В теоретическом наследстве, доставшемся нам от прежних лет, содержитcя учение о войнах.

Мы усвоили и четко запомнили – войны бывают: справедливые и несправедливые, захватнические и национально-освободительные, гражданские и мировые.

Надо сказать, что наши предшественники все-таки исходили из очевидного; их знания и представления о происходящих мировых процессах сформировались в соответствии с реалиями предшествующей истории.

Наши знания пополнились в настоящее время такими примерами и фактами, такими неоспоримыми доказательствами иной сущности мировых процессов, что, пожалуй, стоит критически подойти к устоявшимся положениям (теориям) о войнах.

Мир изменился настолько, что прежние представления о них, об их классификации и, особенно, понятия о мировой войне просто не соответствуют в данное время реальной действительности. Прежде чем высказаться об иной классификации войн, об иных подходах к их оценке, попробуем применить знания, приобретенные ранее.

С этой целью проанализируем факт англо-американской агрессии против Ирака – беспрецедентный факт бомбардировки суверенной страны. Об этой войне с уверенностью можно сказать только то, что она несправедлива. И, тем не менее, весь мир довольствуется ролью статиста и отстраненно любуется подобной несправедливостью. Более того, он соучастник в этой войне. И не только в той ее части, что касается блокады, но и непосредственно в виде военных действий. Для человечества вдруг оказалось, что это не его война – чья-то чужая, чужие страдания, плач чужих детей. Мы говорим об этом потому, что в таком умолчании тоже существует проблема. Поразительное отличие от прежних мировых войн. Почему так происходит, станет ясно ниже.

Во время «Бури в пустыне» против одного Ирака выступили 8 стран-агрессоров. А это значит, что по количеству стран-агрессоров данная война превосходит все известные до сих пор мировые войны.

Воспользуемся статистикой. В начальный период Второй мировой войны в качестве агрессоров выступили, как известно, 3 страны – Германия, Италия, Япония (сателлиты присоединились уже в ходе войны).

Число стран-агрессоров против Ирака – 8; против Югославии в 1999 г. – 16. То есть соответственно в 2,7 и в 5,3 раза больше, чем во Второй мировой войне.

Учитывая, что агрессоры 40-х годов соблюдали некоторую очередность нападения на страны мира, статистика окажется еще более зловещей. Во Второй мировой - одна страна-агрессор против одной страны-жертвы.

Мы, чисто психологически, привыкли определять мировые войны исключительно по числу воюющих стран и, как дополнение к этому, по охвату территорий.

Уместен вопрос, а где проходит граница в этом числовом массиве, начиная с какой величины можно говорить о мировых масштабах катастрофы?

20 стран – это мировая война? А если – 12? А если 8 или 4, что в этом случае? Ответа нет.

А что можно сказать о действиях Англии и США, подвергших бомбардировке столицу Ирака ночью с 17 на 18 февраля 2001 г.? По сравнению с масштабами Второй мировой, как это ни кощунственно звучит, кажется не так трагично. Две страны–агрессора и двухчасовая военная акция. За этой скоротечностью и отсутствием широкомасштабности действий человечество не воспринимает размеров трагизма. Внешне выглядит не так чудовищно, чтобы рассуждать о военных преступлениях, в действительности не уступающих по свому варварству агрессору Второй мировой войны. Вполне очевидно, что число воюющих стран и размеры территорий, на которых ведутся военные действия, не могут служить критерием оценки мировой трагедии. В таких случаях, очевидно, более логично говорить о боевой мощи и военном потенциале стран-агрессоров и стран-жертв.

Давайте сопоставим Германию 40-х гг. и современные США. Вторая мировая война – это, по сути, восточный фронт. Подавляющее большинство стран Европы не воевали, они сдали свои страны без сколько-нибудь серьезных военных действий (даже Франция!). Поэтому следует говорить только об СССР и Германии. Боевая мощь (по «ВЭ») – это «…совокупность материальных и морально-боевых факторов, определяющих состояние вооруженных сил». Составляющие элементы – готовность к ведению боевых действий, обеспечение войск, готовность к войне командных кадров – не имеют точностной оценки, только абстрактно: лучше или хуже. (У немцев несколько лучше; нельзя также отрицать, что боевой дух немецкой армии был довольно высоким, по крайней мере, до Сталинграда). Поэтому, чтобы провести некоторое сравнение воюющих сторон по боевой мощи, уместно говорить о количестве и качестве вооружений. Здесь в отдельных видах боевой техники стороны превосходили друг друга, в других – уступали. В общем, боевая мощь германской армии превышала нашу где-то в 1,4-1,7 раза.

Для упрощения восприятия материала будем считать, что боевая мощь страны-жертвы (СССР) и страны-агрессора (Германии) находились в соотношении 1:2. Упрощенно, но, как увидим ниже, не настолько грубо, чтобы повлиять на смысл рассуждений и выводы.

Обратимся к современности. За 11 лет агрессии Ирак разрушен до такой степени, что в военном отношении не может считаться сколько-нибудь серьезным противником США. Военная мощь Ирака и прежде уступала мощи США в сотни раз. Теперь же она снизилась до катастрофического уровня. Не имеет смысла заниматься точным подсчетом, говорить о несоответствии видов оружия, которыми располагают стороны, наконец, о невозможности последнего нанести ответный удар, и о многом другом. Достаточно простой логики, чтобы смело утверждать: агрессоры Англия и США превосходят Ирак по боевой мощи в десятки тысяч раз.

А это означает, что казалось бы локальный конфликт, каким его пытается представить Запад, на самом деле по своей жестокости на много порядков превосходит Вторую мировую войну. Кроме того это означает: современный агрессор по отношению к стране-жертве по боевой мощи в десятки тысяч раз (!) превосходит агрессора Второй мировой войны по отношению к своей жертве. Поясним: не агрессор превосходит агрессора, а каждый из них свою жертву, но первый (Германия) – в 1,4–1,7 раза, второй (США) – в 104 (106) раз.

Даже одна страна-агрессор (из всех соучастников преступления) превосходит боевую мощь иракской армии в несколько тысяч раз. А это значит, что современный агрессор не идет ни в какое сравнение с агрессором Второй мировой войны.

Посмотрим, каким военным и военно-промышленным потенциалом обладают агрессоры США и Англия.

Военно-промышленный потенциал США оценим следующим образом. Считается, что в настоящее время он соизмерим с военным потенциалом всей Европы. Как известно, к моменту нападения Гитлера на СССР в его распоряжении находился военно-промышленный потенциал почти всей Европы (65%-70%). То есть, англо-американские агрессоры на 30%-35% превышают потенциал агрессора Второй мировой войны. Вновь поясним, на 35% не в современном исчислении, а в относительном, как если бы агрессия была совершена ими в те годы с применением типа вооружений того времени.

При всех сделанных допущениях неоспоримо одно: и боевая мощь, и военный потенциал современных агрессоров несопоставимы с этими же характеристиками, отнесенными ко времени мировой войны 1939–1945 гг.

И еще одна немаловажная деталь. По продолжительности этот 11-летний “конфликт” против Ирака в 2 раза превышает длительность последней мировой войны.

Итак, мы подошли к существу вопроса: что следует считать мировой войной, что локальной (по американской терминологии – ограниченной).

Со всей очевидностью (на основании вышеприведенных доводов) следует: основным критерием характеристики войн, их оценки и классификации должно быть рассмотрение целей войны. Будем откровенны, предшествующие описания явлений и событий шли исключительно с классовых, марксистских позиций; в них усматривали только одно - проявление сущности капитализма. Западная литература идеологизирована в неменьшей степени. И если в марксистких источниках события описываются в целом верно и лишь смещаются некоторые акценты, то в западных источниках фальсификация сущности событий доведена до предела (а иногда и до абсурда). Наши прошлые теоретические взгляды на сущность войн, возможно, сослужили неплохую службу составителям подобных фальсификаций.

В изменившемся до неузнаваемости мире мы продолжали повторять раз и навсегда заученные догмы: межимпериалистические противоречия, передел сфер влияния, борьба за рынки сбыта и источники сырья. Иногда все же вещи назывались своими именами. Действия Израиля и его союзников против арабов, интервенция США в Ливане (1958 г.), Корее (1950 г.), Вьетнаме (1964 г.) были расценены как военная агрессия, преследующая цели установления собственного господства в регионе. Наша политология, дававшая в целом правильную оценку событий, ошибалась в одной очень важной вещи. Борьба за достижение мирового господства свойственна Империализму как высшей стадии капитализма, но только прежде борьба шла за рынки сбыта, рабочую силу, территориальные приобретения как источник сырьевых ресурсов. Теперь превалирует чисто политическое господство.

