблизи нескольких вражеских аэродромов, но на бреющем полете, думаю, проскочим.

- Добро! Будем лететь еще минут двадцать, а там посмотрим... - решил летчик, и самолет устремился в район Тромсё, где немцы оборудовали среди мрачных скал Альтен-фиорда логово для своих самых мощных линейных кораблей - "Тирпиц" и "Шарнгорст".

Впереди по курсу показались многочисленные скалистые острова, среди которых могли скрываться вражеские корабли любого класса, поэтому экипаж усилил внимание к проливам, отделяющим острова от материка.

- Вижу впереди корабль! - объявил по СПУ летчик.

- По-моему это крупный транспорт, можно атаковать, глубины позволяют сброс торпеды, - доложил штурман.

- Атакую с левого борта! Уточни курс! - скомандовал Францев, - и самолет начал разворот на цель.

- Высота сорок! Скорость двести пятьдесят! Упреждение полтора корпуса! Влево пять! - скомандовал штурман.

Стрелок-радист Антипычев зорко наблюдал за воздушной полусферой и регулярно докладывал, что самолетов противника не обнаружил. Когда до цели оставалось около километра, от самолета отделилась стальная сигара торпеды, нырнула в воду и, оставляя на поверхности пенистый след, устремилась в точку встречи с кораблем противника. Самолет-торпедоносец стал описывать круг над обреченной целью, в ожидании результата атаки.

Примерно через полторы минуты над кормой судна взметнулся столб воды и дыма. Летчик еще раз нацелился на тонущий корабль и нажал на кнопку фотоаппарата (Фото 3). Победа!!! Можно возвращаться домой!

Расстояние до родного аэродрома было велико, и командир приказал стрелку-радисту передать на базу сообщение: "Атаковали транспорт в районе острова Арнёй. Транспорт затонул. Возвращаемся".

- Курс сто пять, набирай высоту две тысячи, пойдем в облаках, - скомандовал штурман, - там нас истребители не перехватят.

Самолет развернулся на заданный курс и с набором высоты вошел в облака, которые, к счастью экипажа, зависли над горами Северной Норвегии. Примерно через час полета облачность закончилась, и под самолетом появились озера Финляндии. Впереди по курсу находился неприятельский аэродром.

- Пора переходить на бреющий полет, курс сто пятьдесят, укроемся за сопками, может пройдем незамеченными, - предложил штурман, и самолет стремительно стал снижаться.

- Вижу взлетающие немецкие истребители! - доложил стрелок-радист.

Фото 3. Атака немецкого транспорта в "свободной охоте"

Самолет, едва не задевая за верхушки низкорослых сосен и берез, росших на склонах сопок, на максимальной скорости спешил обойти опасное место. Через несколько минут стрелок-радист доложил, что в задней полусфере истребителей не видно, и самолет развернулся курсом на свой аэродром. При подходе к линии фронта впервые за весь полет услышали с КП указания по радио для экипажа Францева: "Будьте внимательны! С Луостари поднялось звено истребителей на ваш перехват".

В Луостари базировались основные силы истребительной авиации немцев. Миновать встречи с ними было очень сложно. Однако, Францев, искусно маневрируя на бреющем полете, благополучно вывел самолет за линию фронта. Экипаж вздохнул с облегчением: теперь внизу своя территория, а дома и стены помогают...

Когда до Кольского залива оставалось около пятидесяти километров, правый мотор начал давать перебои.

- Горючее на нуле, - ответил Францев на вопросы штурмана и радиста.

В кабине штурмана располагалась рукоятка насоса для ручной откачки невыработанного остатка топлива из баков, в топливную систему. Штурман стал энергично качать ручной насос, и моторы заработали без перебоев.

- Будем садиться с ходу! - передал Францев на КП, и предупредил экипаж о возможности вынужденной посадки, если не дотянут до аэродрома. Но, самолет благополучно дотянул. Едва штурман прекратил качать насос, моторы тут же заглохли.

На проявленных в фотолаборатории снимках были четко зафиксированы позиция торпедного залпа, и взрыв торпеды в кормовой части корабля (фото.3). Флотские специалисты определили, что был торпедирован танкер водоизмещением 10 000 т.

К осени 1944 г экипаж торпедоносца потопил 2 транспорта по 8 000 т, танкер 10 000 т, 2 подводные лодки, за что летчик Е. Францев и штурман П. Галкин были награждены двумя орденами Красного Знамени и представлены к званию Героев Советского Союза.

Во второй половине августа они были вызваны в Москву, где в Кремле каждому из них были вручены Медаль Золотая Звезда, орден Ленина, грамота и удостоверение с текстом: