"Новая неделя" № 7

16 февраля 2005 года

Игорь Шумейко

Тогда, в 1994 году Россию не пригласили. СМИ захлестывала пена полемики. Франция (распорядитель торжеств, включая парад войск союзников) отвечала дипломатично и хитро: “Но ведь вы, русские, не высаживались в июне 1944 года в Нормандии, не освобождали Париж”. Наши кипятились: “Но ведь общеизвестный факт — в тот момент в России сражалось 80% немецких частей, лучших по составу”. Французы (европарламентарии, правозащитники и т.д.): “Но вы и сами, изгоняя немцев, устанавливали господство не лучше... опять же — Чехия, 1968 год... танки”.

Упрека ожидаю примерно такого: “Какая же это сложная гамма чувств?

Просто обида на французов, не позвавших на парад”. Но все нижеследующие силлогизмы заострены отнюдь не периода той войны (июнь 1941 года). Все замазано (в буквальном смысле) коричневой краской. (И главное — замазан, затушеван один принципиальный вопрос.) Оттенок потемнее — Германия и союзники: Италия, Финляндия, Венгрия, Румыния, Болгария. Посветлее — страны захваченные: Франция, Польша, Чехословакия, Югославия, Греция. Непокоренный остров — Великобритания, и... розовый восточный океан - СССР.

А теперь: без всякой лирики, только тезисы:

Поляки – дрались, оставили немцам руины. Чехи передали всех себя в целости. Только заводы “Шкода” почти удвоили мощность фашистского танкостроения! Факт наверняка малоизвестный: в тридцатые годы первое место и 40% мировой продажи оружия и военной техники принадлежало Чехословакии. Соотношение сил в 1938 году (1582 самолета, 469 танков, 2 млн. чел. — Чехословакия, и 2500 самолетов, 720 танков, 2,2 млн. чел. — Германия) позволяло Бенешу и безо всякой помощи,(не полученной из Франции, отвергнутой Чехословакии. А после, изучив качество “приданого”, немецкие генералы признали, что избежали крупнейших неприятностей, а скорее всего, поражения. Уинстон Черчилль: “...из-за падения Чехословакии мы потерям силы 35 дивизии. И, кроме того, в руки противника попам заводы “Шкода” — второй по значению арсенал Европы, который с августа 1938-го по сентябрь 1939-го выпустил почти столько же продукции, что и все английские заводы за этот же период”.

Оцените: не только 469 не выстреливших танка и 1582 самолета попали немцам. Главное — заводы. Есть интересный вопрос к чешским историкам: сколько простояли (может, и побастовали) заводы “Шкода” в связи со сменой флага? Неделю или меньше?

Дело не только во французской капитуляции, передавшей Гитлеру в трастовое (доверительное) управление весь военно-промышленный потенциал целехоньким. Есть такое дурацкое восприятие: “Ну, Франция, Чехия, Греция, Венгрия — все одно, все Европа. Все в конкурсе “Евровидения” участвуют”. Так вот, разница времен Второй мировой. На балансе Гитлера: Польша, Югославия — это захваченные хутора (сгоревшие), Чехия, Франция — промышленные мегаполисы, доставшиеся целиком.

Кто ж спорит, да только — вы в курсе? — оно, Сопротивление то бишь, было и в Германии... Красная капелла, немецкие антифашисты, Свободная Франция, полк “Нормандия-Неман”, герой-летчик Сент-Экзюпери, Маленький Принц — все это красиво и бесспорно. Но “на германской войне — только пушки в цене... ну а танки им чехи построят”. Смысл этой полемики: мощь государств и мощь любых, самых благородных организаций — вещи несопоставимые. Чешский и французский потенциал, переданный фюреру, — это из макромира, подпольщики — из микро.

Кстати, Штауфенберг, начштаба Резервной армии, прилетевший на доклад к фюреру с портфелем взрывчатки, иллюстрирует сразу два тезиса данной статьи. Первый: достойные немцы тоже, как и французы, чехи, сопротивлялись фюреру. И вторая, уже нечаянная иллюстрация: Клаус Шенк фон Штауфенберг, ветеран, увечная нога, без правой руки, без двух пальцев на левой, без глаза, докладывает 20 июля 1944 года фюреру о сопротивлении на Западе. То, что число немцев, дравшихся в тот момент во Франции, было несоизмеримо с числом дравшихся в России, признается и западными историками. Но как символ качественного соотношения — три левых пальца начальника штаба, по-моему, вполне подходят.

Бесспорная наша глупость — кивать: “Да, было дело, пытались в 1968 году социализм танками подкрепить”. Лучше сказать правду: “Защищали свой передовой бастион, свое предмостное укрепление, свою сферу влияния”. Или выдать примерно такой слоган: “До советских танков 1968-го в Праге — были чешские танки в Минске, Смоленске и Сталинграде!”

“Подпольщики и партизаны” — тоже обычно идут одним чохом — но задумайтесь о принципиальной разнице. В Польше, СССР и Греции — партизаны. В Чехии, Германии, Франции — подпольщики. Линия выбора расколола Югославию. Сербы (правда, с хорватом Тито во главе) организовали партизанскую армию, притянувшую на себя более 12 дивизий Германии и ее союзников. Хорваты создали государство наоборот, давшее фашистскому блоку 5 великолепных дивизий. И очень интересно на этот выбор накладывается выбор Европы 1990-х: за кого “болеть” во вновь расколотой Югославии? Там и там — террор, этнические чистки... Но кого ж в итоге бомбить станут?..

И совсем недавно — похожий выбор: Украина. Кто и на каких выборах правильнее посчитал голоса? И там и там — только протоколы избиркомов и взаимные обвинения. И опять явное подыгрывание тому краю, где формировалась дивизия СС “Галичина” — а “там, где партизаны, Краснодон, “Молодая гвардия” — там наверняка хуже считают”. Тенденция, однако!

Сегодня сложился целый жанр—критика глобализма и политкорректности. Эпоха и мир кажутся странными и зыбкими, глупость политиков — уникальной. Но вот портрет времени между мировыми войнами в мемуарах Черчилля, так сказать, “выбранные места”:

“...Немцам навязали то, что было идеалом, к которому стремились либералы Запада. Франция требовала границ по Рейну, но Англия и США полагали, что включение районов с немецким населением противоречит принципу самоопределения наций. Клемансо пришлось на это согласиться в обмен на англо-американские гарантии. А позже сенат США, не посчитавшись с подписью Вильсона, не ратифицировал гарантийный договор... Заявили, что нам нужно было лучше знать Конституцию США. На Вашингтонской конференции 1921 года внесли далеко идущие предложения по морскому вооружению, и англичане с американцами начали рьяно топить свои линкоры и разрушать военные базы. Это делалось на основе странной логики, согласно которой аморально разоружать побежденных, если победители тоже не лишатся оружия. Вплоть до 1931 года победители концентрировали свои усилия на том, чтобы вымогать у Германии ежегодные репарации. Но платежи могли осуществляться только благодаря американским займам, так что вся процедура сводилась к абсурду. Результат конференции (Локарно, 1925 г.) — общий гарантийный договор и арбитражные договоры между Германией и Францией, Германией и Бельгией, Германией и Польшей, Германией и Чехословакией. Остин Чемберлен получил орден Подвязки и Нобелевскую премию мира...”.

Вдумайтесь, Нобелевку мира дали человеку, проторившему дорогу ко Второй мировой войне, и, получается, именно за это его проторяющее деяние (в Локарно)! Факт этот не очень афишируем, наверное, чтоб не дискредитировать премию, которую в последние годы получили ну просто святые люди, “ангелы политкорректности”. Мемуары Черчилля заполняют исторический вакуум. Политика Англии 30-х годов нуждается все же в каком-то истолковании — его и дает Черчилль. Его мемуары — это почти честертоновское изящество, плюс причастность ко всем подробностям политики. (По крайней мере, Черчилль свою Нобелевскую премию получил по части литературы, а не как Чемберлен или Горбачев — “За мир”.)

Хотя политикой предстающую картину 1920—1930-х годов и назвать трудно. Двадцатилетняя оргия пацифизма. Не поддержать британское разоружение — значило гарантированно проиграть выборы. Союз студентов Оксфорда приносит публичную клятву: никогда не сражаться за свою страну. Во Франции коммунисты Мориса Тореза имеют, говоря по-современному, “блокирующий пакет”. Чтобы провести закон о двухгодичной службе, министру Лавалю приходится лететь в Москву.

“... Только Советы могли позволить значительной части французов, питавших к ним доверие, оказать поддержку этому закону”. Добро Сталина было получено. Французская армия теперь может достичь планки 100 дивизий. Над всем этим уже витает сквознячок абсурда — но Черчилль элегантно избегает оценок и продолжает: “После Лаваль спросил: “Не могли бы вы сделать что-нибудь для поощрения католиков в России ? Это бы так помогло мне в делах с папой”. — “Ого! — воскликнул Сталин. — Папа! А у него сколько дивизий ?”

Рузвельт и Черчилль, разделяя со Сталиным Европу на сферы влияния, не просто признавали — они совместно конструировали систему гарантий. Многоуровневую: ООН, Совет Безопасности с пятью постоянными членами, разделение Германии, сферы влияния, а можно сказать — сферы безопасности, буферы. Так что танки в Чехии 1968-го — это следствие того, как проходила и как закончилась война. Следствие Мюнхена...

Уже полторы сотни лет кочует афоризм: “Генералы всегда готовятся к прошлой войне”. “А зарплату получают — за будущую”, — недавно домыслил один остроумный журналист. Может, наши правители и ошибались, подстраховываясь в 1968 году по канонам 1940-го. Но поговорка не врет — так поступают все правительства, все Генеральные штабы — готовятся к той войне, в которой они участвовали. Не тягавшиеся 4 года с Вермахтом имеют совсем другую политическую наследственность, военную доктрину.

Да можно и безо всякой геополитики, чего там! Представьте картинку. Пивной бар. Все сидят, смотрят в свои кружки. Вваливается верзила. Куражится. Все выжидают. Верзила хватает за лацкан первого пана. Тот — пардон! — отдает напавшему кошелек и револьвер, случившийся у него в кармане. Верзила хватает мсье — получает еще кошелек, нож, кастет. Последнему, товарищу, решившемуся сопротивляться, достаются и пулевые и ножевые ранения. Огрубев и озлобясь, он все же скручивает верзилу и... оставляет его на полу — выхода из этого странного бара почему-то нет. Отошедшие от этих отвратительных сцен насилия пан и мсье требуют вернуть им собственность. “Мы знаем, товарищ, что теперь для защиты против верзилы вам револьвер с ножом не понадобятся”. А товарищ, вместо самого простого ответа; “А откуда вы-то можете это знать?”, начинает что-то бормотать про социализм.

Ужасно глупо замазывание самой сути разделения. Выбор был и у Дании, Бельгии, Голландии: передавать свои государственные потенциалы немцам или нет. А сейчас саму постановку подобного вопроса они назовут дикарством, фанатизмом. И уже как-то невежливо напоминать, что кто-то должен был все же начать настоящее сопротивление. Миллионы пленных, заводы захватывали и у нас, но решившиеся сопротивляться рассматривали это только как преступную ошибку или предательство. Отсюда СМЕРШ, заградотряды, репрессии. Такой выбор определяет все, от политики до послевоенной психики. Но только ли послевоенной?

Один вопрос чешским историкам я задал: “Сколько дней простаивали заводы “Шкода”, в связи со сменой флага в 1938 году?”. Теперь один легкий им упрек, по поводу гибели и соотечественника. Очень знаменитый, миллион раз описанный случай: студент увидел в 1968 году советские танки и оскорбленный в национальных чувствах, поджег себя. Видно, вы, панове, плоха то преподавали ему историю. Ведь одна-две цитаты могли спасти парня, дать прививку. Например, такая: “герой Мюнхена” Чемберлен отчитывается в Палате Общин после того, как Гитлер взял не только Судетскую область, но и всю Чехословакию:

“...Мы просто являемся свидетелями пересмотра границ, установлении Версальским миром. Не знаю, найдутся ли люди, которые думают, что границы будут постоянно оставаться прежними. Я очень сильно сомневаюсь в этом. Я считаю что достаточно сказал о Чехословакии”.

Ну, так что же означает эта разница в списках приглашенных на европейские парады 1994 и 2004 годов? Может, хозяева — такие интеллектуалы, эстеты, а Россия-1994 столь неприглядна, что они не пожелали глядеть, как пьяный президент-дирижер попробует себя на параде еще и тамбурмажором? Или наоборот: они, такие прагматики, позвали Россию-2004, потому что при 70 долларах за баррель не возбраняется пригласить “в герои второго фронта” даже Кувейт с Эмиратами? И то, и другое, и третье. Они многолики, как Протей, они более легки и маневренны, они действительно, более свободны.

***

Оригинал статьи

Это ведь сегодня историки в своем большинстве пишут, что 22 июня 1941 г. на СССР напала Германия. Это ложь, поскольку в этот день на СССР напала вся остальная Европа за исключением воюющей с Германией Британии, да разве что еще сербов и греков. На СССР шли испанские дивизии и французские легионы, армии Италии, Румынии, Венгрии и Финляндии, скомплектованный в национальные соединения или соединения SS сброд всех национальностей.

Оцените этот сброд по таблице национального состава пленных, взятых Красной Армией в войне с Гитлером и с японцами.

Национальный состав военнопленных в СССР

в период с 22.06.1941 г. по 2.09.1945 г

Национальность военнопленных - Общее количество человек

Да, конечно, собственно в войсках, напавших на СССР, было больше немцев, но зато на заводах, ковавших оружие для Гитлера, больше было остальных европейцев. К примеру, евреи, которых, кстати, и в гитлеровских войсках оказалось в четыре раза больше, чем официально воевавших с СССР финнов, производили на промышленных предприятиях Освенцима синтетический бензин и каучук для гитлеровских войск. Всего на немцев к началу войны с СССР работало 250 млн. человек.

И, к слову о финнах и евреях, оцените такой факт (“Новый Петербург”, ? 11(2001), с.5): “Оказалось, что в осаждавшей Ленинград финской армии служило не менее трехсот не то что евреев, а верующих иудеев! Всем им, согласно демократическим законам Финляндии, была предоставлена возможность соблюдать свои религиозные обряды, для чего неподалеку от линии фронта, на реке Свирь, в разборном финском домике оборудовали походную синагогу.

Обрезанные финские парни сражались за грядущее торжество Третьего Рейха и Великую Финляндию до Архангельска не хуже, чем самые отборные эсэсовцы. Двое из них - майор Лео Скурник и унтер-офицер Соломон Класс были даже представлены немецким командованием к высшей немецкой награде - Железному Кресту I класса! Думается, и среди прочих военнослужащих-евреев Германии и ее союзников можно будет обнаружить еще немало столь же отличившихся”.

Первая маскировка гитлеровцам удалась вполне. Она оказалась не последней.

Усилия гитлеровской дипломатии усыпить самую элементарную осторожность в широких кругах французской общественности не увенчались бы таким успехом, если бы французские правители, парламентские деятели, значительная часть генералитета не содействовали утрате этой общественностью ясного представления о том, что такое государственная измена. В широких кругах французской буржуазии уже не возникал вопрос, оправдывается ли любая форма сотрудничества с гитлеровцами надеждой на будущий их поход против “большевиков”. Некоторые примеры могут показать, какие поистине чудовищные факты стали на этой почве возможным и даже обыденным явлением во Франции в 1933–1939 гг.

При прямой поддержке французских властей (правда, стыдливо завуалированной) гитлеровскому посольству в Париже удалось наладить систематическую скупку наилучших орудий, самоновейших танков и пулемётов у грандиозного французского завода “Шнейдер–Крезо” и благополучную доставку всего этого вооружения в Германию. Дипломаты, посылаемые во Францию Риббентропом, хвалились впоследствии, что благодаря их усилиям на германскую армию работали не только предприятия Круппа, но и чешский завод Шкода и второй в Европе (по размерам) после Круппа французский завод “Шнейдер–Крезо”. Может возникнуть вопрос: неужели можно было сохранять тайну в таком деле? Но никто тайны из этой торговли и не делал. На конгрессе правящей радикал–социалистской партии Франции в городе Виши депутат Сенак, глядя в упор на присутствующего тут первого министра (он же и военный министр) Даладье, публично заявил, что фирма “Шнейдер–Крезо” ещё летом 1933 г. продала германскому главному штабу 400 танков; вполне благополучно, только с небольшим объездом, через Голландию, они уже прибыли в Германию. Даладье что–то невразумительно пробормотал. Однако никакого правительственного опровержения не последовало. Фирма ограничилась голословным отрицанием, которому никто не поверил. Спустя несколько месяцев после этой отправки связанная с фирмой “Шнейдер–Крезо” оружейная фабрика в городе Аррасе (Северная Франция) была уличена в печати в том, что она отправила целый железнодорожный эшелон запроданных в Германию боеприпасов, новых орудий и пулемётов. Дело было проведено под тем предлогом, будто оружие заказано Латвией и пойдёт туда морем через Роттердам. В действительности Латвия была не при чём: эшелон проследовал через Бельгию в Голландию, но дальше, через пограничный пункт Ольденцааль,— в Германию, потому что оружие было заказано именно гитлеровским правительством. Разоблачения эти с исчерпывающими подробностями были опубликованы не во французской, почти сплошь закупленной гитлеровцами, прессе, а в чешской газете “Вечерне чешское слово” от 1 февраля 1934 г.