Прежняя концепция - войны – это проявление империалистической сущности - становится, мягко говоря, некорректной. Она позволяет скрыть содержание военных конфликтов.

Особенно негативную роль в оценке глобальных событий сыграла теория борьбы двух мировых (социальных) систем. Данная идиологемма была лишь передним планом в геополитических концепциях мирового агрессора. Увлеченные идеологией, мы не разгадали (потому и не разгадали) величайшей подмены понятий, составивших основу американской пропаганды. (Косвенные данные говорят о том, что это была своего рода политико-идеологическая ловушка. Мы играли по чужим правилам).

Сейчас пропагандистские лозунги американцев превратились в стандартные клише: США – «светоч свободы», «образец свободы», они призваны для свершения «великих дел» и т.д.

И последнее критическое замечание. Определение войны, данное Лениным и Клаузевицем (война – есть продолжение политики иными средствами), по сути верное, но недостаточно точно характеризующее современные мировые войны. Определение войны в таком виде идентифицирует ее только как военные действия, выделяет ее в отдельную составляющую в случае мировой войны. (Формулировка приемлема только для определенного класса войн; о них будет сказано ниже).

Такого же лаконичного определения войны, какой был дан классиками, привести невозможно, и все-таки.

Мировая война – это комплекс мероприятий какого-либо государства (группы государств или одной нации) в интересах достижения определенных целей, ведущих, в конечном итоге, к мировому господству.

Под комплексом осуществляемых мероприятий следует понимать:

- политические,
- экономические,
- идеологические,
- психологической обработки,
- финансовые,
- . . . . . . .
- военные действия.

Последние лишь обнажают суть проблемы. Почему-то считается, что только с началом военных действий государство находится в состоянии войны. К сожалению, это далеко не так.

Военные действия - это часть войны; предыдущие ее составляющие (перечисленные выше) не менее разрушительны и ничуть не менее жестоки.

Наиболее очевидное подтверждение высказанной мысли - вновь Ирак: экономические санкции, идеологическая пропаганда, финансовые мероприятия (замораживание счетов в иностранных банках), военные действия, создание и поддержание пятой колонны в виде финансовой помощи оппозиции (ассигнования только на вооружение и подготовку иракских боевиков выделено 97 млн. долл.).

Наземное вторжение, по-видимому, последует после завершения такой подготовки. Для Америки, как проговорился очередной ее президент, это «обычная», «плановая», «рутинная» работа. То есть повседневное занятие государства.

Мы должны понимать однозначно: занятие, ведущееся в той или иной точке земного шара, – это всего лишь различные участки фронта. И в этом смысле военные действия США в виде (как их они именуют) ограниченных, спонтанных, масштабных и прочих есть не сиюминутные, а далеко идущие, перспективные, обеспечивающие в конечном счете геополитические цели.

Полагая, что только начало военных действий можно считать войной, мы тем самым совершаем подмену понятий и, таким образом, допускаем грубейшие геополитические просчеты. Данный тезис применительно к России - пример мировой войны на одном из театров военных действий мирового агрессора (и не столь важно, чьими руками проводится комплекс военных мер):

- уничтожение живой силы осуществляется хотя и не на полях сражений, а в результате «реформ» в стране и армии, но не менее интенсивно, чем в результате боевых действий;

- уничтожение военной техники, военных объектов, военной промышленности, военных разработок и военных исследований (т.е. военного потенциала страны);

- уничтожение людских и материальных ресурсов и одновременное уничтожение промышленного потенциала страны;

- создание криминального бизнеса;

- расстройство финансовой, энергетической, железнодорожной и прочих систем;

- проведение диверсионных мероприятий под прикрытием проявления национализма или катастроф техногенного характера;

- деморализация армии и народа и, как следствие, подавление воли к сопротивлению;

- …

- заключительная стадия – военные действия; они последуют после уничтожения последней ракеты «Сатана».

При этом совершенно не важно, действует ли пятая колонна самостоятельно или под руководством международного сионизма – конечная цель просматривается явно и откровенно.

Американский сионизм убедился в эффективности таких действий на примере использования их Гитлером. Сошлемся на американца: «Нацисты… покушались на свободу стран задолго до начала своей военной агрессии. Через организации и землячества немцев за рубежом нацисты создавали свои пятые колонны, оказывающие им помощь в момент нападения. С помощью «картельных соглашений» и иных форм экономической войны они разрушали военную промышленность страны, намеченной в жертву». (Эдвард Стеттениус «Загадки ленд-лиза», М., 2000, стр. 83).

Эту гитлеровскую технику экспансии американцы усовершенствовали применительно к современным условиям и к своим огромным возможностям в сочетании со своим коварством. Вот пример одной из таких успешных кампаний. Для того, чтобы скрыть систему мер по разрушению или полному уничтожению экономики противостоящих (в потенции) стран, вброшено понятие о глобализме как о естественном и неизбежном процессе. Как во всех войнах, в настоящей войне присутствует мощная пропагандистская составляющая – глобализм, глобализация, мировое разделение труда (применительно к России – это хищническая эксплуатация ее сырьевых ресурсов, и только!). «На глобализме стоит штамп – сделано в США». («НиР», № 5/01, стр. 21). Более мягкий случай - поглощение экономики транснациональными корпорациями. В этом случае происходит ее отторжение от нужд государства и подчинение через ТНК интересам другой страны.

Итак, мы определились с классификацией: первый тип войн – мировая война. Далее в полном объеме применимы наши прежние знания: справедливые, захватнические, национально-освободительные. Они существуют в недрах мировой как ее элементы. Действительно, всякое сопротивление мировой экспансии, всякое противостояние в любой форме (или противодействие) есть известные нам категории: справедливые, национально-освободительные.

В этом плане большую ценность приобретает работа Э. Саттона «Как орден организует войны и революции». В этой и других его работах объяснение мировых событий дано на огромном фактологическом материале. Саттон показывает начало зарождения «организованного конфликта» и последующее руководство им – теория «управляемого конфликта». Он показывает также, что «…США управляются секретным элитным обществом», а далее через государственные структуры страны руководят всей мировой политикой.

То есть мировой общественности в исчерпывающем объеме представлены доказательства наличия «третьей стороны», ее геополитической заинтересованности в мировых конфликтах.

Здесь необходимо вновь обратиться к Ленину: «Класс, который господствует, определяет политику и в войне». Агрессия против Югославии обнажила природу власти в странах Европы. Господствующие там классы, в свою очередь, подчинены господствующей на континенте нации – еврейской. Политику Европы определяют США через своих уполномоченных представителей в европейских странах. Господствующей же нацией Америки (это ни для кого не секрет) является еврейская. В точности по Ленину, только теперь господствующая нация в качестве господствующего класса определяет мировую военную (и не только военную) политику.

Второй класс (или тип) войн – локальные. Предварительное замечание, равносильное обязательному требованию: недопустимо употребление как синонима «ограниченные войны». Этот термин из американской лексики принят ими с целью маскировки сущности мировой войны, развязанной и ведущейся на каком-либо из ее театров.

Класс локальных войн в точности соответствует ленинскому определению войны – «продолжение политики насильственными средствами». Военный конфликт при этом затрагивает интересы только двух стран и ничьи более; интересы других стран в этом случае косвенны. Локальные войны, если они не будут использованы третьими странами для расширения конфликта, также и прекратятся «локально», не затрагивая интересы других стран. В этом их особенность, их отличительная характеристика. Поясним на примерах.

Ирано-иракская война 1980 г. – суть война «локальная». В какой-то степени даже братоубийственная, но не по национальным признакам, а по политическим последствиям, как обескровливание двух братских стран, самых последовательных и непримиримых противников США. Причины военного конфликта уходят в историю. В раннее утро 30 ноября 1970 г., когда иранские вооруженные силы внезапно оккупировали три арабских острова в Персидском заливе – Абу-Муса, Большой и Малый Томбе, - тогда этими действиями Ирана возмутились Египет, Сирия и Кувейт. Ирак же счел необходимым восстановить справедливость силой. Так возникла локальная война.

В этой локальной войне (как и многих других) каждая из сторон считает справедливыми только свои действия, только свои интересы. Чтобы этот довод был более понятен, приведем пример из собственной истории – пример с отторжением Крыма. В России разве что глупец заявит, что решение по Крыму справедливо. Но попробуйте объяснить это Киеву. Точно так же обстоят дела в вышеприведенном примере ирано-иракских отношений.

Или другой пример, в котором очень точно очерчивается понятие локальной войны – конфликт между Китаем и Вьетнамом в 1979 г. (вторжение 600-тысячной армии; до этого с 1974 по 1978 г. происходили ежегодные приграничные инциденты).

Интересы других стран здесь полностью исключены, или же они косвенны.

К сожалению, имеют место печальные примеры трансформации локальных войн в мировую.

В подтверждение пример вновь из ближневосточного региона. Как известно, при дележе территории Османской Империи (на основании англо-османской конвенции 1913 г.) Англия сочла необходимым раздробить территорию Басринского Вилайета. Часть осталась в Ираке, другая часть стала самостоятельным эмиратом, известным теперь как Кувейт. (Аналог из нашей истории: русские города, оставшиеся в Казахстане – Петропавловск, Кустанай, Семипалатинск, Актюбинск, Уральск и прочие).

Давний локальный спор доходил до кризисов в 1929 г., в 1932 г. и в 1938 г.; в 1990 С. Хусейн решил покончить с этой проблемой.

Как оказалось, это стало поводом для открытия очередного фронта мировой войны. Сейчас выяснилось, что в то время США на дипломатическом уровне дали понять Ираку, что они не возражают против подобной политики по отношении к Кувейту. Локальный конфликт был спровоцирован в интересах США и Израиля (см. «Дуэль», № 21, 2001 г., стр. 5).

К данному типу войн – локальных - необходимо отнести и гражданские войны. Причины их почти всегда одни и те же и касаются интересов конфликтующих сторон, правда, при условии, что другие страны не привносят в конфликт свои интересы. В этом смысле гражданская война в СССР 1918-1922 гг. была частью мировой войны. Уже тогда! И совсем не потому, что принимали участие страны Антанты, а потому, что она служила геополитическим интересам определенных стран (определенной нации).

В настоящее время при оценке гражданской войны надо особенно тщательно учитывать фактор интересов других стран. Иногда это скрыто под такой толщей политики, что порой довольно не просто разобраться в самой ее сути. Пример – гражданская война в Афганистане. (Движение Талибан против остатков правительственных сил моджахедов). От понятия гражданской войны здесь только межнациональная усобица и жертвы; все остальное – сфера заграничных интересов. Финансирование талибов осуществляют Объединенные Арабские Эмираты и Саудовская Аравия – преданнейший сателлит Америки. Контроль и влияние на талибов оказывает Пакистан; он преследует свои перспективные интересы. Есть интересы и у Индии: занятый в конфликте Пакистан по его окончании может в полную силу переключиться на Кашмирскую проблему Индии. Над всеми заинтересованными сторонами возвышается Вашингтон. Во-первых, это отвлекает арабов от их основной проблемы – израильской, во-вторых, в будущем это неплохой очаг напряженности для Ирана – традиционного врага США. Америка предвкушает, что в перспективе пропакистанские талибы-сунниты всегда найдут способ устроить недружелюбный спор с иранскими шиитами.

В-третьих, воинственность талибов со временем можно будет направить против экс-советских республик Средней Азии. Присутствующие в Таджикистане российские войска, естественно, не смогут остаться безучастными. Это будет долгожданным подарком Америке – Россия окажется втянутой в очередной военный конфликт на юге, который, на самом деле, станет следующим фронтом мировой войны.

Именно поэтому США и усматривают здесь, как, впрочем, и повсюду, свои жизненные интересы. Через Исламабад они поставляют не только «пушки и порох», но и сотни миллионов долларов. Уличенные в подобных действиях, американцы объясняют, что «…они оказывают гуманитарную помощь только населению Афганистана через ООН и международные организации».

Как видим, война как будто и гражданская (и локальная) - в действительности же мировая. Иными словами, локальные войны, на первый взгляд наименее опасные для судеб человечества, на самом деле могут обернуться для него глобальной катастрофой.

В свете мировой политики все конфликты, именуемые локальными, ограниченными, национальными, гражданскими, на самом деле таковыми не являются. Каждый из них может быть отдельной продвинутой фазой общемировой политики.

