Аналитическая группа
Чувашского регионального отделения
Общероссийской политической организации
Союз офицеров



АМЕРИКА ПРОТИВ РОССИИ
Содержание

Часть 4.

ГЕОПОЛИТИКА В БЛИЖАЙШИЕ 50 ЛЕТ

Но до момента исчерпания нефти вообще предстоит довольно протяженный период времени, когда она еще будет. Но добываться она станет в основном в одном только регионе Земли — районе Персидского залива.

Итак, более половины мировой нефти принадлежит лишь пяти странам, так называемой “большой пятерке”. Точнее, не принадлежит, а находится на их территориях — некоторые из этих стран сейчас не могут, если вдруг захотят, прекратить добычу нефти, поскольку их существование зависит от Запада (Кувейт), другие — не имеют права самостоятельно и бесконтрольно ее продавать (Ирак).

Наиболее прозападными в регионе Персидского залива и Аравийского полуострова считаются страны, входящие в Gulf Cooperation Council (GCC) — Совет сотрудничества стран Залива. Трое из “большой пятерки” — Саудовская Аравия, Кувейт и ОАЕ в этот совет входят. Но “дружба дружбой, а табачок врозь”: в свое время, в период арабо-израильского конфликта в начале 1970-х, производители нефти добились повышения цен на нее, и высокую цену стараются держать и сейчас.

Шейхи и сами довольно-таки богаты. Уйма европеек — не только из стран СНГ — мечтают хоть ненадолго оказаться в гареме какого-нибудь эмира. Одно время на страницах иллюстрированных журналов мелькали фотографии личных “Боингов” с салонами, отделанными по образцу сказок “Тысячи и одной ночи”, с фонтанами и кроватью под соболиным покрывалом. Но поскольку государства этого региона, зачастую, являются, по сути дела, владением одной семьи (или нескольких), то собственное имущество они умеют использовать с толком. Зачастую прибыли от нефти аккумулируются в том или ином “Фонде Будущего”, с тем, чтобы и после ее исчерпания можно было жить.

Шейхи многое понимают. Они готовятся к ситуации, когда с “Кадиллака” снова пересядут на верблюда. Уже сейчас некоторые из них зависят от экспорта сырой нефти незначительно — саудовцы лишь на 35 % (против 70 % в 1970-х), Бахрейн и Дубай — на 15 %. Остальное они восполняют туризмом и банковским делом. Правда, эти эмираты не входят в “большую пятерку”. Но во всех этих странах есть аналоги “Фонда Будущего”, и каждая страна готовится к эпохе существования без нефти.

О ПЕРСПЕКТИВАХ

Куда идет мир? Можно исходить из того, что он меняется без цели, просто под воздействием объективных, законов развития. В таком случае, например, развитие западных, так называемых демократических стран происходит вполне стихийно: сменяющие друг друга раз в 4—5 лет правительства не имеют возможности планировать свою деятельность даже на 15—20 лет. Они вынуждены вести все время популярную политику, чтобы нравиться избирателям. Долгосрочные программы сначала требуют затрат, а отдача наступает гораздо позднее — кто же захочет брать на себя труды и затраты, "чтобы плодами воспользовался будущий соперник? Тем более, что проведение каких-либо масштабных работ потребует жертв, хотя бы материальных, а оппозиционная пресса постарается опорочить любое начинание. Кстати, интеллектуальный уровень специалистов не всегда соответствует сложности возникших задач, а большинство населения часто настроено против материальных затрат на общественные цели. Поэтому тирану, как ни странно, проще начать и провести, скажем, программу восстановления лесов, требующую на протяжении десятков лет только затрат, с наступлением отдачи только после смены поколений. Созданные после войны лесополосы спасают и сельское хозяйство Украины, и Юга России; к сожалению, из-за дефицита топлива, их будущее под вопросом. Аналогичные по масштабам работы сейчас представить невозможно.

А как обстоят дела в других демократических странах? Ситуация опять-таки парадоксальная. В западных странах демократия долгосрочным программам не мешает; в некоторых других, лишь недавно вставших на этот путь общественного устройства, ничего не получается. То ли к демократии нужно привыкнуть, то ли она не всем подходит — сложно сказать.

Но такому поверхностному взгляду противостоят многочисленные'факты. Нет, многое в политике стран Запада свидетельствует о наличии целеп слагающей деятельности и направленном поведении, обеспечивающем преемственность политики, невзирая на настроения избирателей. Существуют, например, многолетние программы вооружений, есть и признаки, указывающие на наличие долгосрочных внешнеполитических планов. В период оживления контактов в конце 1980-х наших переговорщиков поражало, что американские генералы смеялись, когда их спрашивали, не изменит ли новая Администрация чего-либо в военных программах, принятых при старой. В английской политике подобная преемственность обеспечивается явно, через институт несменяемых при перевыборах беспартийных заместителей министров, в других странах, несомненно, тоже что-либо подобное существует.

Таким образом, будет правильным считать, что в развитых западных странах работает немало специалистов, умеющих прогнозировать и планировать. При этом сам общественный строй обладает существенной инерцией, и любое правительство — явное, “теневое” или закулисное — не может по своему усмотрению менять темпы и направление общественного развития. По крайней мере, быстро не может.

Второе, что следует принимать во внимание — то, что ни один достаточно успешный субъект, действующий в современном мире, никогда явно не декларирует свои методы и уж тем более цели и приоритеты. Потому что современный мир — конкурентный, как и все прочие. Как отмечал еще Петр I в книге “Юности честное зерцало” — благородному юноше не следует объявлять, к чему он стремится, иначе другой юноша, прослышав о том, захочет добиться того же. Иначе говоря, никто, будучи в здравом уме, не станет рассказывать о своих грибных местах, а успешный бизнесмен не объясняет, как именно добился успеха. Так обстоят дела у нас (поэтому столь комичными выглядят интервью наших богачей, когда их спрашивают об источниках благосостояния), во всем остальном мире — тем более.

Но совершенно аналогичные процессы происходят и в межгосударственных отношениях.

Говоря попросту, богатые нации не заинтересованы раскрывать секреты своего пути к процветанию, скорее наоборот. И нациям бедным не стоит принимать на веру советы и теории, исходящие из процветающего Запада. Им (бедным нациям) придется делать выводы самостоятельно, если они не хотят всегда плестись в хвосте мирового успеха.

Диву даюсь — когда в своей книге “Почему Россия не Америка” я позволил себе посчитать аргентинский эксперимент неудавшимся — сколько же у нас нашлось защитников политики МВФ! На полном серьезе мне говорили, что Аргентина начинает выкарабкиваться. Несмотря на то, что можно ведь было ознакомиться с реальной ситуацией — и по зарубежным источникам, и по исчерпывающим публикациям, например К.А. Хачатурова (не того^ кто пишет об уровнях энергопотребления, ом — В.Р. Хачатуро.в) или С.Ю. Глазьева — в “Независимой”. Сейчас, после событий 2002 года, слава Богу, защитники западных советов приумолкли.

Проблема, впрочем, осталась. Аргентинская элита ничуть не лучше нашей. И ей Так неохота думать своей головой! Так хочется, чтобы кто-нибудь объяснил, как стать миллионером! Да, он научит... как в больницу попасть...

Короче говоря —-будем считать, что Запад имеет план — но о нем не говорит. Так давайте попробуем представить, что за Проблема его беспокоит и как он будет ее решать.

ПРОГНОЗ С БЛИЖНИМ ПРИЦЕЛОМ

Итак, если в развитых странах имеется нечто подобное “мировому правительству”,.озабочен-ного не очередными перевыборами, а проблемами западной цивилизации, то оно уже сейчас должно действовать, обеспечивая возможность гарантированного контроля над регионом Персидского залива.

Чего, в сущности, хотели бы нефтеимпорте-ры добиться от стран Ближнего Востока?

Не военного контроля, как такового, а всего лишь “разумных” цен на нефть вплоть до исчерпания запасов. Так что же под этими “разумными ценами” нужно понимать?

Нефтяной рынок крайне нестабилен. Признаком неблагополучия становятся скачки цен, что, согласно теории управления, служит признаком кризиса. Нефтяной рынок не описывается и не может описываться какой-либо теоретической моделью стихийного процесса, что связано не только с заинтересованностью в нем всех без исключения геополитических игроков, но и с закрытостью информации о нем. Неизвестно даже, является ли он монополистическим или олигополистическим, то есть неизвестно, насколько продавцы на этом рынке в действительности независимы друг от друга. •

Более того, известно, что основные продавцы на этом рынке в значительной степени зависимы... от покупателей — не совсем рыночная ситуация.

Чего хотел бы Запад — основной потребитель нефти? Такой цены на нефть, чтобы выручка от нее вбеспечивала процесс добычи нефти, а также разведку и обустройство новых месторождений — и не более того! Чтобы производители нефти не имели сверхприбылей, а еще лучше — прибылей.

Естественно, странам ОПЕК и другим неф-теэкспортерам нужна несколько иная ситуация. Они, конечно, не хотят гибели Запада — кому они тогда станут сбывать свою нефть? Но на свой кусок хлеба каждому хочется иметь и кусок масла. И — люди дальновидные — они понимают, что когда склад опустеет, им, закрыв ворота на замок, некуда будет пойти. Кому будут нужны арабские шейхи, когда у них не станет нефти?

ЦЕЛИ ЗАПАДА

Тем не менее, очевидно, что минимальная цена не может длительное время быть ниже уровня себестоимости. Как оценивать себестоимость нефти для производителя? Интересно, что при затратах на добычу, не превышающих в особо благоприятных условиях (Кувейт, Абу-Даби) 3—4 доллара за баррель, их нельзя считать себестоимостью. И деда не только в том, что необходимо оценивать транспортировку до потребителя (при одинаковой себестоимости добычи конкретный покупатель предпочтет, естественно, более доступную). Не это главное. Ей-богу, корпорация “Атон” мне ни рубля не платила, но к выступлениям ее аналитиков я с некоторых пор отношусь с интересом. Не знаю наверняка, насколько успешны их прогнозы и операции, но они умеют находить редкие данные. Так, в выступлении С. Дашевского попалась такая информация:

“С учетом затрат на восстановление ресурсной базы себестоимость, для большинства компаний-нефтедобытчиков, оценивается в 15—16 долларов за баррель” (Goldman & Sachs, 1999).

Именно эта величина на мировом рынке нефти на сегодняшний день считается критической, поскольку падение цен до этого уровня ведет к недостатку средств на восполнение доказанных запасов, хотя текущая добыча и не страдает.

Процесс возобновления ресурсной базы обходится (и обязательно будет обходиться) с каждым годом все дороже, что повышает себестоимость нефти. Таким образом, с течением времени минимальная цена нефти будет только увеличиваться. Этот фактор необходимо учитывать независимо от инфляционного процесса, которому подвержена нынешняя мировая валюта — доллар США.

А от чего зависит максимальная цена нефти? В отсутствие политической составляющей — диктата шейхов — только от соответствия спроса и предложения. Достаточно небольшого превышения первого над вторым, чтобы начавшийся рост цен стал значительным. В 1990-е годы рост спроса к 2000 году прогнозировался значительным; ожидали дефицита нефти и, соответственно, увеличения цен. Так и произошло.

Страны-потребители нефтяного рынка не имеют возможности увеличить предложение, они могут только уменьшить спрос. При этом после событий 11 сентября 2001 года наблюдалось интересное явление: сокращение производства и потребления если и имело место, то исчислялось считанными процентами, а нефтяные цены упали на десятки процентов, приблизившись к нижнему ценовому уровню. Фактически при том же жизненном уровне, определяемом уровнем потребления ресурсов, страны “золотого миллиарда” стали значительно меньше платить за ресурсы.

Ситуация поучительна. Фактически примерно такую ситуацию Западу желательно воспроизводить и в будущем. Жертвуя “деловой активностью” — величиной виртуальной — можно сохранять высокий уровень потребления нефти. Это именно то, что нужно. Такая ситуация достижима благодаря некоторым свойствам нефти как товара с неэластичным спросом. Совсем небольшие колебания спроса приводят к значительному изменению цены, и наоборот: можно снижать цену — а спрос почти не увеличивается.

Поэтому если удастся постоянно держать спрос под контролем, не давать ему превышать предложение нефти — цены будут низкими.

И Запад (в первую очередь — США) постоянно мучает вопрос: как этого добиться? Как ограничить спрос на нефть со стороны незападных потребителей? Как увеличить предложение нефти?

Таким образом, на пути к ограничению нефтяных цен (именно это служит главной целью основных потребителей) есть два препятствия — политическая воля нефтедобытчиков и рост спроса со стороны экономик, находящихся за пределами “золотого миллиарда”.

До последнего момента первое препятствие базировалось на неуязвимости даже явных врагов Америки и относительной независимости в серьезных вопросах ее друзей. Вопреки ясно выраженному мнению США Пакистан обзавелся “исламской” атомной бомбой, Ирак вообще находился в конфронтации с Америкой, а Саудовская Аравия занимала антиизраильскую позицию, и все это долго сходило им с рук относительно безнаказанно.

Очевидно, Запад постарается в ближайшие 10 лет ситуацию изменить. Конечно, главной целью будут низкие нефтяные цены, хотя видимым проявлением может быть и политическое подчинение. Пока из пяти стран “большой нефтяной пятерки” не контролируются Западом только Иран и Ирак, по крайней мере, так ситуация выглядит внешне.

ВОЙНА ЗА ДВЕРЬЮ

Теперь о том, что послужило толчком к написанию данной книги. Это — неприятное предчувствие надвигающейся войны, которая, может, и не затронет нас напрямую, но коснется так или иначе. И вряд ли без нее обойдется...

Причины войн кажутся слишком разнообразными, чтобы их можно было предсказать. “Футбольная” война между Сальвадором и Гондурасом произошла действительно из-за футбола. После матча сальвадорские болельщики устроили погромы лавок выходцев из Гондураса (или наоборот?), что и вызвало военные действия на границе, к счастью, не очень кровопролитные. В 1954 году слишком успешная охота даяков Западного Калимантана на бородатых свиней вызвала возмущение местных мусульман, живших ниже по течению рек. Они объявили даякам войну, поскольку трупы кабанов осквернили воду.

Но скорее всего эти экзотические поводы на-ложились на какие-то более серьезные конфликты, которые тлели подспудно, дожидаясь только подходящего момента — повода.

Давно известны высказывания типа: “Никогда так много не лгут, как после охоты и перед войной”; “Нет более непроницаемой тайны, чем та, что окутывает рождение войны”. Поэтому упомянутая в предисловии книга — на мой взгляд, редчайший источник, проливающий свет на эти тайны. Это книга “Его глазами” (“Ashesaw it”), вышедшая в свет на английском языке в 1946 году, спустя всего год после смерти Ф.Д. Рузвельта, и изданная на русском языке уже в 1947 году.

Автор, сын американского президента Элли-от Рузвельт, служил в авиации, занимался фоторазведкой на европейском - и средиземноморском театрах военных действий. Он несколько раз выполнял обязанности адъютанта президента во время международных встреч и конференций.

Эллиот Рузвельт — не политик и лицо, не слишком заинтересованное в сокрытии реальных слов и событий. Ему, в отличие от высокопоставленных чиновников, не нужно выпячивать свои заслуги на переговорах и оправдывать промахи. Он не пытается произвести впечатле-ниесверхъестественными способностями к анализу и часто передает то, что слышал, вообще без комментариев. Поэтому ему хочется верить. Неким аналогом этой книги служат воспоминания Серго Берия о его работе во время Тегеранской конференции — они тоже содержат уникальную информацию. Но Серго Лаврентьевич, к сожалению, склонен к осмыслению того, что видел и слышал, и, что еще хуже, иногда не разделяет собственных впечатлений и мнений других людей, а то и не относящихся к делу размышлений, почерпнутых из прессы 1990-х годов. Потому его воспоминания, опубликованные к тому же спустя 40 лет после событий, несколько проигрывают в убедительности.

Эллиот Рузвельт сопровождал отца на “саммитах” в Тегеране, Каире и первом из них, произошедшем на кораблях английского и американского флотов “Принц Уэльский” и “Августа” (сейчас он чаще называется в литературе “Ога-ста”) в бухте Арджентия, на острове Ньюфаундленд.

ВСТРЕЧА НА НОВООТКРЫТОЙ ЗЕМЛЕ

Эта историческая встреча эта произошла в августе 1941 года.

Представьте себе это время. Гитлер захватил почти всю Европу и часть Северной Африки. Никто еще на старом континенте не смог ему противостоять, он не потерпел ни одного поражения, и, что самое ужасное: много людей в покоренных странах начали склоняться на сторону “нового порядка”. Довоенные экономически® успехи гитлеровской Германии, на фоне мировых кризисов, поражали. Нацистские идеи нашли отклик и в Норвегии, Дании, Голландии, и некоторых других. На стороне Гитлера начали выступать формирования из Литвы, Латвии, Эстонии, Хорватии, Словакии. Против СССР воевали армии и дивизии румын, итальянцев, венгров, испанцев, французов, датчан и т.д. Почему-то (никто не сказал еще, почему) против Гитлера европейцы боролись не так охотно, как на стороне Гитлера. При сопротивлении германской оккупации погибло меньше голландцев, чем затем в рядах СС в боях против нас. Да что там идеи, даже эстетика Третьего рейха была привлекательной: на фюзеляжах финских самолетов красовалась голубая свастика...

По различным причинам к Германии сочувственно относились многие народы и страны. Особенно это касалось колониальных и подмандатных владений Британии, от Бирмы до Палестины, или бывших английских колоний, таких как Ирландия; но и независимые Швеция и Португалия не были врагами Германии.

Противостоял этому почти всеевропейско-му сообществу только СССР, да еще Англия и малочисленные югославские партизаны. Советская армия терпела тяжелейшие поражения, потеряв большую часть личного состава, военной техники и материалов, а экономическая помощь нам шла тогда только от Монголии. После начала войны мы, отступив из приграничных республик, с большим трудом создали почти сплошной фронт примерно на границе России и месяц держали его в ходе оборонительного Смоленского сражения. Но в августе немцы прорвали и уничтожили Западный фронт, окружив несколько наших армий. Тогда все жили еще представлениями Первой мировой войны, и прорыв фронта казался окончательной катастрофой — ведь действительно, между Москвой и немцами советских войск больше не было. Эти события не были секретом, Черчилль потому и не верил, что Советский Союз сможет продолжать сопротивление.

Англии стало в 1941 году немного легче, поскольку Гитлер отвлекся на СССР, но еще в 1940-м ситуация была для англичан близкой к полному поражению и могла снова стать опасной, как только Гитлер разделался бы с Советами. Ресурсов Англии было недостаточно для наступательной войны, и, несмотря на защиту Ла-Манша и мощного флота, империя была под страшной угрозой — подойди немцы к границам Индии, английской власти там пришел бы конец.

Итак, в августе 1941-го встретились английский премьер-министр — военный вождь англичан, малопригодный в мирной жизни и призванный ими именно на период войны, человек, который ни при каких условиях не отступал и не сдавался, верный сын своей империи и надежный слуга правящего класса. С другой стороны на встречу прибыл хитрый и умный политик, глава первой промышленной державы мира, лидер, одним своим авторитетом уже однажды спасший Америку, а, следовательно, и западный мир от тяжелейшего экономического кризиса. Интересующихся этим необыкновенным человеком — а в Советском Союзе только его именем, именем единственного из американских президентов, была названа городская улица (в Ялте) — отсылаю к монографии А. И. Уткина о Рузвельте.

Что могут обсуждать два исторических деятеля? Англия ведет войну, Америка только готовится. Она уже нарушает нейтралитет, поставляя военные материалы в Англию, собирается помогать и России, хотя и не находится в состоянии войны с Германией. Америка готовится воевать и с Японией, выдвигая хотя и справедливые требования — о прекращении агрессии в Китае — но, несомненно, ведущие к войне. По этому вполне логично предположить, что главный вопрос встречи — координация военных усилий Англии и США.

Действительно, Черчилль уговаривает Рузвельта немедленно объявить Германии войну <это произошло лишь спустя четыре месяца и по инициативе Германии) и обсуждает вопросы военных поставок. Вполне естественно, что он просит давать побольше Англии и поменьше Советскому Союзу, мотивируя это скорым поражением русских — мол, все равно все достанется немцам. Американцы сомневаются, но не из политических, а из прагматических соображений: русские убивают много нацистов, а англичане только готовятся; что им ни дай — будет несколько лет без пользы находиться в резерве. Что же касается поражения русских — то Гарри Гопкинс, представитель Рузвельта, побывал в СССР и у него сложилось другое мнение, чем у Черчилля.

То, что такие темы обсуждались — очевидно. А вот что не очевидно и чего трудно было ожидать: не военные вопросы стали главной проблемой переговоров. Не удивительно ли, что камнем преткновения послужили вопросы международной торговли?

Вот фраза Рузвельта, которая поразила меня больше всего и, собственно, привлекла внимание к перелистываемой у лотка букиниста книге: “Станет ли кто-нибудь отрицать, что одной из главных причин возникновения войны было стремление Германии захватить господствующее положение в торговле Центральной Европы?”. Вопрос этот был задан на пленарном заседании в аудитории из высших чиновников двух держав. Эллиот не пишет об их реакции, но, похоже, никто не возразил, да п вопрос был задан не для того, чтобы вызвать несогласие.

Может ли эта фраза не удивить читателя из России?

Ребенком я часто посещал с отцом общественные бани—был тогда такой обычай. Многие мужчина носили на своих телах увечья и рубцы — ужасные следы войны, и это не выглядело чем-либо необычным. И моя семья, как и любая в нашей стране, понесла тогда тяжелые потери, почти всех мужчин старшего поколения я знал только по фотокарточкам из семейного альбома. До сих пор, бродя с ружьем по лесам, натыкаешься на заплывшие окопы и блиндажи, находишь пробитые каски и прочее железо. Кажется, что вся земля перекопана и полита кровью, да так оно и есть!

Мы знали, зачем приходил Гитлер — он хотел поработить наш народ, забрать себе наши природные богатства, лишить нас языка и культуры. Мы дрались с ним и победили, потому что научились лучше воевать, чем немцы, и делать более эффективное оружие, а к тому же оказались упорнее, терпеливее и выносливее. -

И вот оказывается, что наша война — Великая война —была лишь эпизодом мировой экономической борьбы; Борьбы за какую-то там зону;торговли!

•Тем не менее, это верно. Мы постоянно забываем, что не были главными участниками войны, хотя и обеспечили победу одной-из сторон. И даже не участвовали в ней с самого начала. До того как нас в войну втянули, она шла уже почти два года, и не между коммунистами и нацистами, а — первоначально — между капиталистами > Германия с одной стороны, Англия и Франция с другой — были капиталистическими .державами, и война в 1939 году началась между ними, формально — из-за нападения Германии на еще одну капиталистическую страну — Польшу. А раз так — то капиталистам, несомненно, лучше знать, из-за чего они воевали.

Очевидно же, что Гитлер был и оставался представителем западного мира — по культуре и мировоззрению. А кем еще? Это чистейший продукт западной цивилизации, как бы она от него ни открещивалась. Гитлер гордился своей победой над коммунизмом в Германии, и разве Черчилль за это его порицал? Кому, как не Черчиллю, принадлежит крылатая фраза о Советской России, сказанная в 1917 году: “Младенца нужно задушить в колыбели”?

Нет, и Германия, и Англия входили в Западный мир; Вторая мировая была войной внутри Запада. Это трудно доказать, но не сомневаюсь и в следующем тезисе: схлестнулись не столько жизненные интересы народов, сколько правящих классов, банкиров и промышленников Англии и Германии, а выиграли в конце концов капиталисты США — поделившись, правда, потом со своим народом, признаем это в интересах истины.

Так что причины Второй мировой войны лежат во взаимоотношениях внутри западного мира, это не был первоначально “крестовый поход на Восток”.

Кстати, если поднять довоенные исторические материалы, то многие действующие лица того времени открыто говорили о конфликте капиталистических интересов, как главной причине Второй мировой войны (коммунистические деятели), либо упоминали об этом в числе своих движущих мотивов (Гитлер). Оказывается, в своем кругу признавали это и остальные участники.

Почему, кстати, президент Рузвельт прибег к довольно редкому в западной практике приему — высказыванию в прямой форме, по сути дела, без обычной словесной маскировки? Потому что он оказался в ситуации редчайшей, о которой мечтает каждый политик — в этот момент его страна могла стать не только первой промышленной державой мира, но и величайшей по всем параметрам, и по торговле тоже. Последующие события показали, что Рузвельт своим шансом воспользовался. Вынудив Черчилля “сдать” имперские торговые соглашения с английскими колониями, Рузвельт тем самым заранее заставил поделиться не только врагов, которых еще предстояло разбить, но и самого близкого и богатого союзника.

Известны высокие оценки личности Сталина со стороны действующих лиц той всемирной трагедии. Помните черчиллевское: “Приняв страну с сохой, оставил с водородной бомбой...” Менее известны, так сказать, встречные отзывы. Характеризуя Черчилля как человека, который не побрезгует залезть к вам в карман и украсть копейку, о Рузвельте Сталин отозвался иначе: “А этот — другое дело, работает по-крупному...”

Дело в том, что экономика того времени отличалась от нынешней. Свободной торговли всех со всеми не существовало; не было единого мирового рынка промышленных и сельскохозяйственных товаров. Были двусторонние договора между странами о порядке торговли между ними, и третьему участнику доступа к этой торговле могло и не быть, разве только по более высоким ценам. В особенно выигрышной ситуации находилась Англия. Она торговала со своими доминионами по преференциальным соглашениям, неравноправным по отношению к ним. Другие страны Англии завидовали. Германия дважды пыталась вклиниться в эту систему — создать собственную колониальную империю или хотя бы зону торговли, где благодаря своему технологическому превосходству могла бы не бояться конкурентов. Свободной мировой торговли немцы то ли не хотели, то ли не надеялись на нее.

Америка же чувствовала в себе силы пойти по иному пути — она готова была конкурировать на любых рынках и рассчитывала на победу в этой борьбе. Когда-то в аналогичном положении была Англия, но с индустриализацией Германии и выходом на мировую арену Америки ей пришлось от агрессии фритредерства уйти в глухую оборону протекционизма. Вот что говорил на эту тему Рузвельт (уже не при англичанах), его слова Эллиот приводит в начале повествования о встрече в бухте Ард-жентия: “Есть еще одно обстоятельство, — сказал отец. — На карту поставлена судьба Британской империи. Английские и германские банкиры уже давно прибрали к рукам почти всю мировую торговлю — правда, не все отдают себе в этом отчет. Даже поражение Германии в прошлой войне не изменило дела. Так вот, это не слишком выгодно для американской торговли, не правда ли? — Он приподнял брови и взглянул на меня. — Если в прошлом немцы и англичане стремились не допускать нас к участию в мировой торговле, не давали развиваться нашему торговому судоходству, вытесняли нас с тех или других рынков, то теперь, когда Англия и Германия воюют друг с другом, что мы должны делать?”.

Рузвельт знал, что и как нужно делать. На переговорах он поднял вопрос “свободы торговли”:

“Никаких искусственных барьеров, — продолжал отец, — как можно меньше экономических соглашений, предоставляющих одним государствам преимущества перед другими. Возможности для расширения торговли. Открытие рынков для здоровой конкуренции. — Он с невинным видом обвел глазами комнату.

Черчилль заворочался в кресле.

— Торговые соглашения Британской империи...—начал он внушительно. Отец прервал его:

— Да. Эти имперские торговые соглашения, — о них-то и идет речь. Именно из-за них народы Индии и Африки, всего колониального Ближнего и Дальнего Востока так отстали в своем развитии.

Шея Черчилля побагровела, и он подался вперед:.

— Господин президент, Англия ни на минуту не намерена отказываться от своего преимущественного 'положения в Британских доминионах. Торговля, которая принесла Англии величие, будет продолжаться на условиях, устанавливаемых английскими министрами.

— Понимаете, Уинстон, — медленно сказал отец. — Вот где-то по этой линии у нас с вами могут возникнуть некоторые разногласия. Я твердо убежден в том, что мы не можем добиться прочного мира, если он не повлечет за собой развития отсталых стран, отсталых народов. Но как достигнуть этого? Ясно, что этого нельзя достичь методами восемнадцатого века. Так вот... Кто говорит о методах восемнадцатого века? Всякий ваш министр, рекомендующий политику, при которой из колониальной страны изымается огромное количество сырья без всякой компенсации для народа данной страны. Методы двадцатого века означают развитие промышленности в колониях и рост благосостояния народа путем повышения его жизненного уровня, путем его просвещения, путем его оздоровления, путем обеспечения ему компенсации за его сырьевые ресурсы.

...У премьер-министра был такой вид, как будто его сейчас хватит удар.

— Вы упомянули Индию, —- прорычал он.

— Да. Я считаю, что мы не можем вести войну против фашистского рабства, не стремясь в то же время освободить народы всего мира от отсталой колониальной политики”.

Извините за столь обширную цитату, но источник не из доступных, и информация просто уникальна. Оцените мастерство Рузвельта: Новое экономическое устройство мира сулит самые спелые плоды американцам; но оно, естественно, будет вводиться исключительно в интересах угнетенных наций. При этом все понимали, что цена вопроса — более равноправное участие Америки в мировой торговле, то есть — участие в том, чем занималась до того одна Англия. А экономически Америка сильней, ив “честной конкуренции” у Англии нет никаких шансов удержать свои позиции. И риторика по поводу “всех” была понятна всем: ни Германия, ни Япония не планировались на роль полноценных конкурентов.

Рузвельт, по сути, потребовал у Черчилля миром то же, что пытался получить войной Гитлер. По уровню конфликтности, право же, Англии впору было воевать не с Германией, а с Америкой, .

А ведь исторически совсем недавно было все наоборот. В XIX веке в Англии была самая развитая в мире, а значит, и наиболее экономически эффективная промышленность, в том числе текстильная. И Англия выступала сторонницей свободной мировой торговли — фритредерства. И фермеры Юга США без проблем продавали свой хлопок в Англию.

Но промышленники Севера сами хотели заняться столь выгодным бизнесом. Они, естественно, не могли так же хорошо платить, как англичане. Ведь когда начинаешь новое дело, затраты велики, а выручки еще нет. Но зато Юг входил в Соединенные Штаты, и его торговлю с Англией можно было осложнить и сделать дороже. Такая политика называется “протекционизмом”.

Результатом конфликта интересов Севера и Юга стала четырехлетняя война со всеми ее прелестями, и красотами: траншеями, наполненными убитыми, тактикой “выжженной земли”, голодом гражданского населения, разминированием дорог колоннами пленных. Но более важным элементом этой войны была морская блокада, не позволявшая южанам продать в Англию ни тюка хлопка. Сейчас многие почему-то считают, что война велась за права негров. Но негры Юга были освобождены только в середине войны (1863 год), а Севера — кое-где, в некоторых штатах, даже позднее, чем на Юге, вплоть до 1865 года. Еще в 1864 году беглых негров возвращали их владельцам!

Из-за чего же воевали два года до президентского указа об освобождении негров Юга?

По-моему, не менее важным свидетельством победы, чем капитуляция генерала Ли, стало изготовление первого фабричного тканого изделия на первой Ткацкой фабрике Севера в Массачусетсе. Это-был американский флаг из хлопка и шерсти — его недавно продали на аукционе Сотбис за солидные деньги— около 70 тысяч долларов. Непростое, оказывается, дело — собственная ткацкая промышленность, несколько лет на нее ушло у северян. А Юг, затовариваясь хлопком, так до конца войны и не создал ткацкой промышленности, и солдаты-южане ходили в обносках и рыжих штанах из домотканой материи — будете еще раз смотреть “Унесенные ветром” — обратите на это внимание, там детали соблюдены точно.

Но уже к середине XX века все поменялось:

развитая Америка ведет фритредерскую политику, а отстающая Англия, после двухсот лет фритредерства, прибегла к протекционизму. Это естественно, ведь в экономике протекционизм — оружие оборонительное, единственный залог развития слабых. Именно поэтому и Германия в конце XIX века защищалась от Англии протекционистскими приемами, а с Россией старалась строить отношения на фритредерских основах.

К концу XIX века американцы не уступали англичанам не только в экономике, но и в разработке идеологических прикрытий своим действиям. Привлечение в качестве такового “вопроса о рабстве” — блестящий пример. Как могла Англия в подобных условиях вмешаться, выступить на стороне Юга, чего она желала всеми фибрами своей экономической души? Ведь это же означало — на стороне рабства! Мировое общественное мнение — Франция, Германия, Россия — не позволило.

Вот и посмотрите с этой точки зрения на аргументацию в пользу “свободной торговли”. Такая фраза Рузвельта (также произнесенная во время переговоров) может рассматриваться как квинтэссенция позиции фритредеретва, достойная стать лозунгом Всемирной Торговой Организации: “Равенство народов предусматривает самую широкую свободу торговой конкуренции”. Как капиталисту с этим спорить...

На самом-то деле равенство народов предусматривает свободу выбора ими торговой политики — кому-то выгодно низкое таможенное налогообложение, кто-то не может обойтись без высоких пошлин. Не все ведь способны конкурировать на равных. Но осознать это трудно, не все понимают, что неспроста боксеры и борцы выступают в разных весовых категориях, у “мухача” нет шансов во встрече с тяжеловесом.

Для Черчилля “свобода торговой конкуренции” означала конец империи, при котором он не хотел председательствовать. Но он знал также, что выбора у него нет, без Америки не будет военной- победы, и человек, готовый сражаться “и на полях, и в холмах”, живое воплощение “английского бульдога” — сдался.

Так на свет появилась “Атлантическая хартия” — документ, предопределивший послевоенное устройство мира, то, которое мы видим сейчас. Еще раз удивимся — Рузвельт думал об этом в августе 1941 года, еще до нападения японцев на Перл-Харбор, до атомной бомбы и Интернета. А удивившись, осознаем: это норма. Вступая по своей воле в войну, нужно сначала решить, что ты хочешь получить в результате.

“Атлантическая хартия” — это совместная декларация США и Великобритании, подписанная на борту крейсера “Августа” в 1941 году (см. Приложение 1). Она формально определяла цели войны для Англии и США, а также желательные основы послевоенного миропорядка, политические и экономические. Определяла во многом точно. Для нашего повествования особый интерес представляет статья 4 “Хартии”, выглядящая так:

“4. ...они [США и Великобритания], соблюдая должным образом свои существующие обязательства, будут стремиться обеспечить такое положение, при котором все страны — великие или малые, победители или побежденные — имели бы доступ на равных основаниях к торговле и к мировым сырьевым источникам, необходимым для экономического процветания этих стран”.

Описывая позднее, в 1946 году, ход выполнения “Хартии”, Эллиот Рузвельт неожиданно замечает: “Минуем четвертый пункт — тайны его слишком глубоки”. Не знаю, что он тогда хотел сказать, возможно, подтекстом статьи стал всего лишь демонтаж системы имперского протекционизма Великобритании. Но, возможно, это торжественная клятва о постоянном контроле Запада над источниками сырья. Не действует ли эта “Хартия” до сих пор в качестве основы поведения развитых стран? Очень на то похоже. Но что в таком случае может означать “...свободный доступ всех стран к мировым сырьевым источникам”? Что это за “мировые источники”? Каждый источник принадлежит конкретной стране вроде бы — или я не прав?

ВСЕ ИМЕЕТ ПРИЧИНУ

Вам, уважаемый читатель, может показаться, что я сгущаю краски и подхожу к проблеме односторонне, или — в крайнем случае — акцентирую внимание на частном случае, эпизоде, относящемся к определенному историческому периоду. Думаете, не перегибаю ли палку, утверждая, что мировые войны велись за контроль над мировой торговлей?

Отчасти это так. Перегибаю. Но точнее — стараюсь выделить главное звено, за которое вытягивается цепь. Хотя сделать это непросто, слишком много отвлекающих факторов. После Второй мировой войны американцы вели немало войн, но и корейская, и вьетнамская, произошедшие позднее, не несли явной экономической подоплеки, и война в Югославии также внешне имела вид межплеменных распрей, укрощенных вмешательством цивилизации. Там экономика присутствовала, но не в глобальных масштабах. Т. Замятина писала в “Известиях”, что несомненным результатом войны против Югославии будет смена эмблемы “Югопетро” на бензозаправках на эмблемы западных нефтяных компаний; а один из участников событий утверждал, что острота событий вокруг Вуковара объяснялась тем, что в перспективе там пройдет участок стратегического канала Дунай-Адриатика.

Правда ли это, не знаю, но словенскую брошюру о проекте такого канала впоследствии я нашел. Совпадение или нет, но сейчас потихоньку, без шума происходит реконструкция системы каналов, в перспективе объединяющих Западную и Центральную Европу (это необходимо, ведь без нефти роль водного транспорта возрастет). Наконец-то немцами открыт канал, соединяющий речные системы Дуная и Рейна, через Майн — кто только его не пытался построить — и Домициан, и Карл Великий. Тысячи лет прошло, а собрались с духом и с силами только сейчас. Естественно, ответвление строящейся системы в Адриатику, по пути, где когда-то волочил свой “Арго” Ясон со товарищи, станет очень полезным и логичным и принесет пользу всем, кто этим каналом будет владеть.

Но все это выгоды частные и в мировом масштабе мелкие, в целом в войнах Запада 1940—1990-х годов явного экономического мотива не просматривалось. Кроме одного, общего — уничтожение коммунистической системы в перспективе возвращало в лоно мирового рынка солидную долю экономики Земли — как с вожделением сказал какой-то американец: “Представьте себе, что каждый китаец покупает зубную щетку моей фирмы!”.

Думаю, что период первой половины XX века был уникален по обнаженности мотивов. В конце 1930-х никто ничего не стеснялся — поверженную Чехословакию рвал на части не только тигр, но и шакалы. А вот после войны все действующие лица старались всячески облагородить свои действия, даже когда борьба шла конкретно и определенно за землю, жизненное пространство, “лебенсраум” для своего народа, как в Израиле, Карабахе или Косово. Войн по причинам торговой политики мы, к счастью, своими глазами не видели.

Хотя почему нет? Видели же! Только что вышли “Эпизод I” и “Эпизод 2” “Звездных войн”. Если подзабыли, то пересмотрите еще раз — для интеллекта необременительно — и обратите внимание на причину разворачивающегося конфликта. Это торговый договор между некоей планетой и “Торговой федерацией”!

Лишний пример того, что вылезти из собственной кожи могут только гады, а человек ограничен в своей фантазии сюжетами из реального мира, в его воле лишь разглядеть уже существующие тенденции и продолжить их в ином мире. И, кстати, данный сценарий показывает, как и о чем мыслят нормальные американские сценаристы, что, с их точки зрения, может быть очевидной причиной военного конфликта, и на какой уровень восприятия американского зрителя они рассчитывают.

Но не думайте, что XX век был уникальным.

Торговые и экономические интересы всегда числились среди первых причин войн.

Если Первая и Вторая мировые войны стали катастрофами XX века, то для века XIX аналогами были Наполеоновские. Какова была их причина?

Думаю, вы уже не удивитесь:

“В 1811 году французский император Наполеон I, не будучи в состоянии справиться со своим главным врагом, Англией, и после того, как континентальная блокада, имевшая целью сорвать торговлю Англии, оказалась недостаточно эффективной, решил начать войну против России... император надеялся, заключив мир с царем, создать благоприятные условия для продолжения континентальной блокады”,

Гейнц Гудериан “Опыт войны с Россией” Это пишет почти наш современник. Он — профессиональный военный, и его можно понять в том смысле, что торговая блокада была не целью, а средством для победы в войне. Но почти то же и более определенно говорит современница и личный враг Наполеона — Анна Луиза Жермена де Сталь, популярная в то время писательница. В путевых записках о России в 1812 году она отмечает, что причиной войны было стремление Наполеона... монополизировать торговлю английскими товарами на европейском континенте. Умная была женщина, хотя ее романтические героини и проповедовали свободу личности. Она даже отметала, что биологическая продуктивность лесов России низка по сравнению с Западной Европой — звери и птицы редко встречались ей по дороге, хотя вокруг были дикие места. Прочитать ее записки можно в замечательном ленинградском издании “Иностранцы о России 1812 года”.

Вот что было общего у Гитлера с Наполеоном, а не календарные совпадения дат в их деятельности.

Спросите, каким краем там оказалась Россия? Ну, это несложно. Возьмите первую главу “Евгения Онегина” и прочтите место, где говорится о кабинете Евгения. Помните, что-то там “и по Балтическим волнам за лес и сало возит к нам”.

Продукция российских помещиков реализовывалась главным образом в Англии. Англия — морская держава, и пенька для канатов была первым товаром российского экспорта. Сбывать ее во Францию в аналогичных масштабах возможно было только при условии, что она стала океанской державой. Но главное — только у Англии было чем платить русским помещикам, только она была развитой промышленной страной. Союз с Англией, а не Францией, был нужен дворянам, а те, кто не понимал этого, жестоко поплатились. Я имею в виду убийство 11 марта 1801 года императора Павла I. Впрочем, дадим слово почти современнику тех событий Фон-Визину (не автору “Недоросля” и “Бригадира”, а декабристу):

“Павел, сперва враг французской революции... становится восторженным почитателем Наполеона Бонапарта и угрожает войной Англии. Разрыв с нею наносил неизъясненный вред нашей заграничной торговле. Англия снабжала нас произведениями и мануфактурными, и колониальными за сырыя произведения нашей почвы... Дворянство было обеспечено в верном получении доходов со своих поместьев, отпуская за море хлеб, корабельные леса, мачты, сало, пеньку, лен и пр. Разрыв с Англией, нарушая материальное благосостояние дворянства, усиливал в нем ненависть к Павлу... Мысль извести Павла каким бы то ни было способом сделалась почти всеобщей”.

О том же говорит и один из главарей заговора, В.В. Зубов. В своей речи на знаменитом “ужине” перед убийством он прямо указывает на “безрассудность разрыва с Англией, благодаря которому нарушаются жизненные интересы страны и ея экономическое благосостояние”.

Английский посол, естественно, был первым, кого заговорщики известили об успехе.

Не нужно, конечно, преувеличивать заботу помещиков-дворян о России. О себе они беспокоились в первую очередь, и не факт, что стране их действия принесли бы пользу, хотя и это не исключено. Во всяком случае, в других классах населения отношение к Павлу было хорошим. Еще дореволюционные историки отмечали, что заговорщики-офицеры просто вынуждены были убить свергнутого императора, не оставлять его в живых, потому что иначе они были бы вскоре перебиты гвардейскими солдатами.

Наследник Павла, Александр Павлович, честно исполнил дворянский наказ, ясно выраженный в убийстве дворянами его отца (кстати, и его номинального деда Петра III также убили заговорщики-дворяне, и также безнаказанно — вот положение было в русском самодержавии!). Он вел, в принципе, проанглий-скую политику, воевал с Наполеоном в Центральной Европе, но не устоял. Силой принужденный к участию в континентальной блокаде, тяготился ею; будучи хорошим политиком, не порвал Тильзитский мир, но, видимо, нарушал его в самом главном пункте, что и вызвало в 1812 году “нашествие двунадесять языков”, то есть двадцати народов, среди которых были такие экзоты, как голландцы, хорваты и испанцы. Последствия известны.

Хотя политически Александр был достаточно самостоятелен (он сохранил Францию как крупную страну после войны вопреки другим державам-победительницам), в области экономической политики он безоговорочно подчинился идеологии Англии. После вынужденного (и часто полезного) протекционизма его повело в другую сторону. Безрассудное снижение таможенного тарифа в 1816 году вызвало внутрироссийский экономический кризис, и спустя три года пришлось снова возвращаться к политике протекционизма. Но это уже совсем другая история.

Человек мыслит аналогиями, и я не считаю себя исключением. Что может послужить причиной действительно большой войны? Получается — только конфликт интересов внутри тесного круга развитых стран — там есть соперники сравнимого калибра. Но существуют ли там торговые противоречия? Тех, что были раньше — нет. Условия мировой торговли промышленными изделиями для всех равны (официально); фритредерская доктрина на данном этапе исторического развития победила. Никаких препятствий, никаких квот и запретительных тарифов на промышленную продукцию нет. Война бывает, когда кто-либо монополизирует за собой какой-либо сектор рынка — одни рынок закрывают, другие хотели бы его открыть, экономического разрешения ситуации не находится, потому и начинается война. Сейчас в торговле промышленной продукцией такого не просматривается, все — члены ВТО, правила одни для всех (я не“ беру в расчет некоторые “шалости” США; в небольших масштабах им можно; а кто этим недоволен, на Тех американцы внимания не обращают). Правда, мировая торговля, в значительной степени, находится под контролем американцев — но и немцы торгуют, и японцы. И англичане, хотя и уступили свою империю американцам, кое-что сохранили — старый конь борозды не портит, хоть глубоко и не пашет. Англичане до сих пор — вторая после американцев торговая нация.

НЕРЫНОЧНЫЙ РЫНОК

Но есть один рынок, до сих пор не выглядящий свободным, “истинно рыночным”. Он не подчиняется некоторым законам рыночной экономики, писаным и неписаным. Например, все сырьевые товары в последние десятилетия в реальном исчислении подешевели... кроме нефти. Этот товар является, несомненно, глобальным — более 70 % его пересекает национальные границы, а газ и уголь такими товарами не считаются — лишь 20 % первого и 10 % второго.

Нет также другого товара, цены на который подвергались бы столь резким и значительным изменениям. И при этом потребление не падает, то есть даже рост цен-в несколько раз не запретителен!

Напомню историю резкого роста цен на нефть в новейшее время. Считается, что это было результатом неэкономического регулирования. В 1973 году произошел международный конфликт — арабские страны попытались вернуть территории, захваченное Израилем в ходе “шестидневной войны” несколькими годами ранее. Попытка не удалась, в целом в результате войны стороны остались “при своих”. Одно временно, чтобы лишить Израиль западной поддержки, арабские страны применили “нефтяное оружие”, ограничив поставки нефти. Это стало первым фактором подорожания. Именно к тому времени относится начало резкого роста цен на нефть.

На волне нефтяного кризиса по миру прошла и волна национализации. В период 1973—1976 годов нефть национализировали и в нефтяных княжествах Персидского залива, и в Венесуэле. Без этой национализации, несомненно, какая-то целенаправленная ценовая деятельность стран-производителей нефти стала бы невозможной. Единая позиция многих нефтепроизводителей — это второй фактор.

Возможно, на этот рост наложилоя и более объективный фактор — нефтедобыча в США как раз в 1970-х прошла свой пик, с тех пор она снизилась почти вдвое (и у нас также пиковым был 1968 год — более 600 млн тонн). А ведь США — основной потребитель нефти и именно американский спрос формирует мировую цену. Дефицит нефти в США не мог не привести к подорожанию даже и без войны.

Но хотя цена, в целом, значительно выросла по сравнению с 1950—1960 годами, она сильно колеблется вокруг среднего значения, а пиковые составляют от 60 до 350 долларов за тонну. Что это значит?

Резкие колебания цены при почти постоянном потреблении говорят о следующем: даже при низком уровне добыча себя оправдывает, следовательно, при высоких ценах — разница между продажной ценой и себестоимостью становится чистой прибылью нефтепроизводителя. Соответственно, при низких ценах на нефть эту прибыль получает потребитель. То есть при колебании цен всего на доллар за баррель (7 долларов за тонну) в мире происходит перераспределение 15 млрд долларов прибыли от потребителей нефти к шейхам или наоборот.

Интересно, что по некоторым оценкам это самое колебание в 1 доллар за баррель может обеспечить своей экспортной политикой Россия, хотя ее экспорт в мировом масштабе и невелик. То есть, если Россия действует по рекомендациям ОПЕК и обеспечивает подорожание нефти на 1 доллар, то ее выигрыш — всего 1 млрд, а остальные 14 получают страны ОПЕК. Если же Россия играет в пользу Запада, то на удешевлении она теряет миллиард, зато страны Запада получают 15.

Среди сторонников сближения России и Запада циркулирует идея соглашения, штрейкбрехерского по своей сути: Россия разрушает политику ОПЕК, а Запад за это компенсирует ей потери от удешевления нефти. Звучит заманчиво, но пока, правда, это только проект. Следует также иметь в виду, что, говоря о России, мы говорим о компаниях, экспортирующих нефть из России (у нас-то, в отличие от большинства нефтедобывающих стран, внешняя торговля нефтью — торговля частная). И эти компании придерживаются разной политики; одни поддерживают Запад, другие — ОПЕК.

Во всяком случае, Россия и Норвегия частенько мешают планам ОПЕК по удержанию цен на высоком уровне — пока что себе в ущерб.

Но вернемся к основной теме: мы видим в нефтяном бизнесе явный источник конфликта — не совсем рыночное распределение прибыли. А это повод для стрельбы. Тут вполне допустима аналогия из обычного бизнеса: если в нем крутятся неучтенные деньги или если он базируется на неформальных связях — есть почва для криминального передела. Как-то пришлось быть невольным свидетелем разбирательства по поводу размещения контейнера с арбузами на бойком месте, с мордобоем и прочими развлечениями. К счастью, без смертоубийства — но стрельба из автомата по арбузам тоже не доставила удовольствия окружающим.

С природными ресурсами ситуация аналогична. Что такое “справедливая компенсация” туземцам за сырье, о котором говорилось в “Атлантической хартии”? Должны ли туземцы получать большую часть прибыли, образующейся от использования нефти в развитых экономиках? А на каком основании? Кстати, экономическая эффективность использования нефти различна, у Хачатурова есть обобщенные подсчеты, например: сколько ВВП и рабочих

мест образуется одним миллионом тонн нефти в экономиках США, Японии, России и Китая. Цифры везде разные. И если нефтеэкспортерам платить фиксированную долю от прибыли, то и цена для разных потребителей будет разная — нонсенс очевиден.

“Справедливость” — слово хорошее, привлекательное, но использование его-в экономике слишком часто приводит к кровопролитию. Что будет “справедливой” компенсацией для нефтедобывающих стран? Связка бус? “Мерседес” и “Боинг” для шейха? Есть ли разница между этими компенсациями, если на нефти, базируется вся экономика Запада? С подобной точки зрения любая плата — мизер. Но платить сколь угодно высокую цену западное общество не готово. И кому? Потомкам тех, кто оказался на нефтеносных территориях, можно сказать, случайно, тех, кто о нефти даже не имел никакого представления? .

К сожалению, я не вижу иного способа для западных стран отобрать прибыль (экономисты называют ее “природной рентой”), кроме как пойти на ОПЕК войной. Это не будет обязательно военный разгром всех стран — членов ОПЕК и даже не обязательно кого-то из членов ОПЕК — но некоторых, самых неудобных из нефтёпроизводителей. И война будет выглядеть, по понятиям Запада, справедливой. Вообще в современной экономической парадигме нет места госсектору — справедливым считается устройство, когда всем занимаются частные предприниматели. Следовательно, добыча нефти должна быть, по мнению Запада, приватизирована (пусть даже эта мысль не высказывается — другой просто быть не может, не социалисты же они).

Почему национализация нефти в разных странах увенчалась успехом в 1973—1976 годах, и не удалась, скажем, в Иране в 1951-м? Может быть, страны-нефтепроизводители стали очень сильны? Ответ прост и очевиден — сила СССР позволила это сделать. В 1951-м СССР был слаб, в 1973-м — силен. Без СССР национализация вряд ли была возможной. При недоброжелательном отношении к СССР, скажем. Саудовской Аравии, сам факт его существования явно был использован как “крыша”, выражаясь современной терминологией.

Сейчас СССР нет. Какую экономическую выгоду мог бы Запад получить от этого многозначительного факта? Какую-то уже получил, поскольку 1990-е годы были временем явных экономических успехов Запада, скорее всего, благодаря дележу наследия СССР — ухода с международных рынков, вброса в экономику Запада сырья по демпинговым ценам. Но выигрыш получился, так сказать, черчиллевский, пока еще не рузвельтовский. А вот разрушение блока нефтеэкспортеров — это не только десятки миллиардов долларов прибыли ежегодно, но еще и гарантия от неожиданностей в виде потерь сотен миллиардов долларов. Ведь нельзя же ориентироваться только на сегодняшние реалии — в перспективе-то мировое потребление будет базироваться на странах ОПЕК уже на 90 100%, а не как сейчас.

И удивительное дело: в период после разрядки США не использовали для решения своих экономических проблем экономию на военных расходах. Несмотря на драматическое падение военной мощи основного врага США — России, соответствующего сокращения военных приготовлений не произошло. Ружье на стене не только не сдано в утиль — оно чистится и смазывается в ожидании последнего акта. “Белый охотник — плохой охотник”, но хороший экономист. Вложения в военную технику должны принести прибыль до того, как она устареет и выйдет из строя. Не слышал я о военных приготовлениях, не заканчивавшихся войной.

Итак, война потребителей нефти против производителей возможна: есть мотив, силы и средства.

Теперь идеологическое обоснование — без него раньше англичане, а затем американцы войн не ведут. То культура и цивилизация, то попранная справедливость и свобода народов, то права человека — что-то быть должно. Не всегда убедительно — но “пипл схавает”: доводы, исходящие от богатых и сильных, почему-то звучат убедительно.

И все же существует она, “ось зла”. Кто у нас основные пособники терроризма? Иран, Ирак, Ливия — суммарно более 20 % мировых запасов нефти и примерно только же — газа. Как-то вдруг хлопотливо начинают “шить дело” Венесуэле (более 5 % запасов). Немного промахнулись, думали, решат дело по-другому — срочно появились известия о невероятно вопиющих фактах нарушения прав человека и притеснениях независимых журналистов — прямо как на Кубе. Кто там еще в мире остался с нефтью и без нарушений прав человека?

Есть в этой “оси” еще и Северная Корея — но не из-за нефти, там вопрос принципа. Нельзя оставлять в покое народ, который дрался с американцами и победил — вьетнамцам, кстати, тоже нужно иметь это в виду и не почивать на лаврах.

Эмираты, Кувейт и Саудовская Аравия? Первые два можно оставить в стороне, они уже свои, им хватит и,того, что у них есть. При их-то мизерном населении. А вот саудовцы... Конечно, они — многолетние союзники США. Оказали множество незаменимых услуг, помогли с прикрытием участия США в войне в Афганистане. Но слишком много там образованных и богатых людей, не слишком довольных своей ролью в мире, и даже в королевской семье они есть.

Саудовская Аравия — страна миллионеров, их там 80 тысяч. И свои миллионы и миллиарды они не расходуют попусту. По стечению обстоятельств, это еще и хранительница святынь ислама, мировой религии, по мнению многих — единственной истинно верной. Довольны ли саудовцы ролью, предлагаемой им Голливудом — ролью комических шейхов в массовке комедий? Вряд ли. Это народ со своими представлениями о справедливом устройстве мира. Часто пишут, что Аравийский полуостров — рассадник идей ваххабизма. Верно, и само это религиозное учение появилось в Саудовской Аравии — но разница между ваххабизмом сау-довцев и ваххабизмом неграмотных бандитов Средней Азии — как между коммунизмом Маркса и коммунизмом Пол Пота.

Так как же поссориться с Саудовской Аравией, если она во всех международных делах США только помогает?

Не было бы счастья, да несчастье помогло. За штурвалами “Боингов”, снесших башни Всемирного Торгового Центра, были саудовцы. И почти все участники этого таинственного заговора (террористы так и не предъявили требований) — также граждане Саудовской Аравии и Египта, а не нищего Афганистана. Почему до сих пор не разбомблен Эр-Рияд со всеми своими ваххабитами? Вот вопрос, на который трудно получить ответ. Знать, время не пришло.

КОГДА ЖДАТЬ ВОЙНЫ

А когда оно придет? Когда все-таки ждать войны? Ну, понятно, что война на Ближнем Востоке, скорее всего, будет осенью. Весной начинать не стоит — слишком жарко.

А которой осенью? Да какой угодно. Может быть, уже в 2002-м.

Срок войны нельзя оттягивать до бесконечности. И дело не в том, что нефть скоро кончится, не из-за чего будет воевать. Пока потрачены человечеством 100 млрд тонн — а впереди точно еще 140, а то и еще 70—200. Дело в другом. Войну нужно вести так, чтобы не пострадать самому А какое оружие есть у этих не самых мощных стран? Кое-какая авиация, никаких авианосцев, небольшие прибрежные флоты... ну что они могут сделать?

Они могут перекрыть поставки нефти. Вот единственное серьезное оружие сырьевых стран, а вовсе не подпольная атомная бомба, которой можно разве что утопить какой-нибудь авианосец. И вот здесь часы тикают все быстрее. Пока еще есть альтернативные поставщики, можно рисковать и терпеть. А через десять лет, когда уже не только Япония, но и Западная Европа начнут почти полностью зависеть от ближневосточной нефти, будет сложнее.

Каким может стать исход прямого столкновения? Отрешимся пока от нынешней ситуации, когда Саудовская Аравия, Эмираты и Кувейт считаются союзниками Запада.

Война против нефтеэкспортеров не потянет на действительно большую — слишком силы, неравные: Ирак, Венесуэла и Саудовская Аравия насчитывают миллионов по 20 населения, Кувейт и Объединенные Эмираты — миллиона по два, если не меньше, да еще некоторое количество “неграждан” — иностранных рабочих, собственно и занимающихся добычей нефти в арабских странах. Относительно “иностранных” — это чаще всего такие же арабы, но из бедных арабских стран, не имеющих нефти — среди них много палестинцев. Во время оккупации Кувейта Ираком они были на стороне Ирака.

Да, эти страны, кроме Венесуэлы, до зубов вооружены, в основном американским оружием. Но оно будет малоэффективным, если применять его против Запада. Несколько лет охлаждения в отношениях — и требующее технического обслуживания высокотехнологичное вооружение выходит из строя.

Немного устойчивей много воюющий Ирак, но вряд ли он сможет противостоять Америке, если та захочет выделить из состава Ирака его южные нефтегазоносные провинции. Такая идея проговаривалась и даже попала в прессу. И она может быть реализована. Действительно, всегда можно найти честолюбцев, готовых пожертвовать целостностью страны, чтобы занять статусную должность в ее осколке. Названия “президент”, “министр”, “генерал” звучат сладостно для тех, кому в нормальных условиях эти чины недоступны, даже если это президентство и генеральство — пародии на реальные. В самих США “сецессия” -— отделение штата от США — карается смертью, но в других странах и при поддержке крупной державы такое иногда проходит. Панама появилась на карте мира, когда США поддержали мятеж какого-то местного колумбийского генерала. Понятно, зачем: решая проблемы, связанные с Панамским каналом, поняли, что лучше иметь дело с правительством крошечной Панамы, чем с более крупной Колумбией, частью которой Панама когда-то была.

Сказка — ложь, да в ней намек, добрым молодцам урок. В больших по территории странах источники сырья бывают сконцентрированы в совсем небольших районах. Как в Эмиратах — из семи, входящих в эту федерацию, запасы мирового уровня лишь у двух. Так вот у потребителя, если он достаточно силен, может возникнуть соблазн: выделить крошечный анклав из территории сырьевой страны. Кого дешевле проплачивать — центральное правительство или какого-нибудь председателя местного сельсовета? Я ведь не об Эмиратах вам толкую. Если кому-либо приходит в голову идея расчленить Ирак, посадить где-нибудь в Басре марионеточное правительство и прикрыть его бронированным кулаком — значит, кое-кому не только в Ираке нужно крепко задуматься о собственных проблемах;

Точнее, думать нужно было раньше. Ведь права владения на свою собственную нефть могут оказаться у нации или государства только номинально. Когда ее разработкой, а главное, экспортом занимаются частные компании — кто может гарантировать, что они отстаивают интересы государства? Во-первых, достаточно крупная корпорация имеет собственные интересы. Высшие чины богатой компании не испытывают пиетета по отношению к высшим чиновникам государства — видали они их; и рычаги управления людьми у них порой помощнее.

В истинно рыночной экономике каждый заботится о себе сам, эксплуатируя других или предлагая для эксплуатации себя; если ни то, ни другое не получилось — твои проблемы. Это при феодализме феодал эксплуатирует, но должен заботиться об эксплуатируемом. Современные социальные государства несут в себе то ли пережитки феодализма, то ли семена социализма — во всяком случае, проводят социальную политику. Корпорации же к социальной политике не склонны, поскольку заняты бизнесом; и мх связь с “субстратам” — народом, среди которого этот бизнес ведется в данный момент — не слишком прочна. Завтра условия могут измениться. Даже если высший менеджер корпорации этнически “свой” — бизнес не то место, где продвигаются сентиментальные личности. Государственному или квазигосударственному аппарату (ОПГ) сменить “субстрат” сложнее.

Неспроста на Западе государства борются с излишне сильными монополиями; их разрушают не только с целью создать поле честной конкуренции. Так, американское правительство в свое время разделило всесильную нефтяную “Стандарт ойл” на семь компаний помельче — слишком много она стала о себе понимать.

И вообще национальное государство — не единственная форма человеческой организации, и если мы сейчас видим человечество поделенным на государства — то это, в определенном смысле, историческая случайность, а то и этап развития. А. И. Фурсов, директор Института русской истории при РГГУ описывал историческую ситуацию, когда Ост-Инд-ская компания, будучи формально английской торговой компанией, в военном и финансовом отношении не уступала английскому государству и вела собственную политику.

Кроме того, современный мир глобализирован, и иностранное участие в капиталах и менеджменте компаний — обычное дело. Но тут возникает опасность: не всегда здорово, но неизбежно, что отечественная компания преследует не государственные, а собственные интересы. Но возможна ситуация, что она даже свои интересы не соблюдает. Масса примеров есть, когда номинальный владелец один, а реальный — другой. Вот и представим себе на минутку, что реальный владелец нефтяной компании — страна-потребитель нефти. Как такая компания будет себя вести?

Кстати, подобную компанию легко “вычислить”. Она старается, вопреки очевидной логике, снижать отпускную цену на нефть, а если еще и достаточно влиятельна политически — то и сбивать мировую цену, отказываясь сокращать добычу, когда это предлагают организованные нефтепроизводители.

Поскольку подобная “мимикрия” все же ненадежна и исторически недолговечна (рано или поздно может появиться серьезное правительство, которое спросит “доколе?”), то такая фальшивая компания склонна “снимать сливки” с месторождений, оставляя замазученные трудноизвлекаемые остатки благодарному потомству.

Вот по этим самым причинам целью Запада будет, скорее всего, не прямой захват части Ирака, а, скорее, выделение там особой экономической зоны, где добычу будут вести независимые от правительства страны компании — несомненно, отчисляющие часть прибыли в пользу голодающих иракских детей.

Есть, правда, предположение, что Ирак останется единым, с проамериканским правительством в Багдаде, как в Сербии. Так как обезопасить такое правительство может только согласие народа, добиться этого можно повышением жизненного уровня. Это тоже можно сделать без больших затрат: для этого надо его предварительно как следует опустить. После этого любое незначительное улучшение иракцы будут почитать за счастье.

Именно так поступили с югославами. Поэтому блокада — очень полезное, обоюдоострое оружие: оно ослабляет непокорных и усиливает коллаборационистов, пришедших им на смену.

Для нас и всех нефтеэкспортеров жизненно важно не допустить этой ситуации — для нас это будет очередной шаг в экономическую прб-пасть. Нефть после этого подешевеет!

Исходя из этой гипотезы о намерениях Запада, в первую очередь США, после завершения операций в Афганистане следует ожидать каких-либо шагов по установлению контроля над территорией Ирака. Сама афганская акция не совсем понятна, хотя, возможно, если бы мы имели больше информации о результатах нефтеразведки в туркменском и казахском секторах Каспия, то лучше бы понимали мотивы поведения Запада в Центральной Азии. Во всяком случае, взаимосвязь между проектом трансафганекого нефтегазопровода, разработанного американской корпорацией “Унокал” и назначением в Афганистане на должность временного президента Хамида Карзая, в свое время консультанта “Унокал”, весьма вероятна. Впрочем, сошлюсь на независимый источник:

http://top.rbc.ra/index.shtml?/news/daythemes/2002/02/l8/18050553_bod.shtml

“В Центральной Азии находятся 40 % всех мировых месторождений природного газа и богатые залежи нефти. Но чтобы воспользоваться этими богатствами, необходимы нефтепроводы и газопроводы, которые пролегли бы по территории Афганистана. Поэтому не удивителен повышенный интерес к этой стране нефтяных компаний и, в частности, американской Unocal, — пишет испанская “Е1 Mundo”.

Как полагает издание, Хамид Карзай отнюдь не случайно возглавил страну после падения режима “Талибан”. По данным “Е1 Mundo”, новый премьер-министр Афганистана в свое .время работал для американской Unocal, с давних пор лелеявшей планы по возведению в Афганистане нефтепроводов и газопроводов. Кроме того, он тесно сотрудничал с ЦРУ и Пентагоном в 1980-х годах. Там он познакомился с Салмаем Халилзадом — новым спецпредставителем США в Афганистане, назначенным на этот пост всего через 9 дней после прихода к власти нового афганского правительства.

По “случайному совпадению” Халилзад, американский гражданин афганского происхождения, также в свое время работал на Unocal. Его послужной список весьма велик:

он входил в состав всех республиканских правительств со времен президентского правления Рональда Рейгана. При Джордже Буше-старшем Салмай Халилзад работал под руководством нынешнего замминистра обороны США Пола Вулфовица и даже входил в Совет национальной безопасности, где подчинялся непосредственно Кондолизе Райе. Та, в свою очередь, прежде входила в совет директоров нефтяного гиганта Chevron. Так или иначе, и Карзай, и Халилзад работали в 1990-е годы на Unocal. Теперь же Карзай возглавляет правительство Афганистана, а Халилзад представляет интересы США в этой стране.

Суть этих интересов сформулировал в свое время один из представителей ООН, резонно заметивший, что война в Афганистане слишком напоминает войну за нефть и газ. И, словно в подтверждение этой точки зрения, вскоре после начала американских бомбардировок Афганистана посол США в соседнем Пакистане провел экстренное совещание с пакистанским министром нефти. План строительства нефтепровода Unocal по территории Афганистана запущен в действие, — заключает издание”.

Затем, после свержения Саддама Хусейна, возможны какие-то шаги в отношении Ирана и, особенно, Саудовской Аравии. До того — вряд ли, но они неизбежны. Невозможно скрыть, да особенно никем и т скрывается, что корни терактов 11 сентября тянутся исключительно к верхам саудовского общества, и нищие талибы тут вовсе ни при чем. Но пока саудовские правители проявляют хотя бы внешнюю лояльность, Запад будет решать на Ближнем Востоке другие задачи, не пытаясь вести следственные действия в Эр-Рияде, Мекке и Медине — это пока не в его интересах.. После того как (и если) противодействие в регионе будет сломлено, силовое присутствие может и не быть вызывающе заметным, военные базы не должны выглядеть осажденными блокпостами. Более того, вполне возможно, что США вообще выведут свои войска с баз в Средней Азии. Достаточно того, что местные правители будут знать: американцы готовы вернуться в любой момент и не только с лавровой ветвью в зубах. Они это уже продемонстрировали.

А какую ситуацию хотели бы оставить за собой, уходя, США?

Потребителям нефти наиболее желательно, если в регионе будут действовать частные нефтяные операторы, напрямую не связанные с государственными и международными организациями, но защищенные угрозой немедленной силовой акции. Силовые меры будут комбинироваться с пЬлитйкб-экйтомическйми в рамках всей глобальной экономики — суть регулирования должна состоять в снятии “излишнего” спроса на энергоносители, в основном за счет экономик новоиндустриальных стран. В результате цена на нефть приблизится к себестоимости.

Непросто заниматься предсказаниями, но пока все свидетельствует о том, что трудные времена для российской экономики, завязанной на экспорт газа и нефти, прекратятся не скоро. Похоже, что “сильные мира сего” всерьез настроены не выпускать нефтяные цены за пределы весьма жесткого ценового коридора, близкого к диапазону 15—18 долларов за баррель.

В современном мире складывается парадоксальная ситуация. От усилий относительно малокультурных сырьевых государств (и мы попали в их число) зависит ускорение темпа развития человеческой цивилизации. Чем дешевле будет обходиться Западу сырье, тем меньше у него останется стимулов для подготовки к периоду истощения сырьевых ресурсов. Дешевая нефть — наркоз для цивилизации западного типа. Дорогая же потребует создания новых технологий, сначала — более экономичных, а затем — кто знает? — может быть, не требующих использования невозобновляемых видов сырья вообще.

ЧЕСНОЧНЫЙ ПРИНЦИП

Все вышеизложенное основано на предположении, что Запад просто хочет максимально продолжить нынешний тип своей жизнедеятельности. То есть много потреблять, не думая о будущем, стараясь обеспечить себя дешевым сырьем. В таком случае переход на другие виды энергоносителей и освоение энергосберегающих технологий происходит просто под влиянием экономических законов: нефть стала слишком дорогой — перешли на бензин из газа и угля; отопление подорожало — поднялся спрос на теплоизолирующие строительные материалы. Думают производители, а потребители выбирают — пока схема работает и обеспечивает значительный прогресс.

Беда в том, что капиталистические предприятия ограничены в своем видении перспективы и не всегда способны к долгосрочным инвестициям с нескорой отдачей. Им же нужно прибыль получать, да и трудно нефтяной компании перейти к ядерной энергетике.

Непросто это и для демократически избираемых правительств — как известно, они сильно зависят от экономических структур, а те не для того помогают избираться кандидатам, чтобы они повышали налоги и прочие изъятия из прибыли корпораций. Это, скорее, прерогатива тоталитарных правительств, или, во всяком случае, опирающихся на широкие партии и независимых от корпораций — на современном языке, впрочем; они и называются тоталитарными.

А объемы вложений в построение экономики будущего просто несоизмеримы с обычными тратами правительств, они должны быть, по крайней мере, на уровне оборонных затрат. И это при том, что оборонные расходы никто не отменял — ситуация дефицита топлива скорее приведет к росту напряженности в мире, чем к разрядке. И в глобальном мире с открытыми границами ни одна страна в отдельности не сможет позволить себе таких массивных вложений — ведь средства для этого можно взять из налогов. А если повысишь налоги по сравнению с другими странами — отпугнешь инвесторов, да и собственных предпринимателей.

В отношении крупных проектов в современном мире действует “чесночный принцип”. Как в туристской компании, которой приходится спать в одной палатке, есть чеснок должны или все, или никто, так и значительные траты осуществляют или все, или никто, иначе произойдет утечка капитала к тем, кто в этих тратах не участвует.

А затраты будут действительно масштабны. Дело даже не только в освоении новых источников для обеспечения роста энергопотребления. Весьма высока вероятность, что это вообще задача недостижимая. Новые источники жизненно необходимы, но роста не будет. Энергия потребуется для плавного перехода человечества к новой цивилизации” базирующейся только на возобновляемых источниках энергии и сырья. Нам трудно такое представить, и разум, можно сказать, противится, когда пытаешься направить его в эту сторону. А тем не менее — мы стихийно ворвались в техническую цивилизацию, проявив при этом сметку и изобретательность; но настоящей проверкой на разумность будет наша способность с достоинством эту цивилизацию покинуть. Нам придется сконструировать выход.

Прикинуть смету расходов по созданию подобного проекта непросто, но это немалые деньги, я не говорю сейчас о психологических преградах. Так, в будущем население Земли должно быть меньшим, чем оно есть сейчас. В некоторых странах удается политика сокращения рождаемости, как, например, в Китае. Но во многих обществах ограничение рождаемости считается грехом — нужно придумать и тут, как выйти из этой непростой ситуации. Как переубедить целые народы — при том, что каналы воздействия ограничены.

Нужны работы по созданию плана будущего общества: на каких материальных основах оно будет базироваться, какая демографическая ситуация в нем будет и с какими демографическими показателями мы должны к нему подойти. Необходимо понимание, как этого достичь, какие политические мероприятия нужны, чтобы, например, ограничить рождаемость в странах третьего мира и тягу к потреблению в странах “золотого миллиарда”.

На эти цели нужны масштабные инвестиции. Но взять их негде, поскольку рентабельность промышленности в западном мире невысока. По сути. Запад давно поддерживает то, что уже существует. Такая ситуация много лет существует в Японии, а теперь в нее вползли и США. Экономика настолько малорентабельна, что рекомендуемый процент по кредитам там упал до менее чем 2 % годовых — и предприниматели, практически, не получают прибыли, им нечем отдавать проценты по кредитам! А в Японии эта ставка и вообще упала до нуля (у нас ситуация другая — ставка выше и по займам, и по вкладам. Но выше и инфляция. И хоть по вкладам гарантий никаких нет, для вкладов на Западе они еще эфемерней. Для русских тем более — не дадут визу — и пропали деньги). Поэтому нужно от чего-то отказываться, либо изыскивать какие-то источники.

Откуда могут появиться инвестиции в Фонд Будущего?

Сырьевая рента — один из таких источников. Сделав сырье дешевле, можно сделать прибыльнее перерабатывающую промышленность, а собранные налоги направить в Фонд Будущего. Правительства могут также сохранить или даже увеличить прямой налог на топливо — примерно так делается в Западной Европе. Хорошо видно на примере бензина, что от правительственной политики многое зависит. Так, в Западной Европе бензин ниже доллара за литр не стоит; но три четверти этой цены — налоги. В Англии, хотя это и нефтедобывающая страна, бензин один из самых дорогих в Европе. А в США он существенно дешевле — но не потому, что нефть там дешевле обходится -— просто налоги меньше.

Нефть, как уже говорилось — товар уникальный. В отличие от остальных сырьевых товаров цена на него не падает — то ли из-за близости истощения, то ли из-за согласованной позиции нефтеэкспортеров. Поэтому природная рента от нефти в значительной степени остается у продавцов, потому они богаты и вполне способны формировать свои “Фонды Будущего” или, если они поглупее, использовать деньги на текущие расходы и закупку американского оружия.

Взять у нефтеэкспортеров “Фонды Будущего” и создать собственные — вот задача стран “золотого миллиарда”!

Если такой вариант развития событий увенчается успехом, нам это не принесет счастья. На мировом рынке нефти она будет продаваться по себестоимости, и российские производители вообще не будут получать прибыли. По мере роста среднемировой себестоимости будет расти и цена; тогда могут сложиться условия для освоения трудных российских месторождений, но опять-таки для наших тяжелых условий цена будет слишком близка к себестоимости, чтобы от реализации на мировом рынке получать прибыль.

СТОИТ ЛИ АМЕРИКЕ ТОРОПИТЬСЯ, И ЧЕМ США ЖИВЫ

Может возникнуть вопрос: а с чего вдруг такие ужасы? Зачем Америке ввязываться в военные авантюры? Сколько времени американцы спокойно покупали всё, что им нужно, что будет мешать им впредь? Разве доллар уже никому не нужен?

Здесь надо вернуться к некоторым базовым вещам. За счет чего живет Запад?

Прибылен ли Голливуд? Да, но только в прямой ли прибыли от кинопроизводства дело? Так, например, Голливуд, кроме всего прочего, формирует вкусы, а, значит, и структуру спроса покупателей во всем мире — и, по странному совпадению, именно индустрия США оказывается наиболее приспособленной к производству наиболее выгодных товаров и услуг, этот спрос удовлетворяющих. Трудно сказать, есть ли на эту тему заказ: но отрицательные герои (действительно отрицательные, т.е. no-человечески неприятные), как правило, ездят в голливудских фильмах на Мерседесах и БМВ, а положительные — на американских машинах. Положительный герой крайне редко стреляет из АКМ, а отрицательные как правило.

То есть даже там, где нет прямого дохода, косвенный выход на “живые деньги” все-таки есть, и контроль США в культурной сфере — казалось бы, вещь невесомая и неосязаемая — в конечном итоге выражается в прибылях.

За счет чего живет Америка? Нелегко представить себе продукцию, которую выгодно было бы производить в Америке. Слишком дорога здесь рабочая сила. Пошив джинсов обходится раз в десять дороже, чем в развивающихся странах — и это при том, что и в США шьют, скорее всего, те же недавние жители третьего мира.

Как ни странно, эта страна, Юрупнейший мировой производитель, гораздо больше потребляет, чем производит. Иногда в адрес развитых стран можно слышать упреки, что они свою продукцию переоценивают, а иностранную недооценивают. Это не совсем так — просто развитые страны производят продукцию высокотехнологичную, которую, кроме них, никто не производит. В этом случае ценообразование является монопольным, или олиго-польным — когда есть всего несколько производителей, им легко договориться между собой. А что такое монопольная цена? Если цена формируется при соревновании производителей, то она лишь чуть-чуть выше стоимости; равна стоимости плюс норма прибыли, а она невысока — несколько процентов. А если производитель какого-нибудь очень нужного товара только один — он может назначить и более высокую цену. Трудно сказать, насколько более высокую, чем ограничена монопольная цена — но на ней можно получать не только прибыль, но и сверхприбыль -—то есть прибыль выше нормы.

А вот производителям сырья договориться трудно. Почему? Это можно обсуждать, но факты говорят именно об этом: продавцам сырья их специализация вредна. От сырьевого экспорта, как правило, экспортер беднеет, а потребитель богатеет. За исключением, как мы уже говорили, очень немногих видов сырья, в частности нефти.

“Менее развитые страны экспортируют, как правило, товары, сталкивающиеся с неэластичным спросом”, — как пишет Сорос. Наш редактор его книги “Алхимия финансов” поясняет: “Чтобы увеличить объем экспорта товара с неэластичным спросом, надо резко понизить цены”. Задыхающиеся в долговой петле сырьевики вынуждены предлагать на рынок больше — но в результате получают немного. И нефть выгодна только потому, что она контролируется группой продавцов, хотя она — такое же сырье.

Трудно также договориться между собой и производителям обычной продукции, производимой по известным технологиям. Отчасти поэтому страны третьего мира, хотя и вошли в индустриальную стадию благодаря своим экспортно-ориентированным экономикам, накопили не так уж много капиталов, и при сокращении сбыта в страны Запада они не могут заменить ихспрос собственным платежеспособным спросом. Таким образом, одна из идей современной экономической теории — идея о расцвете национальных экономик путем при< влечения иностранных инвестиций — оказалась не так уж плодотворна. Тем самым далеко не богатые страны втягиваются в изнурительную гонку: рабочие соглашаются на недостойную человека заработную плату, государства до мизера снижают налоги, лишая национальные бюджеты совершенно необходимых средств — и все для того, чтобы снизить издержки иностранных предпринимателей. Призом же является встраивание в экономи-ческуюсистему развитых стран, причем на самой бесправной роли: при ухудшении мировой конъюнктуры именно экономики стран “третьего мира” страдают первыми, “глобальная экономика” отбрасывает их, как ящерица свой хвост. Пресловутые “азиатские драконы” добились... а чего они, собственно, добились? Права удовлетворять спрос заокеанского потребителя более дешевым способом, чем если бы он, заокеанский потребитель, это делал сам.

Правда, и США уже не могут обойтись без дешевых товаров третьего мира.

В принципе экономическая доктрина Запада не любит монополий. В учебниках часто приводится в пример различная практика в Англии и во Франции XVIII века. Во Франции выгодные производства раздавались или продавались в исключительное пользование лицам и компаниям — результатом было отсутствие экономической конкуренции и отставание, в конечном итоге, от Англии.

Но вот монополию благодаря технологической новизне современная доктрина признает. И клуб технологически развитых стран обладает монополией на многие виды технологий — не знаю, является ли это причиной или следствием теории.

Так, развитые страны-поделили между собой мировые рынки компьютеров, программного обеспечения, видео-, кино — и аудиопродукции, специализированного машиностроения, биотехнологий. Гражданская авиация мира — сейчас только Боинги и Аэробусы, которые нельзя сказать что совсем не падают (в среднем — чаще, чем наши самолеты), но нашим Илам и Ту путь в мир заказан. И благодаря такому монопольному положению Запад и сохраняет возможность платить своим гражданам высокие зарплаты.

Глобализация потихоньку размывает эту ситуацию. Каждому конкретному производителю очень выгодно перевести производство в страну с дешевой рабочей силой, а ведь вряд ли Америка будет состоять из одних дизайнеров. И не только Америка. У нас в Москве недавно открылся уже второй супермагазин шведской фирмы ИКЕА, торгующей всякими бытовыми, хозяйственными товарами, мебелью... Фирма ИКЕА имеет 52 предприятия по всему миру; Что в ней шведского? В самой Швеции только одно конструкторское бюро, в городке Эльмхульм. А всемирно известный шведский концерн “Эриксон” даже штаб-квартиру держит не в Швеции. Если развинтить монитор финской фирмы “Нокия” (но не советую —напряжение 15 киловольт), то там можно найти японскую, а скорее — южнокорейскую трубку. Вот и “Леви Страус” закрыла последние шесть фабрик по пошиву джинсов в США...

То есть отчасти глобализация прогрессивна, она ставит рабочего развитых стран и рабочего из стран развивающихся в более равные условия. Рабочий третьего мира стал больше зарабатывать (хотя это не решило проблему бедности и не решит — таких рабочих очень немного, больше Западу не нужно), а рабочий Запада, чтобы выдержать конкуренцию на рынке труда, соглашается сократить свое потребление. Как сказали бы марксисты, глобализация из разрозненных отрядов пролетариата формирует единую всемирную армию труда.

Но пока американцы, и американские рабочие в том числе, наслаждаются высоким уровнем жизни и, соответственно, большим потреблением ресурсов. Причем потреблением, которое даже США не по карману.

Кроме слишком высоких зарплат и других видов выплат, расходуемых на личное потребление, США еще очень много тратят и на общественное потребление, и на военные цели. Да, пока экономика США — первая в мире, но и армия у США самая дорогая, и флоты по всему миру чего-то стоят.

Мы говорили, что отчасти такая ситуация существует из-за своеобразного разделения труда. За товары Запада платится монопольная цена, за товары третьего мира— конкурентная. Но даже в этих условиях нет равновесия в обмене США с остальным миром, даже американской высокотехнологичной продукции не хватает, чтобы оплатить американские аппетиты.

В последние годы в мире продолжается абсурдная ситуация. США ежегодно продают своих товаров на сотни миллиардов меньше, чем покупают, имея так называемое отрицательное торговое сальдо. — в последние годы 300— 400 млрд долларов. То есть в год американцы покупают на душу более чем на тысячу долларов товаров во всем мире, ничего не давая взамен. Вместо товаров во внешний мир из Америки идут доллары — наличные и безналичные. Это не только нефть — на нефть США тратят менее 100 миллиардов — хотя и роль нефти здесь немаленькая.

Отчасти это нормальный процесс. Доллар — мировая валюта, а единственный эмиссионный центр — Америка. Чем сильнее развивается рынок, тем больше ему надо средств обмена, т.е. долларов. Потому-то страны мира и продолжают продавать американцам всякие товары, получая взамен бумажки. Вопрос лишь в том, не многовато ли этих долларов? Ведь прирост денежной массы, если он превышает рост товарооборота, вызывает инфляцию!

А долларовая инфляция идет. С 1970-х годов доллар “похудел” по крайней мере вдвое — но сложно сказать, следствие ли это внутренней американской политики или перенасыщения долларами внешнего мира. Судя по тому, что за границей доллар, как правило, имеет большую покупательную способность, чем дома — то скорее первое.

Но в этой ситуации скрыто зерно опасности. Доллар имеет цену, потому что используется в мировой торговле. Говоря другими словами, мировая торговля контролируется американскими банкирами. И вот если мир по какой-то причине перейдет на другую валюту, он может начать сбрасывать доллары. В этом случае доллар потеряет в цене уже не жалкие 15 %, как пророчил весной 2002 года Джордж Сорос.

Интересно, что это для Америки не только плохо. США — страна-должник, крупнейший должник мира, и обесценение доллара, если все начнут истребовать свои долги, для Америки будет выгодно. Ведь она, одна из немногих стран мира, должна в своей собственной валюте.

Вот мы, например, должны в основном в европейских валютах, иенах и долларах. И что мы со своим рублем ни делай — девальвируй, ревальвируй, хоть вообще отменяй — должны будем заплатить в евро, иенах и долларах, для чего нам придется продать какие-то реальные товары и активы.

А США, грубо говоря, может хоть в ноль вывести цену доллара — и тогда отдача долгов будет совсем необременительна.

В порядке анекдота. Еще когда евро только планировалось ввести, активно обсуждался вопрос: сможет ли евро выступить в качестве мировой валюты и, в некотором отношении, даже заменить доллар? В частной беседе, состоявшейся году так в 1999-м, один ехидный человек выдвинул такую гипотезу: наши чиновники действуют всегда так, чтобы России было хуже. Поэтому если они переводят государственные долги из долларов в европейские валюты, а валютные резервы накапливают, наоборот, в долларах — значит, евро будет расти. Тогда в реальном исчислении России придется по долгам выплатить больше, а ее накопления — обесценятся. Каюсь, я так и не удосужился проверить эту гипотезу. Но что надо иметь в виду: хотя исчисляются наши суммарные долги в долларах, значительная их часть на самом деле в европейских и азиатских валютах. А так как нам их не простят и отдавать их все равно придется (насколько я знаю, в период наших экономических трудностей только Куба и Вьетнам простили — а мы были и им должны!), то при наличии возможности разумнее в первую очередь выплачивать именно эти — а долларовые долги подождут, выплаты по ним не стоит форсировать.

Ну, совсем-то обесценивать свою валюту американскому правительству не стоит, поскольку это не очень хорошо будет воспринято американской общественностью. Но общественность — одно, а правительство — другое. Оно должно заботиться не о конкретном рабочем, а об экономике в целом. Каждый рабочий хочет большую зарплату — но при больших зарплатах американских рабочих их продукт получается дорогим, слишком неконкурентным, и его не продашь.

Поэтому для повышения конкурентоспособности полезно зарплату понижать, если работаешь на экспорт — в том числе и допуская падение курса собственной валюты. Азиатские страны так нередко делали в 1980-е и 1990-е годы.

Когда работаешь на внутренний рынок, эта зависимость не всегда действует. Конечно, в конкуренции полезно поменьше тратить на рабочую силу, но малая зарплата — это низкий платежеспособный спрос, рынок “съеживается”. Первым, кто сознательно платил рабочим высокие зарплаты, был Генри Форд, великий экономист-практик, которому удалось сломать “железный закон заработной платы”.

Итак, на мировой рынок ежегодно выбрасываются сотни миллиардов американских долларов. Не насильно, нет — берут (точнее, брали) сами, с писком и визгом. Зная, что они не обеспечены товарами и услугами. Но это не приводит к одномоментному краху, как предполагали у нас начиная с 2000 года; Доллар было куда применить, не только складывая в кубышки. На что иностранные получатели долларов их тратили? На два вида покупок: покупали недвижимость в США и акции американских высокотехнологичных компаний. Это было очень выгодное вложение капитала! Ведь будущее — за информационными технологиями!

Но вот беда: существует гипотеза Маркса (иногда оспариваемая) о снижении нормы прибыли. То есть при данном уровне технологии любая деятельность приносит прибыли все меньше и меньше. Проверить ее экспериментально нелегко, поскольку и XIX, и XX века были временем постоянных революций в технологиях.

А вот к рубежу тысячелетий, похоже, новая революция не подоспела, а она не помешала бы. Рентабельность американской промышленности снизилась до опасного предела. Алан Гринспэн, главный американский банкир, предупреждал о низкой рентабельности традиционных секторов промышленности еще, по-моему, весной 2000 года. А теперь к ним присоединились и “новые”. Специалисты в области ИТ начали в массовом порядке дышать свежим воздухом.

Так или иначе, но высокотехнологичные компании оказались переоценены. После ряда кризисов их стоимость упала. То есть те, кто вложил в них доллары, их частично потерял. Кстати, одновременно готовится упасть и рынок американской недвижимости.

Получилось, что Америка приобрела много разных товаров, заплатив за них акциями своих компаний и недвижимостью. А это обесценилось и обесценится еще больше. То есть не стоит рассматривать эти события как катастрофу для Америки — это лишь завершение некоторой коммерческой операции, в дураках-то остались не американцы, а те, кто на черный день запас долларов, акций и недвижимости в США.

Но перспективная ситуация ухудшилась. Область применения доллара сузилась, и спрос на него стал меньше. Это самое грустное, что становится некуда вкладывать доллары — и для долларов, и вообще. Просто не остается высокоприбыльных отраслей экономики!

Это не результат событий осени 2001 года. Этот кризис поразил американскую экономику несколькими годами ранее, а события только подтолкнули процесс, поскольку поколебали доверие инвесторов, до того бестрепетно несших свои средства в американскую экономику.

Ситуация необычна. В экономике понятия “прибыль”, “прибавочная стоимость”— базовые. А вот как будет выглядеть экономика общества, которое уже не способно создавать новые ценности, а может только поддерживать ранее созданные? А если ресурсы для такого общества будут обходиться все дороже, то и ремонт уже построенного будет не по карману!

Но ситуация с отрицательным торговым сальдо ясно показывает: США уже не по плечу привычный уровень потребления. Рыночным, экономическим способом удержать свои позиции в мире будет все сложнее. Придется либо сокращать потребление (этот вариант развития событий я практически не беру в расчет, хотя в этом направлении некоторое движение идет) — либо искать какой-то путь гарантированного обеспечения ресурсами. А тут вариантов немного.

И надо еще учитывать, что потребности объективно будут расти, по мере удорожания ресурсов. Придется напрягать силы уже не только, чтобы сохранять уровень потребления, но и для перехода к новым технологиям — технологиям жизни в мире без нефти. Но ведь в этом случае масштабные инвестиции не .скоро принесут отдачу — значит, в реальной экономике тот, кто работает на будущее — в настоящий момент отстает. Это еще один соблазн закрепить источники сырья за собой — на тот период, пока они не закончились.

Но это другая история — как выглядит экономика США и чем ойа живет. Для нас интересно — как скажется на ней ситуация ресурсного дефицита?

Если брать в общем и в целом, то США находятся не в самом худшем положении. Эта страна — самодостаточна, и может долго поддерживать индустриальное общество без импорта нефти и даже без ее добычи — угля в США довольно много. Но вот нынешнее положение сохранить вряд ли удастся.

Тем не менее, если в США существует “реальное правительство”, не сильно озабоченное очередными перевыборами, но думающее о будущем американского образа жизни? Как оно представляет себе будущее и какую главную проблему намерено решать?

Последние события явно показали, что у Америки нет равноценных противников. Самое большее, чем могут угрожать Америке — террористическая атака, которая никак не может поколебать устойчивость экономики и истеблишмента.

Что там несколько небоскребов — даже ядерный удар террористов по нескольким городам ничего не сделает с экономикой, контролирующей мировую торговлю и монопольно владеющую не одной сотней ключевых технологий.

Угрожать Америке могут только объективные процессы.

Но ресурсный кризис — именно из таких.

ЗАЧЕМ США ВОЕННЫЙ КОНТРОЛЬ НАД БЛИЖНИМ ВОСТОКОМ И СРЕДНЕЙ АЗИЕЙ

Потребители нефти не сплочены, они за нее конкурируют. Указывает на это тот факт, что цена на нефть, всреднем, выше ее себестоимости. А раз так, то конкуренция рыночная всегда мо-жетсопровождаться нерыночными действиями. Ведь грань эта очень размыта, и чистого рынка, “совершенной конкуренции” нет. Если подворачивается возможность прижать конкурента, как от нее отказаться? Это же не любительский бокс, речь идет о деньгах, о средствах к существованию!

Пример: многие слышали об иске швейцарской фирмы “Нога” к российскому правительству. Что-то там она поставила, и ей не заплатили, или вообще была какая-то махинация, но, короче говоря, российское государство было официально, шведским судом, “поставлено на счетчик”. Сумма не мала и не велика — речь идет о десятках миллионов долларов. Теперь любое государственное имущество может быть за границей арестовано (не всякое российское, а именно государственное — к частным российским компаниям это не относится). Подвергаются арестам, в частности, образцы военной техники на международных выставках, из-за чего мы не выставляемся, только макеты и стенды (вообще-то, и их могут арестовать). Поэтому наша деятельность по продаже военной техники осложняется. А ведь крутятся в этой сфере миллиарды!

Так вот вопрос: предположим, этой “Ноге” для продолжения борьбы потребуется помощь или деньги. И предположим, ее владельцы обратятся за этой помощью к совершенно посторонним организациям — производителям военной техники, нашим конкурентам. Помогут они “Ноге” или нет? Ответ очевиден. Конечно помогут! В отсутствие русских на салоне продашь партию самолетов — и вернешь затраченное с лихвой.

И в геополитике, в конкуренции уже не между фирмами, а между странами, действует подобный принцип. Надо создавать неприятности для своих соперников. Если у них уже есть неприятности — не надо помогать с ними справляться. Или помогать — за какие-то уступки по другим вопросам.

Вот поэтому страны-потребители нефти должны стараться, чтобы у стран-продавцов были неприятности. Поощрять конфликты внутри стран-нефтепроизводителей, сталкивать их между собой.

И каждая страна-потребитель, конечно, должна стараться уменьшить совокупный спрос на нефть — чтобы сбить цену Это норма, никто такому поведению не должен удивляться.

Поэтому трудно верить, что основные потребители надеются на то, что рыночные механизмы доступа к нефти будут существовать всегда. И даже если Саудовская Аравия и Эмираты лояльны — они ведь могут стать нелояльны в будущем. И глобальные конкуренты могут их подкупить, например, Япония чуть не полностью снабжается саудовцами и в значительной мере вовлечена в тамошние дела. И нефть добывают совместные саудовско-японские компании, и даже в войне с Ираком японцы посылали свои войска в этот район. Формально проявляя солидарность с Западом, на самом деле — обозначить присутствие. Будет охлаждение между Японией и США, и японцы постараются уговорить шейхов поприжать Америку —и что тогда?

Я думаю, что даже если американцы на 101 % будут уверены, что саудовцы всегда будут к ним лояльны — для них нетерпима мысль, что дыхательная трубка будет в чьей-то руке. Выдернуть что-то жизенно важное из чужих рук — просто рефлекторная реакция.

Нам сильно повезло, что в США порой встречаются политики ковбойского типа, такие, как посол в СССР Р. Страус или президент Рейган. Первый громогласно объявил о выдаче Бакатиным схем закладной аппаратуры в новом здании американского посольства, чего Бака-тин никак не ожидал. Прямо как книжку по древней истории читаешь. Как известно, когда царь Эпира Пирр II воевал с римлянами в Южной Италии, его личный врач Тайно предложил римлянам отравить царя. Римляне его выдали, пояснив, что делают это не из уважения к царю, а ради достоинства римского народа, привыкшего и проигрывать, и побеждать честно. Конечно, и римляне на самом деле были не сахар, да и американцы информацией-то воспользовались, не побрезговали — все-таки любопытно. Но согласитесь — есть в поступке Страуса что-то имперское.

А второй изложил ряд принципов, которыми руководствуются американцы в деловых отношениях, произвел, можно сказать, ликбез. Один из них — “доверяй, но проверяй” — то есть, нет смысла заключать соглашения, выполнение которых нельзя проверить. Другой — и главный — “Имеют значение не намерения, а возможности”. Блистательно!

Так вот какие возможности обеспечивают американский и западноевропейский контингента в Средней Азии и на Ближнем Востоке?

Первая возможность: американцы могут, используя даже нынешние возможности базирования, оккупировать любую страну, свергнуть любое правительство и посадить свое. Местные условия там таковы, что серьезная партизанская война невозможна; да и практика показывает, что такие войны возможны только при поддержке великих держав.

Вторая возможность: американцы могут защитить регион от любой внешней силы. Кстати — и от западноевропейцев, устранив их от участия в тамошних операциях в любой момент — соотношение сил именно таково.

Что там может понадобиться американцам, что защищать?

Это существующие районы добычи и транспортные потоки. Потоки эти таковы: самый главный — танкерами через Ормузский пролив в Мировой океан. В этом районе у американцев сильные позиции — и в прибрежных Эмиратах, и на островах. Например, есть островное Бахрейнское княжество, с хорошими базами, полностью зависимое от американцев. Есть и проблема: северо-восточный берег Ормуза принадлежит Ирану, в случае конфликта это может стать препятствием, а захватывать плацдарм на иранской территории и удерживать его — тяжелая и большая операция, которая — если не применять атомного оружия — чревата большими собственными потерями. Но флота у иранцев мало, и повредить танкерам они могут только авиацией и ракетами берегового базирования, а с этим американцы могут справиться.

У ближневосточной нефти есть еще несколько путей во внешний мир, но единственный существенный -- нефтепроводы к Средиземному морю. Самый короткий путь был бы через Израиль, но сейчас, в условиях арабо-израильского конфликта, это невозможно. Поэтому нефтепроводы идут через Сирию, затем нефть грузится на танкеры и затем уже поставляется в Западную Европу.

Отсюда видно (см. карту энергетических потоков), что именно в мировом масштабе Запад должен контролировать военным путем, если он захочет обезопасить снабжение.нефтью. Во-первых, нефтедобывающие регионы: это восток Саудовской Аравии и вообще юго-восточное побережье Залива, а также район, где в Залив впадает Шатт-эль-Араб — то есть юг Ирака и Ирана. А также Кувейт и другие нефтяные Эмираты.

Затем выход из Залива — Ормузский пролив. Затем Нигерию и Капский полуостров — это территория ЮАР. Это все в собственных интересах США.

Затем еще Сингапур — в интересах Японии. Затем юг Сирии и часть сирийского побережья Средиземного моря — где нефтепроводы из Залива заканчиваются нефтяными терминалами, откуда нефть поступает в Западную Европу. И побережье Ливии. Это уже в интересах Западной Европы.

Это все на основе нынешней ситуации — когда Запад (включая Японию) представляет собой политический монолит — и современной территориальной схемы размещения нефтедобычи. Интересно, что в этом случае США не только получат безопасность собственного обеспечения, но и будут держать руку на “кислородных шлангах” западноевропейской и японской экономик. Ведь в военном отношении контроль будет обеспечиваться почти исключительно американской армией.

Если же заглянуть немного вперед — то надо иметь в виду и те самые несколько миллиардов тонн (не то 2,5, не то 5), что находятся под дном Каспия. Пока считается, что они будут доступны Западу либо через российскую трубопроводную систему, либо через планируемый турками нефтепровод Баку—Джейхан. В обоих случаях конечным потребителем выступит Западная Европа. Но может оказаться выгоднее (политически выгоднее) качать через Южную Азию, по новому трубопроводу, заканчивающемуся где-то на берегу Индийского океана. Тогда потребителем среднеазиатских нефти и газа могут выступить и США!

В любом случае контроль над Средней Азией американцам не помешает. А из Средней Азии недалеко и до Западной Сибири! То есть в перспективе может появиться возможность по--лучать нефть и оттуда, что интересно — минуя Европейскую Россию.

Правда, здесь ситуация на много порядков сложнее ситуации в Заливе. Не только наша страна может воспротивиться доступу США к нефти Сибири. Сама природа выступает там достойным противником. Так или иначе, но для разработки тамошних месторождений участие российских специалистов будет необходимо. Правда, найти специалистов будет возможно — переехали же 80 % российских математиков на Запад?

А вот справиться с расстояниями и климатом будет все-таки непросто. То есть использовать эту нефть американцам будет сложновато и дороговато. А вот прекратить использование другими — возможно.

Есть одна деталь. Она тоже в порядке бреда. Выше говорилось, что американцы, наложив руку на Залив, могут при необходимости дозировать поступление нефти в Западную Европу. Какой необходимости? Тут мы должны отметить, что наш бред не такой уж бредовый: а если в Европе к власти придет Хайдер? Или Ле Пен? Или кто-то типа того лысого, которого так вовремя, перед победой на выборах, застрелил какой-то экологический деятель? И сама Европа не сможет с ним справиться, или даже его поддержит?

Так вот тут окажется, что для контроля над Европой средиземноморского краника американцам может не хватить. Есть еще и российские газо- и нефтепроводы, которые могут эту взбесившуюся Европу поддержать.

Так вот на такой крайний-крайний, бредовый-бредовый случай вполне реальные, совсем небредовые американские базы в Средней Азии очень даже могут пригодиться. Потому что оттуда до нефтепроводов из Сибири в Западную Европу и самих сибирских промыслов не так уж и далеко.

Скажете — хватил через край? Видите ли, американцы в XX веке против Германии воевали два раза, укрощая ее амбиции. А в Западной Европе Германия сейчас несомненный гегемон, соотношение ее веса и весов Англии и Франции несравнимо с первой половиной XX века. Хотя Англия и Франция все еще ядерные державы, И сказать, что немцы американцев готовы в любой момент в рот целовать — это значит покривить против истины.

Как-то после передачи “Свобода слова с Савиком Шустером” я оказался в кулуарах с Сергеем Марковым, известным политологом. И там, за чашечкой кофе с печеньем, он высказался примерно так: “Я видел, как эти немцы в концертном зале слушали Вагнера. Чтобы они примирились с американской культурой, с Бивисом и Батхедом? Никогда!”

Что удивительного в том, что на случай будущих осложнений американцы готовят всякие варианты? Да, сейчас — друзья, и все такое. Но имеют значение не намерения, а возможности! А вот то, что они — базы эти — нужны там, в Средней Азии, против Усамы бен Ладена или Джумы Намангани — ну что ж, желающие могут считать, что это именно так.

ПЛАН “КОВЧЕГ”

Встает естественный вопрос: зачем? Неужели американцы не понимают, что даже если возьмут под контроль оставшуюся нефть, она все равно кончится?

Очень интересно было бы знать, как представляют себе конец технической цивилизации современного типа “там”. Как они собираются переносить резкое снижение всех возможностей — по производству еды, по топливу, транспорту. По потере качества медицинского обслуживания.

Размышления на эту тему не были запрещены в западной литературе, особенно фантастике, а у нас я что-то не припомню подобных произведений. Поэтому западное общество лучше подготовлено к восприятию и самой проблемы, и предложений по ее решению.

Так, мелькали сообщения о проекте “Ковчег”. Доклад на эту тему делал в 1994 году в Белом Доме современный гений, английский астрофизик Стивен Хокинг. Полностью парализованный, общающийся с внешним миром с помощью компьютера, он “разумом обнимает Вселенную”. Но снисходит и к частным задачам. По его мнению, Америка должна будет в последний момент перейти к политике нового изоляционизма, предоставив остальной мир его собственной судьбе, а до того постараться накопить ресурсы, потребные для перестройки в новую цивилизацию. Собравшийся в президентской резиденции иетеблишмент с благоговением внимал откровению. Возможно, потому, что откровение отвечало каким-то его подспудным мыслям и желаниям.

Присутствовал, кстати, кроме действовавшего тогда Картера и будущий президент Клинтон.

Есть ли там план? Задуман ли? Разработан? Утвержден? Реализуется ли?

Мы сможем считать, что он задуман и создан, если увидим приготовления к новому миру, миру” в котором не реализована мечта; миру жестокому, погружающемуся во тьму.

В начале XX века мир потрясла трагедия “Титаника”. Оказалось, что величайшее достижение человеческого разума, вершина технического прогресса, победитель океана — бессилен перед тупой природой, перед какой-то дурацкой глыбой льда. Это было воспринято многими как знак грядущих в новом веке трагедий. И они не замедлили случиться. Но по иронии судьбы все трагедии XX века были не природного происхождения — причиной их был Homo tehnicus — “человек технический”, которому, как оказалось, рано было узнавать о взрывчатке, ядовитых газах и ядерной энергии.

А в начале XXI века, 11 сентября 2001 года, случилась другая, ненамного более разрушительная, чем с “Титаником”, катастрофа, но вызванная уже волей человека. Не значит ли это, что в XXI веке врагом цивилизации выступит уже бездушная природа?

Возможно и это.

Главный санитарный врач России Г. Онищенко — хорошо информированный оптимист. И он говорит так: “Современная популяция человека на 90 % вакцинозависима”.

Расшифруем.

Всю свою историю человечество страдало от “моровых поветрий”. “Моровых” — значит смертельно опасных, “поветрий” — инфекций, передающихся воздушно-капельным путем. К ним относится и Великая чума Средневековья, подарившая нам “Декамерон” — произведение, состоящее из рассказов молодых людей и девушек, удалившихся в загородную резиденцию, пока в городах бушевала смерть. Надо им было чем-то заняться, вот они и рассказывали друг другу веселые озорные истории.

Почти вся московская великокняжеская семья тогда, вскоре после Куликовской битвы, вымерла, за несколько лет сменились несколько великих князей.

Почему не вымерло все человечество?

Видимо, потому, что 100 % смертельных болезней нет, кроме бешенства. Абсолютно здоровый человек выдерживает любую болячку. Но если он здоров не стопроцентно — он может не выдержать. Только что перенес другое заболевание, недоедал, старый или малый, или еще что.

Или если он по какой-то причине не унаследовал от родителей часть генетического аппарата, отвечающего за устойчивость к болезням.

В среде молекулярных биологов принято считать, что генетический аппарат подвержен изменчивости, главным образом в форме потери части “наследственного вещества”. Иногда это упрощение сходит с рук; но если потеряно что-то важное, организм может быть нежизнеспособен. Большая часть летальных мутаций отсеивается еще в стадии зародыша, несостоявшаяся мать может даже ничего не заметить. Другие — на протяжении жизни. Но вот если у человека нет устойчивости к бубонной чуме, и он на протяжении жизни с ней не встретился — то передаст свой дефект дальше.

Прививки — это хорошо? Чарльз Дарвин сразу зачитал приговор: “Прививки портят человеческую природу”. А ведь старик жил еще до молекулярной теории наследственности!

Понимаете, уважаемый читатель: возможно, вы и я непригодны для жизни в естественных условиях. Может быть, для нас корь смертельна, мы не умерли от нее только благодаря прививке и передали наш дефект своим детям. А они передадут его по цепочке до тех времен, когда уже не будет прививок — и при первой же глобальной эпидемии кори цепочка наших потомков оборвется, свеча погаснет.

Вот о том и говорит Онищенко: отмени сейчас прививки и противоэпйдемиологические службы — и 90 % человечества останутся беззащитными, готовыми жертвами первой же эпидемии. А при общем обеднении человечества, вызванном недостатком ресурсов, трудновато будет снаряжать из Европы экспедиции врачей в африканскую глубинку. Африка, поскольку она родина человечества, хранит в своих дебрях и многие болячки приматов. Поэтому смертельно опасные эпидемии появятся, скорее всего, сначала там. И действительно, многие геморрагические лихорадки имеют африканское происхождение. Хотя холера базируется где-то в Индии, чума — в степной зоне от Прикаспия до Северного Китая.

Но население европейской национальности более уязвимо, поскольку оно генетически единообразнее, раньше начало прививаться и больше занималось выживаемостью детей. Ведь в деле создания здорового потомства большее значение имеет не случайная меткость, а густота огня, как шутят военные. Чем родить двоих полуздоровых детей и выходить их до фертильного возраста, с точки зрения эволюции лучше десять, с тем чтобы выжили двое. Они будут более приспособлены к жизни!

Вот и посудите сами, кто больше заботится об улучшении человеческой породы, цыгане или швейцарцы.

Вернемся к Африке. Онищенко — профессионал, и потому даже в популярных выступлениях выходит за рамки тривиального резонерства — и говорит не только о проблемах, но и о мерах борьбы.

Есть такая болезнь — оспа. Многие в детстве болели ветрянкой — оспа в легкой форме выглядит похоже — на коже появляются прыщики, потом на их месте корочка, если ее сковырнешь — будет оспинка, рябинка.

В обычной форме оспа немного хуже. Если у вас была привита в детстве оспа, или был оспопривит кто-то из старшего поколения — посмотрите на оставшееся пятно на левом плече. Так вот, у переболевшего настоящей оспой кожа на всем теле и на лице выглядит, как поверхность этого следа от прививки — как после тяжелого фурункулеза. Это, конечно, не очень хорошо для психического и телесного здоровья.

А еще она бывает в форме черной оспы — то ли более тяжелый вариант вируса, то ли не совсем стойкий к оспе организм. Тогда вся поверхность тела, все слизистые оболочки, внутри и снаружи, слитно покрываются нарывами. Человек быстро умирает. Если выживает — то зачастую с вытекшими глазами.

Раньше оспа была очень распространена, хотя существовали и меры борьбы — карантины, за заболевшими ухаживали переболевшие оспой. Лечить вирусные заболевания и сейчас не очень-то умеют, эффективны только вакцинация и карантинные мероприятия.

Несколько лет назад считалось, что вирус оспы исчез. Население, и африканское в том числе, было почти поголовно привито. Но... каждый год оспа возникала опять. Это не самозарождение — резервуаром оспы служат обезьяны (родственники мы с ними, что бы церковники старого закала ни говорили). Уничтожить всех обезьян? Такую задачу никто не ставит. И, видимо, не поставит. Значит — с оспой придется жить.

Вот Онищенко, Главный санитарный врач России, и вел бескомпромиссную борьбу... догадались, за что? Правильно. Чтобы сохранить в России вирус оспы, не дать его уничтожить. А американцы требовали от нас именно этого!

Кто не понял — поясню. Мы — великая медицинская и биологическая держава. Наши ученые первыми в мире клонировали млекопитающих; наши ученые создали вакцину от растворяющей внутренности лихорадки Эбола в самый решающий момент, когда у эпидемиологов мира уже “отдалась гайка”. Для того чтобы такими вещами заниматься, нужно иметь коллекции генетического материала — культурных и диких растений, полезных и болезнетворных микроорганизмов. Есть у нас и самые опасные виды микробов и вирусов — без них не создать соответствующих вакцин.

Так вот американцы требовали от нас эти коллекции уничтожить. А то вдруг мы их поносом заразим; или допустим утечку чумной палочки прямо в руки международных террористов? И продавили-таки соглашение, терминальный срок которого был в мае 2002 года. Как будто мы, а не они вели бактериологическую войну против Кубы, как будто у нас, а не у них можно было анонимно заказать по почте образцы сибирской язвы, вплоть до осени 2001 года.

Но соглашение осталось невыполненным. Это было, на моей памяти, одним из немногих светлых моментов в информационном потоке последних пятнадцати лет. У нас осталась коллекция вирусов оспы, а соглашение с американцами мы выполнять не стали.

Вот что мне придает оптимизма в жизни — это наличие мелкого чиновника. На этом типе держится государство. Яркий пример помню из конца 1980-х; в нашу организацию, хоть и неприметную, но, к счастью, через которую проходили согласование важные вопросы, пришел странный документ. В одной советской прибалтийской республике планируется строительство завода по производству больших интегральных схем. Одного оборудования — на миллиард, как сейчас говорят, “унылых енотов” (у.е., “условных единиц”, то есть долларов. — Прим. ред.). И это в момент, когда наши меньшие братья вот-вот сделают нам ручкой! Самое ужасное — половина согласующих подписей на документе уже была! То есть мелкий чиновник, какой-то референт понимает, что эти деньги уйдут псу под хвост, а замминистры — в упор не видят!

Как же так? — с тоской сказал, зайдя в мой кабинет, сослуживец — тот самый чиновник, показывая мне пачку листов с обоснованием проекта.

И, что интересно, остановил-таки триумфальное шествие документа по московским инстанциям. Как? Есть способы. Может быть, этот проект еще успели пробить, может, и централизованные средства успели получить — но уже без Владимира А. Это большому чиновнику до лампады — а маленькому за державу обидно. Даже если он собирается уходить в бизнес.

Так вот, большого чиновника я люблю, только если в нем остается что-то от маленького. Короче говоря, не уничтожили у нас коллекцию вирусов оспы. Все чин по чину, договорились с американцами по-хорошему, не посылая их, куда Макар телят не гонял.

А летом 2002 года американцы объявили о начале поголовной вакцинации американцев от оспы. А то террористы заразят (откуда, кстати, они ее возьмут?). Заметьте, не ранней весной 2002 года объявили, не зимой — Э летом, когда мы уже должны были бы от коллекции избавиться. Они бы провакцинировались, а мы?

А зачем это, ведь вакцинацию уже лет двадцать не проводят? А вот нужно. Мы воевали с оспой всем миром (буквально); но проиграли. Оспа уже победила.

Дело в том, что кое-где поголовной вакцинации от оспы проводить уже невозможно. Если больному СПИДом ввести вакцину, она убьет его, как настоящий вирус. А в Африке уже десятки миллионов больных СПИДом. И когда в Африке разразится эпидемия оспы, остановить ее будет нельзя. Кстати, эта ситуация дает некоторые основания предполагать, что СПИД имеет все-таки естественное происхождение. То есть, верно такое предположение: американские врачи создали в 1950-х вакцину от полиомиелита из клеток печени шимпанзе и массово испытали ее в Центральной Африке, тогда и произошла передача обезьяньего вируса людям. Но за всю историю человечества, несомненно, были и другие контакты — укусы, люди многих обезьян едят... Почему человечество не вымерло? Вот и имеется гипотеза, что естественным регулятором была оспа. При ее эпидемиях ВИЧ-инфицированные вымирали.

Что сейчас делать?

Продолжать прививки в Африке, а больные СПИДом пусть умрут — те из них, у кого признаки болезни уже проявляются? Нельзя, медицинская этика не позволяет.

Проводить сначала диагностику СПИДа и прививать только здоровых? Это дорогое удовольствие, мир не располагает сейчас такими ресурсами, чтобы проверить на СПИД жителей Африки. И чем дальше, тем ресурсов будет меньше.

Кроме того, число заболевших там все растет, и при достижении критической плотности больных СПИДом эпидемия оспы прорвется по их цепочкам. Для развития эпидемии достаточно, чтобы лишь определенная доля населения была подвержена болезни.

Третий путь: защитить, провакцинировав, свое население, а остальные пусть занимаются траволечением. Вот это этика позволяет. По этому пути американцы и пойдут.

Да, хороши бы мы были, уничтожив по требованию американцев свои бактериологические материалы.

В этом примере с оспой можно разглядеть контуры теории и практики “Ковчега”. Модель такова: “островом”, “ковчегом” остается североамериканский континент. Канада и США давно стали, по сути, единой страной, хотя при пересечении границы и соблюдаются некоторые формальные процедуры. Склонные к эмиграции у нас в стране хорошо знают, что Канада — один из каналов для оседания в США. После долгого периода колебаний, похоже, Мексика тоже будет “принята на борт”. Был период, когда американцы пытались сократить легальную иммиграцию и прекратить нелегальную. На границе построили защитные сооружения, тысячи мексиканцев были застрелены при попытке перехода на американскую территорию. Тем не менее штаты, когда-то захваченные у Мексики, сейчас снова плотно заселены мексиканцами. Кто бывал в Мексике, жалуются, что там трудно найти знающих английский язык — все, кто хоть немного говорит по-английскк уехали в США.

Большую сухопутную границу защищать сложно — это долго удавалось только СССР, и это дорогое удовольствие. А вот океан, да еще при сокращении международного товарооборота и обмена людьми — неплохая защита. И зачем США заниматься проблемами Африки и Азии? Им вполне хватит Латинской Америки, но контролировать океаны и узкий перешеек между Америками гораздо проще, чем западно-европейцам пути доступа к их “локальному раю”.

Загадочная ситуация: почему не достроено Панамериканское шоссе? Оно играет важную роль в поставках в США сельхозпродукции из Южной Америки; по нему мясо аргентинских бычков через Анды доставляется в порты Тихого океана; но в Боливии остается совсем небольшой разрыв, не позволяющий напрямую проехать от Магелланова пролива в Канаду. Почему американцы не заинтересованы его достроить? Есть, видно, причина.

В общем-то, проект “Ковчега” — это модификация “доктрины Монро” — внешнеполитической политики США на рубеже XIX и XX веков. Эта доктрина предусматривала замкнутость на американских проблемах при весьма жестком контроле над южноамериканцами. На период “нефтяной эры” американцы от нее отказались, но сейчас она возвращается.

Мексика — конечно, проблема. Смуглые кореглазые брюнеты с круглыми головами, они еще и католики. Но ведь переварили же США итальянцев и ирландцев.

Хотя есть и рецидивы прежнего отношения к мексиканцам. В “Звездных войнах”, как известно, начиная с первых же кадров главные положительные герои имеют подчеркнуто арийскую внешность — это блондины с голубыми глазами. Есть и несколько манекенные негроиды — явная уступка североамериканской политкорректности. А вот один из главных отрицательных героев “Атаки клонов” — наемник, с которого и наклонировали целую армию — явный латиноамериканец.

Или взять недавний фильм с тем же Кевином Костнером — где он отбивает жену у какого-то крупного мексиканского мафиози, а потом, после ряда малоаппетитных перипетий, побеждает его своим гуманизмом.

Хоть Мексика и североамериканская страна, но по культуре ближе к южному миру, и основная проблема США — как-то оторвать ее от других “латинос”. Это уже происходит, и Мексика явно в привилегированном положении по сравнению с другими.

Это чувствуется по смягчению отношения к испанскому языку — расширяется двуязычие и в газетах, и на телевидении, и президенты особенно подчеркивают свою лояльность к мексиканцам. Видно по эпизодам из американских фильмов — там образы мексиканцев несколько человечнее, чем раньше. Раньше они были похоже на нынешних колумбийцев.

А мексиканцы скорее согласятся в мире будущего оказаться в ковчеге, чем вне его.

А кто еще войдет в эти “семь пар чистых” и “семь пар нечистых”? Посмотрите на таблицу:

Таблица 8

Добыча минеральных ресурсов (кроме нефти и газа)
в некоторых странах мира в1996 году, млн долларов

Продукция

Россия

США

Канада

ЮАР

Австралия

Китай

Весь мир

Уран

73

98

476

58

214

18

1443

Бокситы

62

0.

0

0

714

91

2900

Медь

1198

4392

1578

431

1202

1006

22905

Молибден

20

286

44

0

0

126

653

Свинец

13

337

199

69

368

498

2090

Цинк

129

644

1266

79

1033

1149

7073

Никель

1728

10

1451

255

849

356

6914

Кобальт

154

0

231

0

110

0

877

Золото

1494

4221

2044

6166

3601 .

1504

27559

Серебро

67

239

218

28

170

153

22712

Платина

281

24

66

1356

1

6

1737

Алмазы

1400

2

0

1050

360

1

5000

Железные руды

1547

1343

789

661

3157

5352

21 729

Марганцевые руды

0

0

0

342

234

441

2397

Хромовые руды

6

0

0

512

0

9

1536

Титан

0

33

60

137

230

7

800

Олово

36

0

0

0

47

198

840

Фосфатные руды

379

1607

0

129

0

928

6300

Калийные соли

216

207

689

0

0

6

1699

Угли каменные

3876

44413

2310

5727

6297

21 000

82 125

Горнорудное производство, млн долларов

 

12679

 

57856

 

11 421

 

17000

 

18587

 

32849

 

219 289

Доля в мировом производстве, %

5,8

26.4

5.2

7,8

8,5

15,0

-

Население страны, млн человек

145,3

242,1

25,5

36,0

16,2

1060,0

5556

Территория страны, млн км2

17,1

9,4

10,0

1,2

7,7

9,6

150,1

Объем производства на душу населения, долларов/человек

 

87,3

 

239,0

 

447,9

 

472,2

 

1147,3

 

31,0

 

39 5

Объем производства в расчете на единицу территории, долларов/км2

 

741,5

 

6154,9

 

1142,1

 

14166,7

 

2413,9

 

3421,8

 

1461,0



Очень хорошо эта информация прочищает мозги тем, кто считает, что Россия — страна неисчерпаемых ресурсов. Эти ресурсы где-то там, за лесами за горами, их, может, и нет вовсе. А из таблицы понятно, что и где есть. США с Канадой почти полностью обеспечены всеми видами минерального сырья и гораздо лучше, чем мы — даже если считать с Европой, не вошедшей в таблицу.

Кое-чего на Североамериканском континенте не хватает (о нефти сейчас не говорим). Но это есть в двух других англоязычных странах, которые хорошо изолированы от мира “на сухом пути”, зато отлично достижимы морским путем: это ЮАР и Австралия.

Вот и видны контуры будущего “Мирового

Острова”. Это своеобразная “Океания” (воспользуюсь терминологией Оруэлла), куда войдет еще, несомненно, Англия — как уж Канаде, Австралии и ЮАР без королевы? Так что в ЕС это “засланный казачок”.

В этом ракурсе Европа, даже с Россией (в той же терминологии — “Евразия”), выглядит бед-новато.

ЖАЛКО СЛОНИКА

Современные издательские технологий сильно упрощают производство книги. Автор предоставляет текст на дискете; верстальщик

его красиво оформляет и разбивает по книжному листу, вставляет иллюстрации. Потом книга распечатывается на прозрачных пленках на почти обычном лазерном принтере, и пачка готовых слайдов отправляется в типографию. С цветной обложкой немного сложнее, но именно немного. Издательство может состоять из 2—3 человек и размещаться в комнате малогабаритной квартиры, это и верстальщику удобнее — чем тратиться на проездной билет, он сидит себе дома за компьютерным столом.

Поэтому книга — если текст готов — делается очень быстро. И можно отреагировать на последние события, если нужда, даже когда книга практически печатается. Они, правда, слишком скоро устареют и забудутся, ведь книга — не газета, живет не один день.

Только что прошло наводнение в Центральной Европе. Разумеется, “из-за глобального потепления”. Но видимо, у меня плохой характер. Слыша “из-за глобального потепления самое сильное наводнение за последние 120 лет”, я, вместо того, чтобы удовлетвориться, задаю в пространство вопрос: “А то, случившееся 120 лет назад, да еще сильнее нынешнего, из-за чего случилось?”. Ответа, естественно, не жду.

На рубеже прошлого и позапрошлого веков и в Москве было сильное наводнение, все Замоскворечье, все эти Ордынки, Полянки и Пятницкие на крыши повылезли, со своими кабыздохами и самоварами, еще хорошо, что погода была хорошая, без осадков. Тоже из-за потепления?

Человеческая особенность — удовлетворяться довольно странными объяснениями — небезобидна. Но это, видимо, присуще многим — каждый, что-либо сотворивший, испытывает потребность свои действия объяснять.

По каналу “Евроньюс” прошло страшное сообщение: в Пражском зоопарке жертвами наводнения 2002 года стали старый слон, любимец пражан, и огромный гиппопотам. Их не смогли вывести в безопасное место, и, когда их загоны залило, их “застрелили, чтобы они не утонули”. В их же, так сказать, интересах.

В последующих сообщениях о бегемоте упоминать перестали, понятно почему: гиппопотам по-гречески, вообще-то, значит “речная лошадь”... чтобы не утонуло водное животное... глупо как-то звучит. Даже до сотрудников СМИ дошло. К счастью, оказалось, что бегемот остался жив. Когда сошла вода, его обнаружили на втором этаже слоновника, голодного и злого, я думаю, в основном на журналистов.

Да все понятно: не из милосердия слона убили. Выберется огромный зверь на свободу, да в стрессовом состоянии: как он себя поведет? А Европа — она такая маленькая, хрупкая... Вот и обезопасились, по-другому не сумели. А чтобы дети не плакали — вот и объяснение: “Чтобы слоник не утонул — его тюк — и пристрелили”.

Посмотрим, ради интереса, экологи, гринпи-совцы эти пресловутые, что-нибудь продемонстрируют по этому поводу? Капитан Никитин, Пасько опять же — их сфера интересов, водное пространство.

Слоны, кстати, отлично плавают — и реки переплывают, и морские проливы, а бегемоты купаются даже в океане, довольно далеко от берега — были фотографии в “Нэшнл джиогрэ-фик” одного алабамского фотографа.

Я искренне рад за бегемота. Он боролся и победил. А слона жалко до слез. Он пал жертвой человеческой неспособности к предвидению, причем был совершенно беспомощным, все решили за него. Ну неужели нельзя было ему какой-нибудь островок насыпать для “отстоя”? Кран подогнать, самосвалов с десяток? На удивление в этой Европе мало техники про запас, судя по репортажам “Евроньюс” — все вручную, ни скреперов, ни самосвалов, хоть бы засыпку мешков песком автоматизировали. Народу, правда, много, не как у нас — от деревни до деревни на семи собаках не доедешь.

Но это я не про слоника, хотя его и жалко. Просто события действительно накатываются, и темп ускоряется.

Лестер Туроу (Lester С. Thurow), профессор Массачусетского Технологического Института (в некотором смысле американский аналог нашего МГТУ им. Баумана) написал в конце 1990-х книгу “The future of capitalism”, у нас она была, переведена и издана новосибирским издательством “Сибирский хронограф” в 1999 году под названием “Будущее капитализма”. Книга эта довольно популярна во всем мире, тем более что автор достаточно известен — он был экономическим обозревателем таких изданий, как “Нью-Йорк тайме” и “Ньюсуик”. Подозреваю, что как раз его статьи в значительной степени повлияли на формирование моих взглядов — некоторые из таких изданий я как раз читал в конце 1980-х — начале 1990-х, не обращая, правда, внимания на имена авторов.

Одна из самых сильных метафор Туроу — уподобление экономических процессов геологическим. Огромные тектонические плиты движутся со скоростями в несколько сантиметров в год; сталкиваются, давят друг на друга, напряжение в слоях растет; и вдруг, в несколько секунд, напряжение, копившееся сотнями лет, разряжается землетрясением. Плита, наконец, раскалывается, или сдвигается одна относительно другой.

Напряжение росло все предыдущие десятилетия. То, что называется сейчас “глобализацией” — то есть победа в мировом масштабе либеральной доктрины “lasser-faire” — кроме хорошего принесла и проблемы. Реальная зарпл ата, например, в США, начиная с 1970-х, только падает; статистика уже давно старается приводить цифры доходов на семью, а не на работающих — потому что американским женам, в отличие от периода 1950—1960-х, пришлось выйти на работу, чтобы поддержать свои семьи. Уровень зарплаты кое-где в США таков, что европейским производителям стало выгодно переводить автосборочные производства в южные штаты США! Разумеется, не для работы на экспорт (все же не Корея), а для американского рынка — но тем не менее.

Европейский рынок после падения Берлинской стены и строительства новой по польско-белорусской границе обрел законченные очертания, и американский зонтик Европе ни к чему. США лихорадочно ищут поводы, чтобы доказать Европе свою необходимость, но сталкиваются и с собственными проблемами, которые никто не может решить, даже сами американцы.

Вы думаете, только сейчас появилась идея сделать мировые цены на нефть низкими, а внутри стран-потребителей — высокими за счет налога, с тем, чтобы использовать сверхприбыль самим, а не отдавать шейхам? Или создать резервный фонд нефти, чтобы парировать скачки нефтяных цен? Да наш любимый Джо Сорос это предлагал еще в 1982 году. Причем проработал проект на “ять”, с такими подробностями, которые не сразу и в голову приходят. Например, заставить нефтеэкспортеров продавать нефть прямо в месторождениях (поскольку хранить ее в специальных хранилищах — дорого). Такие месторождения будут отличаться тем, что уже не станут управляться нефтепроизводителями. Тем из них, кто участвует в таком соглашении, придется выплачивать часть налога, собираемого странами-потребителями, а кто не участвует — ходи голодный, продавай по себестоимости. И развитые страны еще посмотрят, кого принимать в соглашение, а кого нет. И так далее.

Сорос тогда обогнал свое время. Пока был Советский Союз, этот номер не прошел бы, такой вариант возможен только при полном политическом подчинении нефтеэкспортеров. По-русски он называется “Отдай жену дяде, а сам ступай к... кому-то другому”, а та требует свободно конвертируемой валюты, а не мусор вынести.

Сейчас такой фокус вполне реален. Главное — не спугнуть, как на охоте за зайцами-русаками. Увидел зайца на лежке в поле, хочешь подойти поближе, не иди к нему прямо — а как бы стороной. Так можно приблизиться и на выстрел.

Зайцем тут становятся 35 % мировых запасов Саудовской Аравии и Эмиратов (с Кувейтом), их нужно безоговорочно прибрать к рукам. Но, чтобы не спугнуть — следует сначала прищемить самых неуступчивых — типа Ирака, судьба которого практически решена. Лучше всего — пригласить к участию в войне клиентов следующего этапа — как пригласили к участию в “Буре в пустыне” Сирию и са-удовцев.

Проблема только в том, что нужно ведь и подготовить почву в собственном обществе для давления на своих же союзников — это не делается за несколько дней. То есть необходимо дать понять: что саудовцы, конечно, были свои... но теперь они уже не очень свои... и вообще сильно-таки за последнее время испортились!

Но события, как уже говорилось, ускоряются, накатываются на нас, как грузовик, затормозивший впереди. Книга уже была в верстке, когда подоспели очередные.

По возможности стараюсь избегать выражения “западные аналитические центры”. Я не думаю, что это действенные и полезные организации, хотя на них принято кивать, говоря о стратегическом планировании наших вероятных партнеров. Просто в интеллигентской среде постоянно присутствует мечта о существовании в качестве советника при власти. Это идеальная работа, поскольку советник никакой ответственности не несет — она вся на политике. По-моему, стратегическое планирование осуществляется теми, кто непосредственно находится во власти, а советниками могут выступать, в крайнем случае, у власти побывавшие — хотя, раз уж они вышли в тираж, а не “остались в бизнесе”, то к ихоценкам нужно относиться критически.

По-моему, роль этих “аналитических центров” — “связь с общественностью”, они “вбрасывают” в общественный круг внимания то, что нужно, для чего пришло время. То есть вот именно они — настоящий “пиар” (PR, “public relations”), а не те, кто учит кандидатов в губернаторы сморкаться в платок.

Вот поэтому я и старался избежать упоминаний о такой конторе, как РЭНД Корпорейшн (RAND Corp.), поскольку не считаю ее независимой организацией аналитиков, работающей иногда по заказам правительств Запада. Но тут промолчать не могу, поскольку информационный повод с ней связан.

Именно сотрудник этой конторы Лоран Муравич (Laurent Muraviec) назвал-таки кошку кошкой на заседании совета по оборонной политике США (совет этот состоит из старых зубров типа Киссинджера) 10 июля 2002 года. Естественно, немедленно возник “эффект разорвавшейся бомбы” и прочее, что полагается при вбросе “утечек информации”. Естественно, Саудовская Аравия теперь уже “средоточие зла” и “предоставляет огромные средства исламскому терроризму”, “прижать их к ногтю, пока не поздно”. Судя по терминологии, это как раз пиар-акция, выхода из круга голливудских представлений об окружающем мире там даже не намечено, да такая задача и не ставилась.

Ну какой там “эффект разорвавшейся бомбы”? Как только была обнародивана информация, что 16 из 19 террористов — саудовцы, эта “бомба” была только вопросом времени. А информация эта появилась еще до войны в Афганистане, едва ли не в сентябре 2001 года. А что бен Ладен — саудовец, а никакой не талиб и не афганец — кто не знал?

Еще нужно отметить, что затраты на террористический акт 11 сентября, по всем подсчетам, укладывались в сумму до 1 млн долларов. То есть не финансовая подпитка тут играла роль (такие деньги может выделить даже один не очень богатый предприниматель, а не только нефтяная супердержава или спецслужба развитой страны Запада или Востока). Тут была высокая степень организованности и убежденности—и причем тут Саудовская Аравия? В подавленной, уничтоженной стране даже скорее появятся желающие отомстить Америке таким способом.

Официальные лица США открещиваются и от этого доклада, и от всяких подозрений в адрес Саудовской Аравии... но ведь 25 % мировых запасов нефти! А через 20 лет — и все 50 %! Как от этого откреститься?

Какие у Саудовской Аравии перспективы, если никто ее не защитит? Напомню лишь сведения из исторического очерка об Объединенных Арабских Эмиратах. Раньше они назывались Договорным Оманом (в отличие от нынешнего, просто Омана — тот рядом). Почему “Договорного”? Потому что англичане (Ост-Индская компания) предложили в 1820 году жившим там племенам договор с некими условиями. Кто с ними согласился — те и стали Договорным Оманом. Да, но были и те, кто не согласился. Где они? А их нет — полностью уничтожены.

Так что этот картель, генеральное соглашение между производителями и потребителями нефти, который мы мысленно сконструировали и который в 1982 году предлагал Джордж Сорос — вполне может быть заключен. Не сейчас, а после ряда драматических событий.

Интересно: что было бы поставлено в пику саудовцам, если бы не было этой самой террористической атаки на здания Всемирного Торгового Центра?

Еще интересно: а как сами американцы считают; почему именно они являются главной мишенью террора? Какая у них на этот счет концепция принята? Видимо, они искренне принимают схему: “Американцы — хорошие и добрые. Поэтому плохие и злые не хотят оставить нас в покое”. Логично и разумно. Правда, есть и еще хорошие и добрые люди в мире, помимо американцев.

Но, пожалуй, не менее интересно: почему именно Всемирный Торговый Центр становится уже не первый раз объектом террористических атак? Мы вот углубились в нефтяную тематику. А ведь торгуют не только нефтью, и о мировой торговле тоже не стоит забывать. И не стоит забывать, что, по мнению некоторых знающих людей, она не совсем стихийна, а контролируется, а раз так — контроль тоже становится объектом дележа и перехвата, а не только месторождения нефти. Кто и как—закроем эту страницу и помолчим в благоговении. “Не знаем и не узнаем”.

Вы, наверно, удивитесь: неужели такие незамысловатые ходы и приемы могут сработать, и мир Запада захватит контроль над мировыми источниками нефти, как было предусмотрено “Атлантической хартией” 1941 года, и США будут гарантом этого контроля? Вполне может быть. Срабатывает же пока. На той же странице “Коммерсантъ'а” за 08.08.2002 года можно прочитать, что Запад простил Муамара Каддафи (4 млрд тонн, 3 % мировых запасов) за “Боинг” в Локерби и уже приглашает его к участию в войне против Ирака (12 млрд тонн, 9 % мировых запасов). В этом предложении учитывается некая предыстория: в 1980-х годах Ливия поддерживала Иран в войне против Ирака, но то было совсем другое дело. Купит-сяли полковник на такую дешевую приманку? Простит ли американцами убийство своей дочери?

А обозреватель газеты излагает там же: “Ведь всем ясно, что международный терроризм нельзя победить до тех пор, пока такие страны, как Саудовская Аравия, получают нефтяные сверхприбыли”. А вот всем ли ясно, кто должен эти сверхприбыли за саудовцев получать? И всем ли ясно, какова цель этого терроризма, и можно ли, не представляя этого, с этим терроризмом справиться? Ведь пока цель не определена и не обнародована, есть место для совершенно чудовищного предположения, провокационно высказываемого некоторыми безответственными лицами — что весь этот терроризм — порождение самого Запада для обоснования захвата нефтяных источников. Даже если исполнители и непосредственные руководители действительно саудовцы — можно сделать ведь и так. И если после захвата нефти Западом терроризм вдруг прекратится — это будет скорее доказательством этого самого чудовищного предположения.

Сами понимаете, что гораздо больше доверия, чем эти самые “вольные аналитики”, вызывают такие экс-чиновники, как директора ЦРУ или начальники Первого Главного Управления КГБ СССР. А они говорят так: “Для начала США нужно уменьшить свою зависимость от нефти Саудовской Аравии. Мы должны производить больше возобновляемых видов топлива. Мы должны провести нефтепровод в Россию для того, чтобы на русских приходился больший сектор мирового рынка нефти. Кроме того, нам необходимо не только увеличить свои собственные запасы нефти, но и потребовать от своих союзников, чтобы и они сделали то же, и тогда, если саудовцы пригрозят использовать нефть в качестве оружия, мы были бы в состоянии нейтрализовать его действие. Все эти меры позволят подорвать способность саудовцев применять то единственное средство, на котором основывается сила их государства. Саудовская Аравия была когда-то союзником Америки в холодной войне, даже нашим другом. Теперь эти времена прошли”. Так пишет в немецкой “Ди Вельт” за 08.08.2002 Джеймс Вул-си (James Woolsey), директор ЦРУ с 1992 по 1995 годы.

Как импозантно выглядел король Саудовской Аравии Фейсал-ибн-Сауд, восседавший на троне в своем бурнусе. Ни много ни мало — потенциальный освободитель Иерусалима от власти Израиля. Никого-то он не освободил, хотя и финансировал палестинцев, а сыграл в истории не слишком благовидную роль. Как и его наследник король Фахд. Боролись с коммунизмом, обеспечивали прикрытие финансированию американцами войны в Афганистане, например.

И для Фейсала лично дружба с США пользы не принесла. Шейхи плодовиты, принцев много, а “в большой семье не щелкай клювом” — какой-то принц, особа королевской крови, застрелил короля прямо на официальной церемонии, и был, по закону, назавтра казнен отсечением головы. И сейчас там, в королевской семье династии Саудов, что-то происходит. Мор напал на принцев, то автомобильные катастрофы, то еще один принц в пустыне заблудился и умер от обезвоживания организма. Как тот бегемот, который чуть не утонул.

И оказывается, что и стране в целом дружба с США ничего особо хорошего не дала. Оказывается, и доход саудовцев на душу населения упал с 1980 года в три раза. А главное изменилось — отношение западного мира. Забыли шейхи восточную мудрость: “Выполненная услуга недорого стоит”.

Остается только диву даваться, что и у нас имеются люди (и мы их почему-то не вымазываем в дегте с перьями), которые на голубом глазу предлагают нам повторить триумфальный путь Саудовской Аравии: от “союзника” и “друга” к изгою и второму блюду на пиру глобальной экономики.

Забыли судьбу Чаушеску? То он диссидент и фрондер внутри социалистического блока, не согласен с Брежневым по вопросу Чехословакии, дружит с Израилем — и Запад его любит, по “голосам” только и слышно: “Чаушеску — ах, Чаушеску”. Английская королева ему титул барона присвоила, во как! Нужда отпала — пристрелили, как собаку. В истории бывает многое.

Да, с позицией руководителей ЦРУ понятно, а наши-то что говорят? Что действующие — не знаю. А Леонид Шебаршин (тоже руководитель разведки в 1990-х, только нашей) в передаче “Русский дом” (держится такая до сих пор на телевидении, уж не знаю как) сразу по итогам теракта 11 сентября, по-моему, еще до вторжения в Афганистан, так и сказал, без экивоков: “Да нефть это, это американцы мировые запасы к рукам прибирают”.

ЧТО МЫ ВИДИМ

Что мы видим сейчас? Есть мудрость в “Искусстве войны” величайшего военного теоретика Сунь Цзы: “Сначала будь как невинная девушка — и враг сам откроет тебе дверь. Потом будь как вырвавшийся заяц — и враг ничего не успеет сделать”. Когда маскировку больше нельзя соблюдать, то действовать нужно быстро. И сейчас именно это происходит — лохмотья маскировки сдувает ветром — так быстро несутся Соединенные Штаты. У них теперь простой и понятный план: захватить нефтяные ресурсы Земли и гарантировать их использование в интересах США в первую очередь, остальные — лишние, “скрипач не нужен”. Не нужна теперь и Европа, она была нужна во время холодной войны.

Помните, я писал где-то ранее, что сейчас другие времена, торговые отношения между государствами регулируются едиными правилами ВТО? Так вот и я попался на пропагандистский миф. Сейчас полным-полно межгосударственных торговых соглашений. Только что в США принят закон, упрощающий заключение торговых договоров, теперь американский президент меньше связан бюрократическими процедурами. Грядет новый протекционизм, когда сильные державы конвертируют свою мощь и политическое влияние в материальную выгоду, создавая собственные “зоны”, куда другим хода нет. И мы тоже заключаем такие договора, как недавний с Ираком, вйзывая приступ бешенства у некоторых наших “партнеров, и это правильно..

Я упоминал Джорджа Сороса. Он не без убедительности доказывает, что современная экономическая доктрина — либеральная доктрина — является лженаукой. Также Сорос не любит и марксизм, признаваясь, что с юности, находился под влиянием “Открытого общества” Карла Поппера. Но эта библия либералов — прочитайте ее — по сути и является дешевой агиткой, не имеющей ничего общего с полемическим исследованием. Сорос ошибался и чувствует, что ошибался, когда не признавал за марксистским методом научности.

А вот мне чем дальше, тем больше кажется, что марксистский метод если не всеобъемлющ, то часто практически полезен, по крайней мере в некоторые исторические моменты. Он связывает действия фигур на геополитической доске с их интересами. Я читал периодику времен перед Второй мировой войной — и поражался, как точно марксисты того времени предсказывали ход событий! Как они предупреждали тех, кто способен слышать, что после испанских городов бомбы посыплются на Париж и Лондон!

Не хочу сказать, что капиталистические лидеры были глупее. Но конкурентная среда отучает от искренности. А главное — у Англии тогда не было выбора: остановить Германию можно было только неэкономическим путем. Все говорит о том, что англичане сознательно развязывали войну в Европе и, не надеясь на свои силы, рассчитывали настолкновение немцев с русскими и с Америкой. Все больше я убеждаюсь в том, что, хотя Советский Союз был ненавистен и Черчиллю, и Чемберлену — но главной проблемой для них была экономическая мощь Германии.

Англии была нужна большая война — но такая, чтобы англичане почти до конца отсиделись на своем острове.

И им почти удался их план — с единственной корректировкой...Что “с возу упало” — подобрали американцы, а не англичане.

Ведь не случайно, именно у англичан сидит предатель Резун, пишущий книжки о Сталине — поджигателе войны, который чуть ли не назначил Гитлера германским канцлером, чтобы был потом повод воевать с Германией. Каждый судит по себе, а в своих грехах обвиняет других. Нам-то в войне с Германией какой был интерес? А англичане без войны теряли мировое лидерство.

Предвоенные коммунисты говорили о событиях правду — им-то чего было скрывать? Это ведь им предстояло складывать головы в войне с фашизмом.

А теперь прочитайте обширную цитату:

“Борьба против глобального апартеида будет во многом определять международные отношения в XXI веке. Мир, если он хочет уцелеть, а не погибнуть от алчной гонки за природными ресурсами, умножающей число военных конфликтов, уберечься от западного потребительства, создающего опасность экологической катастрофы, должен будет прийти к формированию новой системы. Она не возникнет в одночасье, как результат некоего коллективного или индивидуального озарения. Ее нужно создавать. И заниматься этим необходимо именно сейчас, когда в нынешнем крайне нестабильном мире продолжает нагнетаться военный психоз”.

“Глобальный апартеид” — это тот самый проект “Ковчег”, а в остальном — что неправильного написал Геннадий Андреевич? Это цитата из его брошюры “Глобализация и международные отношения”. Вот марксисты! Старый конь борозды не портит. Пожалуй, могла бы эта пролетарская партия играть у нас и более важную роль — если бы в современной России был пролетариат.

Прекрасные слова о “формировании новой системы”. Но только совмещать борьбу с “Ковчегом” и “построение новой системы” придется не из-за нашего желания, а в силу жестокой необходимости.

Не я “нагнетаю военный психоз”. Войной пахнет в воздухе! Не знаю, успеет ли выйти эта книга до начала войны в Ираке, хотя им дело не ограничится. Военный психоз усиливают США и речами, и действиями. США ввели ограничения на импорт стали. Это не антирусская акция — из 40 миллионов тонн стали, попавшей под запрет, нашей — меньше миллиона. Но зачем это США? Ведь своя сталь получится дороже, а экономика и так то ли бесприбыльна, то ли убыточна. Один ответ может быть: это мера для развития собственной сталелитейной промышленности. При угрозе войны — шаг логичный, в остальных случаях — нет. А еще им подрывается соответствующее производство в Западной Европе, то есть это акт явно недружественный — но, может быть, и превентивный удар по европейской экономике.

Я несколько раз упоминал Черчилля, иногда иронически. А он был великий человек — да, он не постеснялся бы украсть копейку из кармана, но не для себя, для Англии. И его величие было — в его решительности. Кто не слышал древнюю латинскую пословицу: “Кто предупрежден — тот вооружен”. Но ведь и имея оружие, нужно уметь им пользоваться;

и, главное, иметь решимость пустить его в ход. Именно отсутствие решимости чаще всего подводит даже и вооруженного. А Черчилль был последним политиком Англии, от которого можно было бы ожидать слов в поддержку СССР — именно он был инициатором интервенции в Гражданскую, таких политиков даже в Англии было немного. И именно он сразу после 22 июня 1941 года резко развернул политику Англии, которая лишь годом раньше собиралась воевать с Советами — в сторону тесного союза с СССР. А ведь возможны были и варианты — например, мир с Германией, оплаченный Украиной и частью России.

Что происходит в Европе? Впервые со времен Рима цивилизованная Европа объединена в единое государство, с единой валютой и своим правительством — Еврокомиссией. Правительство это пока не очень эффективно, но ему скоро будут предоставлены большие, чем сейчас, полномочия. Национальные правительства их потеряют. Расширению полномочий Еврокомиссии противятся правительства Англии, Франции и Испании, но Германия с объединившимися вокруг нее малыми странами (вам ничего это не напоминает?) стоит за дальнейшее объединение Европы. И ясный сигнал подало консультативное объединение 20 крупнейших корпораций Европы, среди которых есть и французские, и английские — крупный капитал высказался за германский вариант.

Евросоюзу Америка не нужна. Европа слабее экономически — и, возможно, эта слабость — плата за защиту от коммунизма, которую когда-то обеспечивали США. Но и Европа мешает американцам — европейцы претендуют на ресурсы!

Есть некоторая параллель с событиями V века до н.э. Тогда бил золотой век Афин. В Афинах были возведены такие архитектурные сооружения, что сейчас все человечество не в состоянии их отреставрир&вать. А смогли их построить Афины, потому ”что были гегемонами и казначеями Морского, или Афинского, союза. Но'когда торговая конъюнктура в Средиземноморье ухудшилась, афиняне начали сгонять купцов других стран союза с удобных мест на рынках, и дело кончилось войной. Сейчас ситуация похожа — экономическая конъюнктура плоха, “пряников сладких” на всех не хватает. Сейчас Америка начнет сгонять прочих с их торговых лотков: это уже началось. Вот и когда-то поделившие мировой рынок авиаконцерны “Боинг” и европейский “Аэробус” сцепились в схватке, в ход идет демпинговое оружие.

Ошибка в таком деле, конечно, опасна, но я скорее уверен, чем наоборот: напряженность между Западной Европой и Америкой будет нарастать, и это проявится при развитии событий на Ближнем Востоке.

ТРУДНЫЕ РЕШЕНИЯ

Мы близки к ситуации, когда от России потребуются решения.

Так что же такое Россия? Не стоит ни преувеличивать, ни преуменьшать наши возможности.

Самое неприятное, что нас не воспринимают как самостоятельных игроков. И совершенно правильно: в наших действиях нет плана, нет заботы о будущем, нет этого самого “хлопобудства”. Если мы покажем, что думаем — будут воспринимать по-другому. Не как того пражского слона.

Пока мы не субъект, а объект: США видят в нас гарантию сырьевой независимости Америки от исламского мира; Западная Европа — гарантию сырьевой независимости от Америки; те и другие — гирю на весах конфликта Америка — Европа.

Как нас хотят использовать? Чтобы ликвидировать доминирование США? Или угрозу доминирования ЕС? Или угрозу доминирования Германии в ЕС?

Видимо, правильным решением было бы предложить этим “глобальным игрокам” предъявить их концепцию будущего, их план жизни в мире без нефти. И к выбранному “бизнес-плану” присоединиться.

Трудно принять решение. Неизвестно, кто победит. К Европе мы ближе, но не слишком, им до нас трудно добраться. А Америка уж очень сильна и экономически, и ресурсно-особенно вместе с другими англоязычными странами. Но другого пути — кроме как сыграть на их противоречиях — у нас нет.

Нам нужно предлагать и свои проекты. И играть свою маленькую игру. Защищать других “сырьевиков” от кабальных торговых договоров. Поговорить начистоту с саудовцами. Было бы очень полезно не только объединиться с ОПЕК (а не разрушать им коммерцию), но и послужить мостиком для сближения неф-тепроизводителей. Например, постараться сблизить саудовцев и Ирак, которые традиционно друг друга не переносят (есть за что). Но сейчас-то уже пора стать выше. Россия могла бы что-то гарантировать в их непростых отношениях.

Только нужно понимать, что деятельность, по сути, ради Подорожания нефти может нам дорого обойтись. И будет совершенно дурацкая ситуация, когда рискует страна, а прибыли получают частные компании-нефтеэкспортеры. Еще глупее, если некоторые из этих компаний будут против такой согласованной политики и будут действовать в пользу потребителей нефти.

Несомненно, нужен тесный союз с Ираном. Наши страны владеют большими запасами газа, и нам нужна скоординированная политика, к тому же Иран — мостик к нашему союзнику в Закавказье — Армении.

Но нужно трезво представлять, что против Запада в целом такое рыхлое образование не может вступить в силовое противоборство. И выглядеть это будет не слишком красиво — борьба за сверхприбыли. Поэтому у нефтеэкс-портеров должно быть собственное видение будущего, и сверхприбыль, отспоренная у Запада, должна не тратиться, а инвестироваться. Здесь есть интеллектуальная задача: нужно обобщить наработки по фондам Будущих Поколений, которые есть в других странах, и, может быть, предложить что-то общее.

Вот чего делать нельзя — знаю точно. Вспоминается мне один охотничий рассказ. Охотник, возвращаясь с добытыми лисами, попытался сесть на проходящий поезд. Поезд там не останавливался, но притормаживал. В тамбуре стоял проводник, подбадривая охотника:

“Давай, давай”. Тот передал ему рюкзак с лисами, он их с готовностью принял. Но когда охотнику на бегу пытался подать собаку, проводник ограничивался только подбадриванием. Кричит “давай, давай”, а собаку не взял. Охотник некоторое время бежал за поездом, а затем отстал.

От нас требуется забросить в отходящий поезд сначала наши ресурсы. А потом? А нас-то пустят хотя бы в тамбур? Не останемся ли мы на заснеженных шпалах с собакой в обнимку?

Нет, ребята-демократы. Скажите нам сначала, куда идет ваш поезд. А ресурсы — потом.

А кто делает не так, а нам и нашим детям во вред — будет проклят.- И может быть не только потомками — времена и в России меняются, кто-то этого не знал?

Вы прочитали мою книгу? Я предупредил. Предупреждаю также: ситуация еще хуже, чем я пишу.

Я очень рекомендую прочитать “Проблему 2033” В. Пономаренко, она есть в Интернете. Насколько я согласен с аргументацией и выводами автора — это отдельная история, но такую выдающуюся работу просто необходимо знать. У нас немного другое положение по сравнению с автором “Проблемы 2033”. Он — украинец, а мы — граждане страны, все еще остающейся не объектом, а субъектом истории; мы можем попытаться ее, историю, изменить.

Согласен же я с его основным выводом: поздно уже искать истину. Как Сократ высказался по поводу престарелого философа, искавшего добродетель: “А что он с ней собирается делать, если найдет”? Нам нужно подвести итоги, сделать выводы из прошлого и подумать, как добиться возможности сохранить основу человеческой культуры, пока остаются государства и техническая цивилизация.

В чем нам поможет основополагающее качество . разумного существа, которое Фридрих Ницше именовал “героическим пессимизмом”, а Антонио Грамщи “пессимизмом разума и оптимизмом воли”.

Москва, 2002

Приложение

Атлантическая хартия

18 августа 1941 года

“Президент и премьер-министр от имени Соединенных Штатов и Соединенного королевства сделали следующее заявление:

1. Что их страны не стремятся к территориальным или другим приобретениям.

2. Что они не согласятся ни на какие территориальные изменения, не находящиеся в согласии со свободно выраженным желанием заинтересованных народов.

3. Что они уважают право всех народов избирать себе форму правления, при которой они хотят жить; что они стремятся к восстановлению суверенных прав и самоуправления тех народов, которые были лишены этого насильственным путей.

4. Что они, соблюдая должным образом свои существующие обязательства, будут стремиться обеспечить такое положение, при котором все страны — великие или малые, победители или побежденные — имели бы доступ на равных основаниях к торговле и к мировым сырьевым источникам, необходимым для экономического процветания этих стран.

5. Что они стремятся добиться полного сотрудничества между всеми странами в экономической области с целью обеспечить для всех более высокий уровень жизни, экономическое развитие и социальное обеспечение.

6. Что после окончательного уничтожения нацистской тирании они надеются на установление мира, который даст возможность всем странам жить в безопасности на своей территории, а также обеспечить такое положение, при котором все люди во всех странах могли бы жить всю свою жизнь, не зная ни страха, ни нужды.

7. Что такой мир должен предоставить всем возможность свободно, без всяких препятствий плавать по морям и океанам.

8. Что они считают, что все государства мира должны по соображениям реалистического и духовного порядка отказаться от применения силы, поскольку никакой будущий мир не может быть сохранен, если государства, которые угрожают или могут угрожать агрессией за пределами своих границ, будут продолжать пользоваться сухопутными, морскими и воздушными вооружениями. Они полагают, что впредь до установления более широкой и надежной системы всеобщей безопасности такие страны должны быть разоружены. Они будут также помогать и поощрять всякие другие осуществимые мероприятия, которые облегчат миролюбивым народам избавление от бремени вооружений.

Назад - части 1,2. // Назад - часть 3. //Титульная

 

Общественно-политическое издание

Великие противостояния

 

А. Паршев

ПОЧЕМУ АМЕРИКА НАСТУПАЕТ

Зав. редакцией Т. Минеджян Редактор М. Григораш Художественный редактор Л. Сильянова Технический редактор Т. Тимошина Корректор И. Мокина Компьютерная верстка Е. Бондарева

000 “Издательство Астрель” 143900, Московская обл., г. Балашиха, пр. Ленина, 81

000 “Издательство ACT” 368560, Республика Дагестан, Каякентский р-н, с. Новокаякент, ул. Новая, д. 20

Наш электронный адрес: www.ast.ru E-mail: astpub@aha.ru

Редакция приглашает к сотрудничеству авторов E-mail редакции: artshist@astrel.ru tatyanam@astrel.ru

Отпечатано с готовых диапозитивов в типографии издательства "Самарский Дом печати" 443086, г. Самара, пр. К. Маркса, 201. Качество печати соответствует предоставленным диапозитивам