Присутствие в этом перечне гражданских конфликтов может показаться странным (может быть даже непонятным), и тем не менее… Мы договорились: за основу классификации приняты цели войны. Рассмотрим в этом аспекте «минигражданскую войну» 1993 г. – расстрел Российского Парламента. Оставим в стороне участие иностранных наемников, советников, мировую пропаганду. Посмотрим на конечный результат. Власть в России оказалась в руках группы проамериканских евреев, и далее начался процесс разрушения страны: урановая сделка, Закон о разделе продукции, уничтожение ВПК, армии, «космоса» и так до бесконечности - все в американских интересах. Таким образом, эта «минигражданская война» скорее проходит по разряду «бои местного значения» общей мировой войны США.

Работы Николая фон Крейтера в этом плане дают исчерпывающее представление о геополитической экспансии США: используя бесконечный ряд развязанных ими «мелких» и «локальных» конфликтов, «превентивных войн», «гибкого реагирования», «массированного возмездия» и т.д. и т.д., они неуклонно продвигаются к своей цели. (В наше время появилось еще одно объяснение – «устранение гуманитарной катастрофы» (Югославия)).

Вот как об этом пишет наша соотечественница Ксения Мяло.

«Констатация эта, масштабность которой очевидна с первого взгляда, предстанет еще более значительной, будучи соотнесена с той фундаментальной геополитической доктриной, которой США следовали на протяжении по меньшей мере столетия, которая легла в основание самого замысла Pax Americana (то есть однополярного мира под эгидой США) и вне связи с которой ускользает глубинный смысл многочисленных локальных войн периода после Второй мировой войны. В том числе и последних войн ХХ столетия. Изъятые из этого макроформата, они предстают хаосом несвязанных друг с другом мелких, хотя и трагических событий. А это, в свой черед, блокирует возможность выбора Россией целостной стратегии поведения и переводит ее в режим ситуативного реагирования – заранее обреченного на поражение». («Наш современник», № 2, 2001 г., с. 154).

«Цель жизни – экспансия» – эта мудреная философия для Америки составляет смысл ее существования.

Мировая война и локальные войны – две крайние характеристики. Надо признать существование между ними еще одного класса войн – коалиционных. Они проявляют себя редчайше и тем не менее могут иметь место. Их цель – поддержать равновесие сил в регионе, заставить, принудить зарвавшихся соседей соблюдать сложившиеся условия сосуществования или же возвратить в прежние границы любителя присоединения чужих территорий.

К примеру, если бы Израиль не был союзником США, то выступление арабских стран против своего буйного соседа можно было бы отнести к категории коалиционных конфликтов. Границы конфликта и интересы сторон четко очерчены, но агрессивная парочка США и Израиль - этот тандем в мировой политике - конфликт коалиционного порядка используют как потенциальный источник мирового.

Итак, даны три основных класса (или типа) войн. Все ранее известные – частные случаи этих классов. В предлагаемой классификации войн две последние – коалиционные и гражданские - часто являются питательным компостом очередного фронта мировой войны. Таково, к сожалению, следствие однополярного мира.

Две последние – коалиционные и локальные - всегда существуют в явном виде; мировая, несмотря на масштабность, но обставленная мощным пропагандистским прикрытием, не всегда воспринимается как мировая катастрофа.

Отсюда обилие появившихся терминов, характеризующих военные действия (см. выше). В этом особенность настоящей эпохи. Понятие мировой войны выпало из современной классификации войн. Мировая война как таковая упоминается (в основном) только при описании войны 1939-1945 гг. Сами же американцы действуют в точности с тем сценарием, который изложен в данной статье.

«Военная сила - один из преобладающих политических элементов для оправдания политики» (Мехен).

«Война должна быть используемым инструментом политики…» (Киссинджер).

«Сфера жизненных интересов Америки – весь мир» (Олбрайт).

Откровенно. Элемент ли политики или инструмент – суть одинакова. Военная сила и военные действия – это составляющие элементы общего комплекса военных мер, замаскированных под политические, экономические и прочие. Пока мы расцениваем военные действия как стоящие отдельно от общего комплекса мер, США в это время, опираясь на опыт операций в Персидском заливе, Югославии и Боснии, сделали вывод о «…дальнейшем стирании границ между военно-политическими и военно-техническими решениями» («НВО», № 13/01, стр. 8).

Кроме сформулированной идеи о классификации войн важно подчеркнуть следующие моменты:

- мы отказались от заблуждения, что война считается таковой только с началом военных действий;

- однополярный мир, выстроенный к ХXI в. по рецептам США, объявлен моделью существования, которую они и пытаются навязать остальному Миру;

- мы перешли от понятия господствующего класса к понятию господствующей нации;

- качественное состояние современного Мира – постоянное пребывание его в условиях войны.

Мир находится в состоянии войны. Посмотрим насколько справедлив последний тезис. «Теоретическое» утверждение о существовании мировой войны подкрепим фактологическими данными.

Только за последние полвека «…после Хиросимы и Нагасаки в самых разных районах мира от Афганистана до Зимбабве велось не менее 172 войн» («НиР», № 5/01, стр. 20). Подчеркнем: за 50 лет - 172 войны, т.е. по три в год. Теперь данные о продолжительности некоторых из них: война против Ирака – 11 лет, война в Афганистане – 22 года. Это только 2 из 172. И другая статистика - о количестве ввергнутых в конфликт стран. Только в одном 1992 г. «…участниками вооруженных конфликтов… /были/ более трети всех государств мира – 65». (Там же, стр. 21). В 1998 г. эта цифра равнялась 60, в 2000 г. – 82.

В таком поведении человечества видятся два момента. Первый: в подавляющем большинстве войн в явной или неявной форме присутствуют США, но даже в тех редких случаях, когда не удается рассмотреть «руку Америки», все равно воюющие страны результаты своих войн приносят на алтарь ее побед.

И второй момент. Всеобщая мировая война, обессиливающая государства, разрушающая и уничтожающая их, в итоге способствует достижению конечных целей одной страны – США.

Выше мы уже отметили, что отсутствие подобного представления о мировых процессах обрекает нас на неверные действия в геополитике, на принятие ошибочных решений на уровне государства. В свете изложенной темы рассмотрим федеральный закон РФ «Об обороне», в котором (ст. 18) состояние войны (военное время) «…объявляется федеральным законом в случае вооруженного нападения на Российскую Федерацию другого государства или группы государств, а также в случае необходимости выполнения международных договоров Российской Федерации; с момента объявления состояния войны или фактического начала военных действии наступает военное время, которое истекает с момента объявления о прекращении военных действий, но не ранее их фактического прекращения».

Как видим, власть не представляет себе всей картины мировых процессов и поэтому в самых ответственных и основополагающих законах страны закладывает гибельные для нации установки.

Утверждать, что страна окажется в состоянии войны только с наступлением военных действий, как минимум глупость, а по большому счету – преступление. Война против нас уже ведется.

Или второй пример. США не собираются отказываться от своего положения единственной сверхдержавы и (в связи с этим) геополитических возможностей. Воскрешение идеи НПРО соответствует их планам подготовки к военной части своих замыслов. Вместе с тем они понимают, что рано или поздно им придется иметь дело со странами, обладающими оружием возмездия. При таком политическом раскладе уничтожение Россией своих межконтинентальных ракет «Сатана» является преступлением перед нацией.

Авторитетный историк А.Дж. Тойнби словно предвидел: «…Именно в такой обстановке живет мир – причем не видно надежды на какое бы то ни было облегчение, а на горизонте маячит непоправимая катастрофа». («Пережитое», часть II, М., 1996, стр. 336).

При подготовке материала мне подсказывали, что финансовая составляющая вообще-то относится к категории экономики и не совсем верно выделять ее отдельным пунктом. По сути справедливое замечание пришлось проигнорировать по следующим соображениям.

Рассмотрим такие действия Запада, как замораживание авуаров Ливии, Ирана, Ирака, Судана. Без сомнения, эти меры суть чисто финансового порядка.

Недавнее по времени действие США из этой же области. Беспрецедентное в мировой практике решение американского суда, по существу присвоившего право США по своему усмотрению арестовывать счета иностранных респондентов (во всех банках мира) и отказавшего в этом праве русской стороне. («НС», № 6/01, стр. 239). Последнее суть финансовая мера.

Таким образом, проставляя финансовые меры отдельной строкой, мы тем самым акцентируем внимание на их эффективности как самостоятельной категории осуществляемых мероприятий.

А.К. ДМИТРИЕВ